Книга Обольщение по-королевски - Дженнифер Блейк

За столом сидели только те члены разбойничьей шайки, которые были одиноки. Те же, у кого имелись жены или сожительницы, проводили все свободное время в бревенчатых хижинах, стоявших вокруг главного здания. Днем Анджелина слышала шум играющих детей, плач младенцев, — одним словом, звуки, обычные для любой деревни. И она спрашивала себя: что будет со всеми этими беззащитными существами, если на лагерь нападет вооруженная банда? Только глупая блажь и тупое высокомерие заставили мужчин подвергать свои семьи постоянной опасности.

Явившись к столу, Клэр, словно лакомый кусочек, притягивала к себе взгляды всех мужчин. На ней было зеленое бархатное платье с атласным корсажем оранжевого цвета. Ее волосы были причесаны самым замысловатым образом. Создавалось впечатление, что всю вторую половину дня Клэр ничем иным не занималась, как только прихорашивалась, словно по какому-то торжественному случаю. Через некоторое время Анджелина заметила, что и она сама тоже является объектом всеобщего пристального внимания. Оценивающие мужские взгляды останавливались на ее волнистых волосах, скользили по разгоряченному от огня лицу и подолгу задерживались на чуть приоткрытой шее и руках, не украшенных ни браслетами, ни кольцами. Все это отбивало у Анджелины аппетит, кусок застревал у нее в горле. Даже сам Мак-Каллаф скосил на нее свои глаза табачного цвета и прищурился в восхищении, отправляя в рот очередную ложку тушеных бобов.

В этой ситуации ей не могли помочь ни Мейер, ни Оскар, сидевшие по обеим сторонам от нее и внутренне кипевшие от этих бесцеремонных взглядов, направленных на Анджелину. Как бы окружая ее своей заботой и защитой от любых посягательств, Мейер налил в тарелку Анджелины немного соуса, близко наклонился к ней и стал что-то говорить вполголоса, дотрагиваясь до ее руки и отвлекая внимание девушки от смущавших ее беззастенчивых взглядов, глядя с добродушной улыбкой в серо-зеленые глаза Анджелины.

Клэр наблюдала всю эту сцену, насмешливо кривя губы. Кроша кусочек хлеба длинными белыми пальцами, она вдруг взглянула изумрудными глазами на одного из разбойников — бородатого мужчину с одним ухом — второе ему отсекли, вероятно, в какой-нибудь сумасшедшей схватке. Через некоторое время карнаухий, воодушевленный ее пристальным взглядом, с оглушительным ревом поднялся с места и набросился с кулаками на своего соседа по столу. Сцепившись, оба упали на пол и начали кататься, дубася друг друга по чем попало.

Клэр наблюдала за ними с выражением брезгливости на лице, хотя ее глаза за полуприкрытыми ресницами блестели жадным любопытством. Впрочем, больше никто из присутствующих не обратил на дерущихся ни малейшего внимания, пока в руках одного из них не блеснуло лезвие ножа. Тут же Мак-Каллаф прорычал приказ, бросив при этом искоса взгляд на Клэр, не суливший последней ничего хорошего. Но Клэр только улыбнулась и снова повернулась к сцепившимся мужчинам. Второй нож, брошенный кем-то, стремительно пролетел по воздуху и воткнулся острием заточенного лезвия в половицу рядом с карнаухим. Противники, разомкнув объятия, встали на ноги и закружились, держа ножи в руках и угрожающе скаля зубы. Они делали выпады, пытались пырнуть один другого, рычали и грубо ругались, однако не причиняли друг другу ощутимого вреда. По их лицам струился пот, стекая на домотканые рубахи, которые уже были влажными на спинах и распространяли в дымном воздухе тесного помещения едкую вонь. Вдруг последовал быстрый выпад, и рукав карнаухого обагрился кровью. Он поморщился от сильной боли, осторожно подкрался поближе к противнику и, сжав зубы, полоснул его ножом. Второй разбойник громко закричал и выронил нож, упавший со звоном на пол; он застыл на месте, схватившись за свою руку, с которой на пол стекала кровь: один его палец был отрублен.

— Грубо и неуклюже, — презрительно сказала Клэр мелодичным голосом, звеневшим, как серебряный колокольчик. — Любой из людей принца мог бы сделать это в два раза быстрее и с большим изяществом. Я даже думаю, что сам принц Рольф, как бы он ни был болен, мог бы один разделаться с этими двумя, даже не потревожив своих бинтов.

Если все ваши люди обладают столь же низким уровнем военного искусства, как эти, то неудивительно, что вы вынуждены делать засады на безоружных женщин.

— Вы так считаете? — прорычал Мак-Каллаф.

— Я вижу это.

— Может быть, прежде, — предложил он, — устроим испытание?

Клэр взметнула вверх одну бровь, храня гордую надменную осанку.

— Кто я такая, чтобы устраивать такие проверки? Если хотите, развлекайтесь сами, а меня увольте.

— Это будет не только ради моего развлечения, — сказал вожак, опять скосив свои табачного цвета глаза на женщину, сидящую рядом с ним. — Прежде всего я хочу посмотреть, что за люди эти разодетые щеголи из Старого Света.

Присутствующие здесь телохранители принца переглянулись. Судя по их лицам, они вовсе не испытывали не желания померяться силами, но в.глазах их читалась настороженность и понимание того, что согласием на этот поединок они кладут конец своей пассивной роли пленников.

— Настоящее испытание должно включать в себя и проверку их умения обращаться со шпагами и пистолетами, не правда ли? — спросила Клэр с выражением полной наивности на лице.

Услышав эти слова, Анджелина вдруг поняла, что кузина хочет обеспечить свиту принца оружием, чтобы те решились на побег, надеясь, конечно, бежать с ними. Но чего Клэр никак не могла уразуметь, это беспредельной верности людей принца своему предводителю, которая не позволяла им оставить его одного в плену. Взглянув на Мак-Каллафа, Анджелина заметила, что уловки Клэр вовсе не ввели в заблуждение вожака шайки. Он перевел угрюмый взгляд со своей новой любовницы на разбойников, сидящих за столом, которые начали криками выражать свою готовностью кровью смыть с себя обвинение, брошенное в их адрес прекрасной Клэр. Теперь уже вопрос заключался в том, насколько уверенно чувствовал себя Мак-Каллаф, сможет ли он удерживать под контролем всю ситуацию — и получат ли люди принца снова оружие в свои руки. Вдруг вожак шайки решительно хлопнул ладонью по столу:

— Здесь мало места, несите фонари, мы выйдем во двор.

Разбойники столпились в коридоре, громко крича, гогоча и передавая из рук в руки фляги с крепким виски. В воздухе стояла вонь от висевших по стенам шкур, к которой примешивался запах немытых потных тел. Когда все вышли во двор, поднялся невообразимый шум: лай собак, жалобные крики женщин, грубые голоса мужчин, заключающих между собой пари.

Ветер развевал густой дым, поднимающийся над фонарями, заправленными китовым жиром, языки огня дрожали от сквозняка, отбрасывая причудливые тени на бревенчатые стены внутреннего, загороженного со всех сторон двора. Пламя высвечивало лопаты и вилы, плуги и колеса от телег, плетеные корзины, наполненные сушеными фруктами, и мешки с провеянным зерном, висящие под навесами крыш на стропилах. Пламя освещало также беспокойные, решительные лица разбойников, исполненные вызова, и играло отблесками в возбужденных изумрудных глазах Клэр. Решено было сначала провести состязание в стрельбе из пистолетов. Установили мишень — кипарисовую доску, на которой был намалеван бычий глаз. Анджелину поразило то, что вокруг царила такая же атмосфера ожесточения и нездорового возбуждения, какую она помнила по той ночи, — когда Рольф стрелял в зажатую в ее руке игральную карту. И затем она увидела посланных Мак-Каллафом стрелков, они вышли строем — их было человек двенадцать — и расположились шеренгой вдоль стены во дворе, вооруженные длинноствольными ружьями и готовые в любой момент открыть стрельбу.