Книга След - Патрисия Корнуэлл

– А потом уволился. Ни с того ни с сего. Придумал какую-то причину, сослался на болезнь. Обычная история.

– Он не притворялся. Отравился формальдегидом. Наверное, я читала медицинское заключение и, возможно, разговаривала с ним. Фиброз легких виден на рентгеновских снимках и диагностируется с помощью биопсии. Насколько я помню, тесты показали снижение концентрации кислорода в крови, а спирометрия подтвердила нарушение дыхательной функции.

– Спи… Что?

– Спирометрия. Измерение жизненной емкости легких.

– Понял, у меня, наверно, было то же самое, когда я курил.

– Курите и в конце концов получите.

– Ладно. Итак, проблема у него была настоящая. Следует ли из этого, что он и сейчас не совсем здоров?

– Ну, если держится подальше от формальдегида и других раздражителей, болезнь не прогрессирует. Но это не значит, что он вылечился. Рубцы остаются навсегда. Так что проблема осталась. Насколько серьезная, я не знаю.

– У него должен быть врач. Как думаете, в архивных карточках его имя может быть?

– Они передаются в архив штата, но как долго там хранятся, не знаю. Вам лучше обратиться к доктору Маркусу. Я в этом деле помочь не могу.

– 0-хо-хо. Мне бы хотелось знать ваше профессиональное мнение, доктор Скарпетта. Насколько серьезно он болен? Я к тому, что, может быть, этот парень все еще ходит к врачу или в поликлинику. Может быть, ему прописывают какие-то лекарства.

– Курс лечения, конечно, назначен, да вот только выполняет ли он все предписания? При таких заболеваниях важно заботиться о своем здоровье, а самое главное – избегать контакта с больными, держаться подальше от тех, у кого простуда или грипп. При легочных заболеваниях опасно даже воспаление верхних дыхательных путей. Оно может легко перейти в пневмонию. Если он предрасположен к астме, то должен избегать всего, что ее вызывает. Какие-то лекарства ему, несомненно, прописаны. Например, стероиды. Может быть, ему делают противоаллергические инъекции. Может быть, он покупает лекарства без рецепта. Вариантов много. Может быть, он вообще ничего не делает.

– Так-так-так, – говорит Браунинг, постукивая ручкой и продолжая жевать. – Я правильно понимаю, что если ему придется бороться с кем-то, то он быстро выдохнется?

– Скорее всего так. – Все это продолжается уже больше часа, и Скарпетта очень устала. За весь день она почти ничего не съела. – Он может быть и силен, но его физическая активность ограниченна. Он не может бегать или играть в теннис. Если он долго принимает стероиды, то, возможно, располнел. Большой выносливостью определенно не отличается. – Полицейские переместились к деревянному сарайчику во дворе, и фонарики освещают двери, возле которых стоит мужчина с огромными кусачками.

– Мы знаем, что Джилли Полссон была больна. Разве это не должно было его остановить? Он же понимал, что может заразиться, не так ли? – спрашивает Браунинг.

– Нет. – Двери сарайчика распахиваются, и лучи фонариков бьют в темноту за ними.

– Почему? – Сотовый начинает вибрировать.

– Дело в том, что наркоманы в период абстиненции не думают ни о СПИДе, ни о гепатите, ни вообще о какой-либо опасности. Серийных насильников и убийц, когда ими овладевает желание насиловать и убивать, не волнует, что их жертва может быть больна и что они могут заразиться. – Скарпетта достает из кармана телефон. – Так что когда Эдгар Аллан шел убивать девочку, ему было не до гриппа. Извините, мне нужно ответить.

– Это я, – говорит Руди. – Кое-что случилось, и я подумал, что вам нужно знать. То дело, которым вы занимаетесь в Ричмонде… Отпечатки совпали с теми, что мы нашли здесь, во Флориде. Личность не установлена.

– Кто «мы»?

– Мы с Люси. У нас тут одно дельце. Вы не в курсе. Рассказывать не буду. Люси не хотела, чтобы вы знали.

Слушая Руди, Скарпетта смотрит в окно и видит, как из сарая выходит кто-то высокий в черном. Марино. Светя фонариком под ноги, он направляется к дому.

– Что за дело? – спрашивает Кей.

– Я не могу об этом говорить. – Руди молчит, потом вздыхает. – Не могу дозвониться до Люси. Чертов телефон… Не знаю, чем она так занята, но последние два часа не отвечает. – Он еще раз вздыхает. – Покушение на убийство. Одной нашей новенькой, молодой женщины. Когда это случилось, она была в доме у Люси.

– Господи… – Скарпетта на мгновение закрывает глаза.

– Ситуация не совсем понятная. Я сначала думал, она это инсценировала. Притворилась, чтобы обратить на себя внимание. Но отпечатки на химической бомбе совпали с теми, что мы нашли в спальне. Прогнали через систему и нашли еще одно совпадение. Дело в Ричмонде, убийство девочки. То самое, из-за которого вас вызвали.

– Та молодая женщина. Что именно с ней случилось? – спрашивает Скарпетта.

Из коридора уже доносятся тяжелые шаги Марино. Браунинг поднимается и идет к двери.

– Лежала в постели с гриппом. Дальше не вполне понятно. Ясно только, что он вошел через оставленную незапертой дверь. А потом его спугнула Люси. Случайно вернулась домой. Жертва была без сознания, в шоке… в общем, я толком не знаю. Что случилось, не помнит. Лежала на кровати голая, лицом вниз.

– Она сильно пострадала? – Скарпетта слышит приглушенные голоса Браунинга и Марино. Улавливает слово «кости».

– Ничего серьезного, только синяки. Бентон говорит, что синяки у нее на спине, на груди и на руках.

– Значит, Бентон знает. Все знают, кроме меня. – Она начинает злиться. – И Люси ничего мне не сказала. Почему?

Руди колеблется, потом снова вздыхает:

– Думаю, тут личные причины.

– Понятно.

– Извините. Мне не нужно было ничего вам рассказывать, но, похоже, теперь наши дела как-то связаны, и я посчитал, что вам следует знать. Как именно они связаны, понятия не имею, так что не спрашивайте. Скажу только, что ничего более жуткого я еще не встречал. Вы хотя бы представляете, с кем мы имеем дело? Кто он? Какой-то псих? Маньяк?

Марино входит в спальню и молча кивает.

– Да, псих, – говорит она Руди и кивает в ответ Марино. – Скорее всего белый мужчина по имени Эдгар Аллан Поуг. Тридцать с небольшим. Искать нужно через аптеки. Проверить базы данных. Возможно, ему выписывают стероиды от легочного заболевания. Это пока все, что у меня есть.

– Нам больше и не надо, – радостно отвечает Руди.

Скарпетта закрывает телефон и смотрит на Марино, думая о том, что ее взгляды на правила меняются почти так же, как меняется освещение в зависимости от сезона или погоды, и то, что представлялось одним в прошлом, в будущем будет представляться совсем другим. Спецы, работающие в «Последней инстанции», могут проникнуть едва ли не в любую базу данных. И делают они это для того, чтобы выслеживать и находить чудовищ, что хуже любого зверя. К черту правила! К черту сомнения и чувство вины, что гложет ее сейчас! Кей засовывает телефон в карман.