Книга Долина золотоискателей - Габриэль Коста

меня ощущение, будто я собираюсь на прогулку, не более. – Я начинаю есть, но намного аккуратнее Грегори и уж точно аккуратнее Джейдена. – Я давно тренирую лошадей. В любом случае это мое призвание. Про Рея вообще молчу.

– Ему и наездник не нужен, лишь легонько хлыстом по боку, и он сам домчится до финиша, – ухмыляется Хантер. – Кстати, удивлен, что скачки еще не стали повальным увлечением. Отличное занятие для наших краев. Уверен, скоро не только в паре городов построят ипподромы. Лошади – то, чем мы вправе гордиться.

– Без сомнений.

Улыбнувшись брату, я продолжаю есть. Грегори легко влился в нашу небольшую семью. Пару раз я, правда, замечаю его косой взгляд, когда несколько рабов помогают Патриции убирать со стола или приносят еду. Он тактично молчит, но его недовольство не заметил бы лишь слепой или Джейден. Брат наконец-то начал оправляться после пожара. На шее, руке видны следы ожогов, но его это, похоже, никак не волнует. Думаю, и девушки точно так же продолжат строить ему глазки. Справедливо, с учетом того, что Хантера всегда интересовали книги, а меня – лошади. Я улыбаюсь мыслям. Только сейчас на завтраке, меня отпустило… по-настоящему. Несмотря на судьбоносные скачки, я в мире с собой. Я из вредности несильно пинаю Грегори под столом. Лишь бы не подавился. Будущее мне неподвластно, прошлое не изменить, зато у меня есть настоящее и им надо наслаждаться. Особенно индейкой.

В дом входит отец. И, даже не посмотрев на меня, сразу подходит к Джейдену и отвешивает ему подзатыльник.

– Ты, паршивец, сколько будешь бока свои отлеживать? Ну все свои дела уже закончили! Мы даже с Грегори крышу успели залатать! Никаких скачек, если не разберешь подвал. Даю тебе полчаса, пока Франческо одевается… – Отец окидывает меня взглядом. – Ты что, разучился рубашки застегивать? Или тебе прислуга и для этого нужна?

– Нет отец…

– Встали все, и живо собираться! Джейден, хоть в кальсонах поедешь, но пока подвал не освободится от ящиков с хламом, никаких скачек! Слышал меня?! Откуда там их еще так много взялось?

Джейден не возражает отцу, а просто, проглотив огромный кусок индейки, как змея мышь, выбегает из-за стола. Я тоже не хочу нервировать отца, поэтому, переглянувшись с Грегори, встаю и направляюсь к лестнице. Но краем уха услышу:

– Патриция, а ты останься…

Кажется, кого-то ждет очередная порция наставлений от отца. Ситуация с Колтоном так или иначе легла тенью на честь нашей семьи. Скачки решат многое. С удовольствием сегодня пожму ему руку, когда буду забирать победную ленточку. И улыбаться буду широко-широко.

Пока я уже стою на воображаемом пьедестале, Грегори идет сзади и пыхтит, бурчит о своем. Вероятно, недоволен прерванным завтраком. Надеюсь он не сожрет меня в комнате, печальный будет исход.

В комнате я нахожу подготовленную одежду. Удивительно, но и для Грегори принесли пару штанов и рубашку. На ипподроме мне предстоит переодеться в специальную, более удобную одежду, а пока стоит появиться красиво. Слышу очередной недовольный выдох за спиной. Понимаю, рабский труд теперь и меня угнетает, в этой жизни мне и так грехов предостаточно. Но я решаю больше пока не терзаться. Рей не сможет везти мою голову, набитую тяжелыми мыслями.

– Прекрасно…

Слышу шепот за спиной и с интересом смотрю на Грегори в отражении зеркала. Любопытно, о чем он. А он смотрит в окно, на мое ранчо, а потом переводит глаза и на меня. Так мы и замираем: я в попытках застегнуть пуговицы на рубахе, а он – со своей в руках. Время словно застыло. И я, и Грегори словно позируем для картины. Хотелось бы мне запечатлеть этот момент.

Я жадно хватаюсь за утекающие секунды, еще ни разу они не казались мне настолько ценными. Я желал стать чем-то вечным – искусством, но стану лишь отражением в воде. Невесомое касание ветра – и волны рябью развеют один из лучших моментов моей жизни. Хрупкий. Одно слово, чтобы описать целый мир.

– И не говори, Грегори.

В отличие от него, я произношу это уверено и четко. Магия момента не исчезает, когда мы продолжаем одеваться.

Мы собираемся дольше положенного: я решил, что Джейдену нужно больше времени, чтобы разобрать завалы в подвале, а мне в голове. Но когда мы все же спускаемся, все уже сидят с недовольными лицами. Особенно Джейден – весь чумазый, мятый, уставший, тяжело дышащий. Много же там хлама накопилось. Патриция не поднимает глаз, отец в ужасном настроении. Я решаю следовать своим же указаниям и не забивать себе голову. Нам еще предстоит дорога до ипподрома и встреча с соперниками. Конечно, хотелось бы плюнуть каждому Риду в лицо, да боюсь, слюны не хватит на всю ораву. В любом случае уж кому-кому, а Колтону перед забегом я удачи-то пожелаю. Непременно.

– Поехали.

Несмотря на то что погода за окном стояла солнечная, я успеваю немного продрогнуть в телеге. Небо затянули тучи, кутая нас в серую рубаху из прохлады и влажности. Мы сидим вчетвером в телеге и молча пялимся друг на друга. Отец занял место кучера и явно до сих пор не отошел от воспитания Джейдена, поэтому никто не решается даже начать разговор. Впрочем, подумать есть о чем, а еще можно в тысячный раз пересчитать коробочки хлопка в море летнего снега. Вдалеке я замечаю рабов. Учитывая то, что сезон сбора в разгаре, а температура как раз отличная для работы, их что-то маловато, а работников нет вовсе. Странно. Даже тревожно. Может, Грегори в чем-то не прав и мы, наоборот, относимся к тем, кто на нас работает, с бо`льшим уважением, чем они вообще заслуживают?

В размышлениях я не замечаю, как отец сворачивает в сторону ипподрома. Он находится на западе от города и используется в основном для обката лошадей, их случки, выставок и лишь раз в три года – для скачек. Хантер прав, и, думаю, скоро скачки станут самым популярным досугом на Диком Западе. И я рад, что здесь, у нас, за победу можно получить нечто невероятное, такое, как год бесплатной аренды. Лакомый кусок привлекает стервятников со всех ранчо – попытать удачу.

Мы с Реем не участвуем в других запланированных организаторами забегах, например, с препятствиями – бережем силы для главного состязания. Да и не представляю я Рея, который гарцует под ритм барабанов, публике на радость. Что за чушь? Поэтому, думаю, будем с братьями и Грегори бродить по трибунам, пить, есть, оценивать лошадей. Отец разрешил нам сделать всего по одной ставке, чтобы не потворствовать порочному