Книга Звезды взаймы - Олег Кулагин

Устами Димы глаголет истина. А мудрые слова давно сидят в печёнках…

Уф-ф…

Наконец-то!

Справа открылся проход.

«Лифт» ещё не поднялся до его уровня, а мы торопливо стали выпрыгивать наружу – в большую, ярко освещённую комнату с высоким потолком.

Ну, вот! Другое дело.

В дальнем её конце маячит выход на лестницу. И ступени ведут вниз!

Мы торопимся к ним.

А пол вдруг уходит из-под ног. Куда-то проваливается…

– Держитесь! – орёт Бинк.

Мы падаем, пытаясь отползти.

Но каменная опора неумолимо переворачивается. И мы…

Нет, не летим к чертям в пылающую бездну.

Мы оказываемся в точно такой же комнате. С такой же лестницей.

Только теперь вверх тормашками?

Ведь каменная плита вместе с нами сделала полный оборот.

Я встаю и растерянно озираюсь по сторонам. А может, это раньше мы ходили вниз головой?

Вот наваждение…

Как ощутить разницу? И куда теперь ведут эти ступени?

Фэй-Тун усмехается:

– Я же говорил – все направления одинаковы.

Мы мрачно переглядываемся. Никто не пытается спорить.

Васька решительно идёт к лестнице.

Мы опускаемся по ступеням, идём по длинному сумрачному коридору.

Он заканчивается тупиком. Но над головой – уходящая вверх отвесная шахта.

Лубенчиков колеблется мгновенье. И первым делает шаг – туда, на вертикальную стену.

Со стороны это выглядит дико, нереально…

Запрокинув головы, мы ошалело таращимся вслед Ваське. А он бодро топает вверх – словно муха по обоям. Или таракан по кафелю…

Дима нервно хихикает.

Но Лубенчиков вдруг замирает.

– Эй, ты как? – спрашиваю озабоченно.

Он хмуро оглядывается:

– Нормально. Только я извиняюсь… Пускай дамы отвернутся.

«Дамы» и так топчутся где-то у нас за спинами. Обе покорно разворачиваются.

А Васька как ни в чем не бывало справляет малую нужду – прямо на вертикальную стену с письменами.

– Теперь ясно… – вздыхает Дима.

– Что?

– Почему люди закрывали форточки, когда видели пьяного Бэтмена.

Шаг вперёд – и стена превращается в пол.

Всё обыденно – до абсурдности. Верх и низ не имеют значения…

Минуты тянутся.

Направления меняются.

Коридоры, шахты, развилки… Они пересекаются под разными углами, сплетаются в бесконечный лабиринт.

Однообразный, лишённый смысла…

Сколько мы уже идём?

Полчаса? Час?

– Кажется, мы заблудились, – сухо объявляет Васька, присаживаясь на каменный пол.

Бинк мрачно шмыгает носом. Дима пялится перед собой взглядом лунатика.

Чего тут обсуждать?

Ясно и так…

Пирамида со сторонами почти в три километра – тут месяц можно разгуливать. Конечно, если бы у нас была еда. И вода…

На дне фляжки – едва плещется.

Я поворачиваю голову.

Фэй-Тун ссадил Лаг-Ни и прохаживается вдоль стены. Опять нашёл какие-то каракули. Внимательно их изучает.

Пытается отыскать подсказку?

Правильно.

Не стоит на нас надеяться.

Я слабо улыбнулся:

– Что, четвероногий, мы тебя подвели? Не оправдали высокого доверия?

Он серьёзно смотрит на меня. И впервые называет по имени:

– Ты ошибаешься, Лё-Ха…

– Это точно, – бормочет Васька, – мы тут все ошибаемся… Блуждаем, как придурки… А главная наша ошибка – в том, что мы не остались на Земле!

Хахир качает головой:

– Нет, сейчас вы всё делаете правильно.

Умолкает, рассматривая «иероглифы» на стене. И тихо говорит:

– Вы опять дарите мне надежду.

Я морщусь.

Красивые слова – это не про нас!

Медленно поднимаюсь. А чего лежать без толку? Отдохнули и вперёд – пока ещё держат ноги!

Хлопаю Лубенчикова по плечу:

– Расслабься! Теперь я – впереди…

– Да пребудет с тобой Сила, – искренне желает Васька.

– И Разум – тоже не повредит, – уточняет Дима.

Глава 11

Сумрак коридоров перемежался ярко освещёнными комнатами – одинаковыми, геометрически ровными…

Иногда с письменами на белых стенах. Но, разумеется, без малейших признаков, что когда-то тут бывали живые существа.

А если и были – могло от них что-то остаться?

Фэй-Тун говорил: здесь всё меняется. А у меня впечатление, что уже тысячи лет внутри Гробницы всё одинаковое. Идеально чистое, почти медицински стерильное…

Ни песчинки, ни пылинки – как в наглухо закупоренном сосуде.

Почему-то именно мысль об этом особенно угнетает. Начинаешь чувствовать себя микробом под огромным невидимым микроскопом. Или обречённой, подопытной крысой…

Нух-Бод грозил, что здесь, внутри – будет невыносимо больно и страшно.

Тогда воображение рисовало нам кошмарных монстров, поджидающих за каждым углом.

А сейчас…

Не знаю, может, и это проще – отбиваться от живой нечисти? Делов-то – прицелился и нажал спуск.

Не надо терзаться сомнениями… Вздрагивать от скрипа единственной песчинки у себя под ногой. Цепенеть от игры теней у развилки коридора… Не надо вслушиваться до безумия в гулкое эхо своих шагов…

Я уже готов сам палить из винтовки в эти однообразные стены.

Готов орать на всю Пирамиду.

К чёрту запредельную, вселенскую тишину! К чёрту мягкий рассеянный свет!

Эй, Иб-Хебу! Если мы – твои Вестники, не надо нам грёбаных поблажек!

Давай на общих основаниях!

Кошмары, чудища…

Пусть явятся во плоти и не терзают нервы!

Лучше кончить всё единственным боем, чем ещё неделю загибаться тут от жажды…

А может, нам и повезёт!

Может, перестреляем на хрен весь здешний зверинец. Мы же – Вестники, а не задрипанные джедаи!

Так просто не сдадимся.

Хотя патронов у нас маловато…

В конце коридора опять светлеет. Значит, впереди очередная комната лабиринта.