Книга Счастливчик - Майкл Джей Фокс

Потом займёмся детьми.

— Я имею в виду шоу. Всё кончено. Уйду в конце сезона.

52-я ежегодная церемония вручения премии «Эмми», концертный зал Шрайн Аудиториум, Лос-Анджелес, 10 сентября 2000.

После четырёх сезонов и ста эпизодов в роли Майк Флаэрти в сериале «Суматошный город», это была моя четвёртая номинация на «Эмми». Предыдущие три года я уходил домой с пустыми руками, но это не мешало нам с Трейси отлично проводить время. Церемония давала нам возможность провести редкий романтический уик-энд. Мы заселялись в наш любимый лос-анджелесский отель, отдыхая возле бассейна на крыше и наслаждаясь вкусной едой. Так же это был шанс повидаться с друзьями, оставшимися с прежней жизни до переезда в Нью-Йорк.

Выиграл или не выиграл, «Эмми» — это всегда праздник, особенно в этом году. Мой последний эпизод «Суматошного города» вышел в эфир 23 мая 2000, хотя я заявил о своём уходе ещё в январе после возвращения с отдыха. Не зная, чем конкретно обернётся мой уход для всего персонала шоу, я хотел дать им время, чтобы они нашли новую работу и, если нужно, успели перевезти семью на новое место. Во время показа финального эпизода я был ошеломлён зрительским ажиотажем. В тот вечер шоу смотрела треть всей существующей телеаудитории.

Благодаря этому у шоу появилось будущее. Гэри Голдберг согласился вернуться в качестве исполнительного продюсера, но при условии, если производство шоу переедет на западное побережье. Хизер возвращалась к своей роли, как и большая часть актёрского состава. К ним присоединялся Чарли Шин в роли нового заместителя мэра Нью-Йорка. Жаль, что нью-йоркской команде пришлось искать новую работу, но я был рад за актёров и особенно за Чарли Шина, который был не только талантливым актёром, но и моим старым другом. Продолжение шоу было хорошей новостью и потому, что у меня в нём была доля. Я смотрел бы как Чарли выполняет мою работу и всё равно получал бы зарплату. Боже храни Америку.

Однако то, что сделало этот уик-энд особенным, связано больше с Трейси, чем со мной. Ранее в этом году она блистательно и душещипательно сыграла роль жертвы изнасилования в сериале «Закон и порядок: Специальный корпус». Эта гостевая роль принесла ей первую номинацию на «Эмми». Вручение наград прошло неделю назад, но к сожалению, Трейси не выиграла. Зато перед вручением был показан эпизод с её участием. Я подумал, было бы идеально провести вечер вместе и отметить это достижение. На протяжении всего нашего брака актёрские амбиции Трейси находились под гнётом моей карьеры, а затем болезни, поэтому не нашли признания раньше.

Когда Джиллиан Андерсон произнесла имя победителя — моё — в номинации «Лучший актёр комедийного сериала», сказать, что я был удивлён — это только часть правды. Я был горд работой над сезоном, но надо быть совсем уж слепым, чтобы не признать заслуг моей жены. Поднимаясь на сцену, я думал только о Трейси. Мы не были одной из тех показных голливудских пар: мы ценим интимность наших отношений и изо всех сил стараемся не афишировать их, но в этот раз мне пришлось открыться. Большую часть речи я посвятил жене, выразив ей своё восхищение, благодарность и любовь.

Это был величественный момент, полностью поглотивший меня. Если бы тогда нашлась лишняя минутка на размышления, возможно я подумал бы о том, насколько сильно теперь отличаюсь от того молодого паренька, который стоял на моём месте и получал ту же награду пятнадцатью годами раньше. Ошарашенный, неуверенный в себе. Произнесённая тогда шутка, что я чувствую себя четырёхфутовым, говорила обо мне гораздо больше, чем я о себе думал. В этот раз я обошёлся без неё, хотя, чтобы отметить прогресс, лучше всего было бы просто сказать: «Чувствую себя пятифутовым».

Ни больше, ни меньше.

НАЗАД В БУДУЩЕЕ

«Это истинное наслаждение в жизни — стать предназначением великой цели; работать на износ, пока не отправишься на свалку; быть силой природы, вместо хаотичного сгустка недугов и обид, жалующегося на то, что мир недостаточно хорошо старается, чтобы сделать его счастливым».

Джордж Бернард Шоу

Слушание подкомитета Сената США по ассигнованиям, Вашингтон, округ Колумбия, 28 сентября 1999.

Обстановка внушающая страх, как и есть на самом деле: зал для слушаний выглядит также, как вы могли много раз видеть по телевизору, где свидетель в какой-то момент неизбежно накрывает рукой микрофон и наклоняется к адвокату, чтобы выслушать порцию предостережений. Только теперь на месте свидетеля был я. Передо мной, на мгновение ослепляя, вспыхивают десятки вспышек. Но я здесь не потому, что у меня проблемы. Хотя, да — как и у тех полутора миллионов, чьи интересы я представлял — у меня была одна серьезная проблема, намного серьёзнее, чем все эти сенаторы могли себе представить. Однако, они могли помочь избавиться от неё. За тем я и приехал в Вашингтон.

Речь шла о федеральном финансировании исследований болезни Паркинсона, которое, как я заявил в комитете, было несправедливо малым по сравнению с затратами на исследования в других медицинских областях. Недофинансирование исследований БП, говорил я, представляет собой серьёзное упущение, учитывая развитие современной науки и реальную перспективу нахождения лекарства. Учёные, выступавшие после меня, подтвердили, что лекарство может быть найдено уже в течении десяти лет, но только при условии достаточного финансирования.

Моё выступление на этих слушаниях знаменовало собой важный шаг. С того времени, когда я рассказал о своей болезни, прошёл уже год, и сейчас я впервые выступал на защите общественного мнения. Если не знаешь, что делать, не делай ничего — лучше поймёшь, что делать. Я понял, что моё присутствие на этом слушании может перевесить чашу. По крайней мере, на это надеялась Джоан Сэмюэльсон, основатель и руководитель Сообщества борьбы с Паркинсоном (СБП), которая позвонила мне с просьбой поехать вместе с ней в Вашингтон. Она собирала группу специалистов, включая учёных и самих больных, чтобы убедить Конгресс выделять больше денег Национальному институту изучения неврологических заболеваний и инсультов[78].

Джоан — адвокат с севера Калифорнии, у которой диагностировали Паркинсон в конце 80-х в возрасте тридцати семи лет. Её карьера продолжалась до 1991 года, когда демократы выступили в Конгрессе за отмену запрета, наложенного администрацией Буша (старшего) на федеральное финансирование исследований эмбрионов (Ученые хотели узнать, возможно ли пересадить здоровые клетки мозга ненужных плодов в мозг людей с БП. Противники абортов убедили администрацию Буша запретить эти исследования.) Разочарованная бездействием различных национальных фондов по борьбе с Паркинсоном, Джоан сама стала лоббировать свои интересы, потихоньку подбираясь к Вашингтону. Её усилия, наряду с усилиями