Книга Разгром - Виктор Суворов

Жуков рассказывал, что главные силы Красной Армии были сосредоточены в Киевском особом военном округе потому, что именно тут ожидался главный удар немцев. Посмотрим на карту и согласимся: если главный удар гитлеровские фельдмаршалы готовили не против Белоруссии, а против Украины, значит, это между Ковелем и Перемышлем. Севернее – Полесье, южнее – Карпаты.

Следовательно, первый, главный, самый страшный удар – по 5-й и 6-й армиям КОВО.

5-я армия – на более опасном направлении. Рывок германских танков через недостроенные укрепрайоны и боевые порядки дивизий и корпусов 5-й армии открывал целый веер возможностей.

Это самый прямой и короткий путь на Киев.

А можно было в районе Житомира повернуть на юг и ударить по тылам всех четырёх армий КОВО.

Можно было рвануть вдоль Днепра на Днепропетровск и Запорожье, а тут мощнейшая сталелитейная база Советского Союза и производство почти всего советского алюминия, без которого не может быть ни самолётов, ни танковых двигателей.

Можно было без всяких препятствий от Житомира идти в Одессу или в Крым, где слабо защищённые с суши базы Черноморского флота.

Или, форсировав Днепр, рвануть в Донбасс, далее на Ростов, Грозный и Сталинград.

Если Жуков ждал главного удара на Украине, то должен был немедленно прекратить строительство железобетонных утёсов в двух-трёх, а то и в одном километре от границы! Ведь противник видит каждый участок строительства, каждую отдельную огневую точку, знает направление стрельбы из каждой амбразуры. Противник в мирное время проведёт точные расчёты и в первый момент войны накроет ДОТы без пристрелки. Ему даже и разрушать их не потребуется, огнём миномётов можно отогнать всех, кто попытается занять опорные пункты в соответствии с боевым расписанием.

В некоторых местах между границей и полосой долговременных огневых сооружений не было и километра. Полоса, как свидетельствует генерал-лейтенант Владимирский и как каждый может сам в том лично убедиться, побывав в тех местах, примыкала к границе. Тут и миномётов не надо. Тут стрельбой из винтовок образца 1898 года обойтись можно было.

Удивительное вот где.

Если командующий войсками Киевского особого военного округа генерал армии Жуков считал, что именно тут будет нанесён главный удар, то должен был прежде всего ставить вопрос о том, как же готовится оборона на направлении, которое определено главным и самым опасным.

Но вместо этого мудрый командующий КОВО упрекал соседа: не там у тебя укрепрайоны! Хотя считал направление Павлова второстепенным. И только в ответ на реплику Павлова Жуков вспомнил о том, что и у него в КОВО не всё в порядке. Но, согласившись, действий никаких предпринимать не стал. Главное для Жукова: он-то не виноват.

Представьте, что вам достался недостроенный дом, в котором предшественник привинтил люстры к полу, а ковры гвоздиками прикрепил к потолку.

Неужели вы ничего менять не будете? Неужели и дальше люстры к полам будете прикручивать, возмущённо оправдываясь: так это же не я места выбирал…

8

Теперь позвольте этот грязный пузырь легонько ткнуть иголкой.

Перебранки с Павловым, которая так красочно расписана в «самой правдивой книге о войне», никогда не было. Доказать это можно, даже не прибегая к заумным вычислениям.

7 июня 1940 года генерал-полковник танковых войск Д. Г. Павлов был назначен командующим войсками Белорусского особого военного округа, приказ НКО 02469 (11 июля 1940 года БОВО был преобразован в ЗапОВО).

Если бы в январе 1941 года Жуков гордо бросил в лицо Павлову звенящую фразу о том, что он мест для строительства укреплённых районов в Киевском округе не выбирал, то Павлов ему бы отрубил столь же звонким ответом: он тоже мест в Белоруссии не выбирал, так как получил назначение в Минск в тот же день, что и Жуков в Киев. Одним приказом оба и назначены.

Такого ответа Павлова в книге Жукова нет. Из этого следует, что перебранка с Павловым или кардинально искажена, или полностью выдумана.

Так зачем же сочинители «самой правдивой книги» выставляли Павлова придурком, если знали, что Павлов находился точно в таком же положении, что и Жуков?

Затем, чтобы красиво оправдаться. Чтобы оттенить жуковскую мудрость фоном павловской дури.

Для появления Павлова в данном моменте повествования есть и более серьёзная причина.

Перед сочинителями стояла задача отмазать гражданина Жукова от уголовного дела о преступном строительстве укреплённых районов не там, где их следовало строить в случае, если бы готовилась оборона священных рубежей Отечества. Для этого надо было показать, что:

а) Жуков ясно понимал пагубность принятого варианта строительства;

б) но не молчал трусливо, а честно и прямо свою точку зрения отстаивал, даже в присутствии Сталина.

Но тут перед сочинителями возникла другая проблема. Если написать, что Жуков лично Сталину заявил, что укрепрайоны возводят не там, то тогда бы потребовалось сообщить, а что же на это ответил Сталин. Пришлось бы в уста Сталину вложить какую-нибудь глупость. Пришлось бы сообщить, что Сталин ни черта не понимал, войны боялся, но возводил бесполезные укрепления там, где они для обороны государства вовсе не нужны.

Сталину можно приписать всё, что угодно, но дураком он не был. И уж если затевал что-то, то ясно понимал, что именно и ради чего. Если бы сочинители представили Сталина полным дебилом, который распорядился тратить титанические усилия, ресурсы и средства на строительство в районе границ, не понимая, зачем это нужно и чем это грозит, то читатели такому описанию могли и не поверить.

Поэтому следовало выдумать сцену, в которой Жуков своё мнение отстаивает, но Сталин никакой глупости в ответ не несёт. Для этого самый удобный и, по-видимому, единственно возможный ход – изобразить словесную перепалку Жукова с каким-нибудь недоумком, но в присутствии Сталина.

Овцы сыты, волки целы.

Дабы дурацкий колпак с бубенчиками на Сталина не примерять, потребовался кто-то другой, кому бы он вполне подошёл. Потому и выбрана форма диалога с Павловым.

Вот и всё. Вина с Жукова снята, а Павлов ещё раз посрамлён.

* * *

Жуков как командующий самым мощным военным округом Советского Союза был обязан не с Павловым браниться, а требовать кардинального решения проблемы от высшего руководства страны.

Поднявшись в январе 1941 года на головокружительную должность начальника Генерального штаба, он был обязан прежде всего добиться отмены принятых кем-то глупых решений, вместо них навязать руководству страны решения правильные.

В крайнем случае, не добившись поставленной цели, он был обязан снять с себя ответственность за безумное расходование сил и средств, подав в отставку с высокого поста. Но Жуков трусливо молчал.