Книга Антиквар - Александр Бушков

– Точнее, – прервал его Смолин.

Кузьмич, на миг сбившись с торжественной маршировки, сказалпростецким бытовым тоном:

– Да дуру гнала, Василий Яковлевич, точно. То санитарамкидается физиономии царапать, то, впечатление такое, что-то декламирует сбольшим пафосом, мотает ее туда-сюда, дергает, ломает… Как, прости господи, вбелой горячке. Доводилось мне наблюдать со стороны эти процессы – крайненапоминает…

– Потом?

– Гражданочка была погружена в машину иотправлена, – вновь перешел Кузьмич на казенный тон. – Дарья с техпор так и оставалась в квартире. Одна она там или нет, судить затруднительно –за это время многие входили, но никто из них в прежних посещениях квартиры незамечен, так что утверждать не берусь… Свет там, во всяком случае, горит вовсех доступных обозрению помещениях, сами видите…

Смолин посмотрел на часы: шло к полуночи. Отсюда им, какобычно, были прекрасно видны окна кухни и двух комнат из трех – свет там ни насекунду не гас. Отправленный полчаса назад на разведку к противоположнойстороне дома Шварц прилежно отрапортовал, что свет горит и в третьей комнате,шторы там так же плотно задернуты…

– Когда «скорая» уехала, я сходил к подъезду, –продолжал Кузьмич. – Там наблюдалось некоторое скопление граждан,привлеченных происходящим. Среди таковых, состоявших главным образом изсоседей, преобладали высказывания, сочувствующие старушке, – а такжециркулировали слухи, что бабушка, придя в умоисступление, мужнины картинырезала на мелкие клочки-полосы, чуть ли не все покромсала. Информация данная,как меня заверили, поступила от родственницы, которая врачей и вызвала… Речь,надо полагать, может идти только о гражданке Дарье… Более доложить нечего.

– Свет, – страшным шепотом распорядилсяСмолин. – Свет вырубите!

Оказавшийся ближе всех Фельдмаршал ударил по выключателю, исвет погас. Смолин приник к окну, отдернув выцветшую занавеску. У подъездаостановился микроавтобус, кажется, «тойотовский», выпрыгнули двое парней,откатили боковую дверцу, выдернули объемистый, но, судя по их движениям, оченьлегкий мешок…

Смолин непроизвольно оскалился. Уличный фонарь помещался усамого подъезда, света было достаточно, и он моментально опознал двоих из тех,что сегодня пытались ему хамить в парке. У одного башка была украшенааккуратной белой повязкой, укутывавшей главным образом ухо. Он первым и вошел вподъезд, а второй, без усилий вскинув мешок на плечо, подался следом.

– Фельдмаршал, – распорядился Смолин, неповорачивая головы. – Давай туда быстренько, проткни ему покрышку, а лучшедве…

Технической стороны дела он не касался, прекрасно зная, чтоФельдмаршал всегда с собой таскает отличный многофункциональный ножик – из тех,что представляют собой раскладные плоскогубцы с массой других полезных штучек.Фельдмаршал кивнул и проворно выскользнул из квартиры.

– Ну вот, – сказал Смолин, поудобнее усаживаясь наподоконнике. – Тут не нужно быть гением – информации столько, что выводыкто угодно сделает… Бабульке наверняка наша стерва подсыпала или подлилакакой-нибудь дури, достаточно быстродействующей. Вот крыша и поехала, шиферомшурша… Так, что у эскулапов и сомнений не было насчет немедленнойгоспитализации. И кто тут докажет, что Дашка – не родственница, а сбокуприпека… Обратите внимание, джентльмены и товарищи, что сценарий не лишенопределенного изящества… Бабушка Фаина, изволите ли видеть, картины рвала вмелкую лапшу… Под это дело можно все вынести… А в мешке у них, вероятнее всего,как раз и напиханы обрывочки-лоскуточки, которыми потом вся квартира усыпанабудет… Изящно, согласен, есть выдумка и фантазия у наших долбаных конкурентов…Когда бабуля выйдет на волю, веры ей не будет никакой, что бы ни твердила… Нет,положительно, с фантазией сволочи…

Кузьмич, переставший наконец расхаживать по комнате, словножуравль, откашлялся и озабоченно сказал:

– Следовало бы поставить в известность органы…

– Органы, Кузьмич, в известность уже поставлены, –сказал Смолин чистую правду.

Он понятия не имел, где притаились местныеправоохранители, – но рекомендованный ему Равилем здешний подполковникпроизвел самое хорошее впечатление. Понятно было, что он, как человекмногоопытный, светиться раньше времени не станет и появится на сцене, когдаокончательно уверится, что ему не соврали и дело в самом деле насквозькриминальное…. Битый жизнью и службой мужичок, сразу видно.

Смолин оглянулся. Кузьмич, присев на краешек обшарпанногостула, прямо-таки извивался от нетерпения, очень ему хотелось тряхнуть старинойи немедленно пресечь нечто противозаконное. Так и содрогался от нешуточногоохотничьего азарта, хрен старый. Шварц же, устроившись гораздо более уютно – вединственном мягком кресле времен пребывания здесь Гагарина и Че, –внешних признаков нетерпения не выказывал, он просто покручивал на колененебольшой немецкий револьверчик, заряженный солидными «резинками». Как самыймолодой в команде, не наигравшийся еще дурами, он вечно таскал кучувсевозможных стрелялок, то газовик у него драл карман, то «Оса» с лазернымприцелом, то разнообразные «резины». Впрочем, сегодня эти его цацки могли ипригодиться…

– Ясно, что ночевать они там не будут, – сказалСмолин. – Рано или поздно уйдут. Короче говоря… Кузьмич, ты у нас будешьбдительный сосед, вредный пенсионер, который просто не может непоинтересоваться, что это ночной порой в машину грузят. Усек?

– А чего тут не усечь…

– В общем, подойдешь первым и наедешь на них со всейвозможной вредностью. Только, я тебя умоляю, если они что-то такое достанут, негеройствуй, а падай, мы будем за спиной…

– Знал бы ты, Василий Яковлевич, в каких переделкахбывали, – с достоинством изрек Кузьмич.

– Все равно, – сказал Смолин. – Если появитсянечто стреляющее – не искушай судьбу… Мы их в таком случае будем крутить сособенной заботой… Шварц, а Вадик что, так и не объявился?

– Мобильник отключен напрочь, пропал…

– Ну, дело житейское, – сказал Смолин. –Оттягивается где-нибудь, декадент… Итак, если… Опа!

Свет в одной из комнат погас – а почти сразу же и в другой.

– Быстро! – приказал Смолин, спрыгивая сподоконника. – Они уходят, бля буду, уходят…

Он первым выскочил из барака и быстрыми шагами направился кподъезду. Спохватившись, пропустил вперед Кузьмича, схватил за локотьбульдозером прущего Шварца. Кузьмич, обогнав их – он был все в той жегимнастерке, галифе и начищенных до блеска сапогах, – одним махом оказалсявозле машины, к которой уже преспокойно подходила Дашенька в компании двухпарней (все трое нагруженные толстенными свертками, в которых моментальноугадывались свернутые полотна), заступил дорогу честной компании и командирскимголосом, источавшим как железо, так и яд, рявкнул:

– Па-астаим, молодые люди! Что это вы тут на ночь глядяперетаскиваете?