Книга Своя дорога - Галина Ли

Под пристальными взглядами стражи и под прицелом арбалетов мы прошли мол до конца. Потом раздавшийся сзади сухой треск заставил нас оглянуться. Желтое пламя пожирало наш корабль, охватив его с носа до кормы. Полыхал тростниковый парус, пылали палуба и щелястый домик. Высоко в небо узкими полосками летела сажа, подсвеченная на концах оранжевыми искрами.

Ну вот и все, дороги назад нет. Во всяком случае – по реке.

Черные фигуры в масках из крашеной кожи на миг показались мне судьями Мо, которые стоят на входе в подземелья грешников. Мрачные мысли настроения не улучшили – от них веяло обреченностью.

Наш соотечественник тем временем решил свести с гостями более близкое знакомство.

– Господа, позвольте представиться – милитес Рис Лаланн Гю из рода Лаланн.

В его речи слышался легкий акцент, выдававший годы, прожитые вне родины.

Мы поклонились в ответ и тоже назвали свои имена. Я не стал скрывать настоящее. Не потому, что с первых же слов проникся доверием к милитес, нет, просто я узнал его. Достойный и умный господин, умудрившийся сбежать раньше, чем до него дотянулись руки его величества. Фирит даже не смог заграбастать состояние Риса Лаланна. Мне такие прозорливые и шустрые люди всегда нравились.

– Дюсанг Лирой Тилн из рода Ремари.

Посторонним бы показалось, что на Риса плеснули кипятком. Он отпрянул, изменившись в лице, но потом взял себя в руки и спросил:

– Что делает так далеко от Наорга правая рука короля?

Ну это он хватил! Никогда мне не отводили столь «почетного» звания.

Опровергать слова изгоя я не стал, лишь ответил:

– То же, что и вы.

Мужчина прищурился, пристально посмотрел мне в глаза, словно решал что-то, а потом учтиво предложил:

– Если хотите, я помогу вам устроиться. Приезжим не стоит бродить по Сырту одним.

Так я и думал. Значит, реальная власть тут действительно принадлежит каким-нибудь скотам, жирующим в безнаказанности. Ох, не люблю я подобные города! По мне, так уж лучше наш Фирит, чем полное беззаконие.

Рис снова опустил капюшон по самый нос, прикрыл рот платком, от которого даже на расстоянии несло уксусом, и торопливо двинулся по кривой улочке вверх, в город. Мы старались не отставать от него.

Хаотично застроенные улицы, дома с плоскими крышами, карабкающиеся по склонам все выше и выше, на первый взгляд казалось, строились без всякого плана. На второй, впрочем, тоже. Улицы в Сырте соединялись крутыми узкими лестницами, безопасными только для коз, и лишь изредка – извилистыми дорогами, по которым могла проехать лошадь с телегой.

Уже с первых же шагов я пожалел, что не заткнул Агаи рот, когда сирин объявлял себя лекарем. Безумие и страх царили здесь. Эпидемия, захлестнувшая город, принесла в него не только болезнь, вместе с нею пришли жестокость и мародерство. Многие дома зияли черными проемами выставленных окон и дверей. Прямо на дороге валялось брошенное барахло: сломанная мебель, выпотрошенные тюфяки, рваные одеяла, белье, тряпки, битая посуда и самое страшное – обклеванные птицами, черные как головешки трупы.

Несколько раз попались на глаза еще живые люди, отмеченные синими пятнами пожирающей плоть болезни. Как эти несчастные попали на улицу – из страха остаться не погребенными, или их попросту выкинули потерявшие честь и совесть родные – я не знал.

И от мертвецов и от умирающих шел непередаваемый смрад. Очень скоро мне стало казаться, что болезнь просачивается прямо через подметки сапог, топчущих залитую нечистотами мостовую. Ядовитые миазмы проникали в легкие даже сквозь пропитанную душистым маслом ткань повязки. Мне еще никогда не приходилось сталкиваться с подобным бедствием.

Я повернулся к Агаи, желая убедиться, что с ним все в порядке: уж если меня едва не выворачивало наизнанку, то непривычный к таким вещам юноша и вовсе мог свалиться в обморок. А эта дорога для падений очень неподходящее место.

Сирин брел как сомнамбула, спотыкаясь на ходу и озираясь. Аптекарь словно не верил своим глазам.

Вот то-то же, думал, я зря тебя за рукав тяну? Небось теперь готов локти кусать, да только не дотянешься. Себя не жалел, хотя бы о девочке подумал!

Морра съежилась комочком у него на руках и уткнулась лицом в камзол, страшась смотреть на царство смерти. И только Рис сохранял спокойствие, невозмутимо обходя полуразложившиеся тела.

Один раз к нам навстречу из закопченных пожаром руин метнулась молоденькая девушка, плачущая и заламывающая руки, но наш провожатый не дал ей даже близко подойти – меткий бросок ножа, вошедшего ей в шею по самую рукоятку, оборвал жизнь несчастной.

– Зачем?! – вскрикнул сирин и так шустро кинулся на помощь к упавшей девице, что я с большим трудом успел поймать его за плечо и удержать на месте.

– Вы предпочитаете, чтобы умерли мы? – холодно поинтересовался Рис и указал пальцем на мертвую. Сквозь слой грязи на коже проступали крупные синяки, словно девушку кто-то пытался душить.

– Возможно, я сумел бы вылечить, – прошептал Агаи.

Глупец. Нашел время геройствовать.

– Агаи, давай подождем, пока ты сменишь слово «возможно» на слово «наверняка». Пошли, – сдвинул я с места сирин.

А наш земляк даже не замедлил шага, оставив свое оружие в теле трупа. По мне – он правильно поступил.

Сырт оказался на удивление невысоким городом: ни одного дома хотя бы в два этажа. Только ближе к вершине холма красовались яркими фасадами загадочные строения, так не похожие на остальные здания. На вопрос Агаи про квартал богачей наверху Рис объяснил, что сирин ошибается, это не дома, а усыпальницы: гробницы горожан, желающих после смерти стать ближе к богу.

Человек везде одинаков – чем больше он грешит при жизни, тем сильнее его стремление после нее попасть в компанию богов. Словно тех можно подкупить, как обычного судью, богатыми жертвами и подношениями. Ну разве разумно устраивать кладбища над головами живых людей?!

Я представил себе вымытые сильными ливнями кости, занесенные потоками воды во дворы, и меня передернуло от отвращения. Немудрено, что в конце концов в городе разразилась эпидемия. Это надо же додуматься – кладбище над головой!

Теперь покойники довольствовались простым сожжением в больших кострищах, чадивших колдовским зеленым пламенем. Рядом с кострами стояли люди, подобные тем, что встретили нас на причале. Других горожан на улицах не было совсем. Лишь однажды из убогого домишки высунулся мальчишка и что-то прокричал нам вслед.

Рис невозмутимо перевел:

– Он спрашивает, не желают ли господа провести вечер с его сестрой, юной девственницей, прекрасной, как белая луна, гибкой, как виноградная лоза, и скромной, как… Простите, последнего не расслышал.

Агаи с ужасом взглянул на Лаланна:

– Как, сестру?!