Книга Слепой для президента - Андрей Воронин

Еще до появления полковника Сиверов решил, что обязательно встретится с Симаковским. Но планы пришлось скорректировать. Глеб рассудил, что лучше всего это будет сделать сразу же после визита Руднева – под видом сантехника из домоуправления он войдет в квартиру и попытается выяснить, зачем приходил Руднев к Борису Андреевичу.

Глеб покинул свой наблюдательный пункт и пересек двор, в подъезде отключил воду на стояке, подошел к двери квартиры Симаковского и трижды позвонил.

В квартире стояла полная тишина. И тут Глеб отчетливо понял – то, что совсем недавно произошло в квартире, исправить уже невозможно.

"Черт подери, почему я не смог этого предусмотреть! А если бы и предусмотрел, что бы это изменило?

Ровным счетом ничего. Прав Лоркипанидзе, многое меня не касается, и не надо пытаться сделать этот мир лучше".

Хитроумная отмычка вошла в прорезь замка и, повозившись секунд пятнадцать-двадцать, Сиверов усмехнулся – ригель мягко отошел влево, и Глеб оказался в квартире. Он сразу же уловил запах – обоняние у него, как и зрение, было прекрасным – запах, который нельзя спутать ни с чем. Это был запах пороха.

Глеб надел перчатки, старательно обтер ручку и только после этого закрыл за собой дверь, набросил цепочку и осмотрел квартиру. Все было именно так, как он и предположил: полковник Руднев ликвидировал Симаковского как ненужного свидетеля. На столе уже начинала густеть большая лужа крови, и тяжелые капли падали с края стола на ворсистый старый ковер.

«Интересно, сколько у меня времени?»

Сиверов осмотрел труп старика Симаковского, но ничего необычного не привлекло его внимания. Затем он присел на корточки и осторожно, по одному, принялся выдвигать ящики письменного стола. Глеб не знал, что ищет, но знал – хоть какие-то улики должны остаться. Пальцы нервно перебирали бумаги.

Наконец Глеб наткнулся на толстую тетрадь. Он начал перелистывать страницы. Его лицо оставалось непроницаемым, а взгляд – холодным и злым.

– Вот оно! – прошептал Сиверов, поняв, что в его руках находится дневник отставного полковника КГБ.

Глеб перебрасывал страницу за страницей, затем перевернул сразу несколько и увидел число, написанное твердым почерком. На этот раз губы Сиверова тронула улыбка.

Дневник Бориса Андреевича Симаковского перекочевал в железный ящик Глеба – такой, с каким обычно ходят сантехники.

Что-то еще удерживало Глеба, и поэтому он пока не спешил покидать квартиру, рискуя быть застигнутым врасплох, что совсем не входило в его планы.

Но ничего нового Сиверов не обнаружил, тайник Симаковского найден не был.

"Да, здесь еще есть над чем поработать. Но пусть сюда заглянут после меня люди генерала Потапчука.

Так будет правильно и справедливо".

Сотовый телефон лежал во внутреннем кармане комбинезона. Глеб вытащил его и набрал номер. Номер, который не прослушивался.

Отчетливо прозвучал напряженный от волнения голос Потапчука.

– Это я, – сказал Глеб.

– Да, я узнал. Где вы сейчас?

– Недалеко, в Центре. И я хочу, чтобы в квартире бывшего полковника первыми оказались ваши люди.

– А что случилось?

– Симаковский застрелен. Это сделал полковник Руднев.

– Понятно, сейчас отправлю.

– И еще, – добавил Глеб, – давайте вечером встретимся.

– Меня очень сильно опекают, – тихо произнес в трубку генерал Потапчук. – Но, тем не менее, давайте.

Ведь я старый конспиратор и думаю, нам это удастся.

– Тогда, генерал, ровно в семь вечера, – и Глеб назвал номер своей машины.

– Хорошо, буду.

Ровно через тридцать минут во двор дома по Милютинскому въехал автобус, из которого быстро выгрузились люди в штатском. По их слаженным действиям чувствовалось, что это опытные специалисты. Квартира Симаковского даже не была заперта, и они без труда попали внутрь.

Через час появились результаты. Люди генерала Потапчука обнаружили сейф, вскрыть который не представило особых усилий специалистам из ФСБ. Содержимое сейфа переложили в картонные коробки, туда же упаковали все бумаги, хранившиеся в письменном столе отставного полковника КГБ.

Руднев узнал о том, что происходит в Милютинском переулке, одним из первых. Ему тут же сообщили те, кто следил за людьми генерала Потапчука. Все это очень сильно насторожило Руднева.

"Кто? Кто мог так быстро оказаться в квартире? Почему я не знаю о том, кто именно сообщил генералу о смерти Симаковского?

Тянуть с генералом Потапчуком не имеет смысла и, скорее всего, становится просто опасным. Потапчук должен умереть как можно скорее. Иначе он такого наворотит, что и я, и мои люди, а самое главное те, кто стоит за мной, – все мы окажемся за решеткой раньше времени. Потапчука пора ликвидировать".

Руднев принял решение, но должен был посоветоваться, все-таки генерал Потапчук – крупная фигура.

Поэтому Руднев решил посоветоваться с шефом: пусть часть ответственности ляжет и на него.

Серый «фольксваген-пассат» помчался за город.

Из машины по радиотелефону полковник Руднев позвонил опальному генералу, чтобы предупредить о своем приезде. Тот в это время сидел в кресле и смотрел в огромный экран телевизора. Передавали, как всегда в это время, новости. Пульт дистанционного управления лежал на коленях, рядом, на низком журнальном столике, покоилась стопка журналов и газет. По старой привычке отставной генерал всегда читал прессу с карандашом, отмечая то, что его заинтересовало.

На этот раз были подчеркнуты и отмечены всевозможными значками фамилии тех, кто получил какое-то новое назначение, и информационные сообщения, связанные с болезнью президента «И почему это раньше мне не пришла в голову мысль о его устранении? Ведь тогда все это можно было сделать без особого труда. Пара стаканов водки – и его сердце вышло бы из строя. Никакая операция не помогла бы. Да, но тогда мне это было ни к чему. Слишком уж все хорошо складывалось, да и уверен я был в своей непотопляемости. И вот теперь вынужден сидеть здесь, на даче. Как писали и пишут журналисты: „Все мы плывем в одной лодке“. А тонуть-то приходится по одиночке… Интересные парадоксы случаются в жизни!»

И в это время зазвонил телефон. Опальный генерал, продолжая смотреть на экран телевизора, где в очередной раз обсуждалась предстоявшая президенту операция, снял трубку и усталым голосом произнес:

– Говорите.

– Это Руднев.

– Ну что, Аркаша, стряслось? – глядя на экран телевизора, спросил бывший шеф полковника.

– Херня получается.

– Снова херня? Так я и знал! Как только ты, Аркаша, за что-нибудь берешься, обязательно херня получается. Ладно, ладно, не надо оправдываться, говори по делу.