Книга Зимнее солнце - Влада Ольховская

вообще казалась студенткой, которая притащила себя на первую пару вопреки всему. Матвей явился не из своего временного жилища, а откуда-то со стороны деревни, одет он был снова в строгий костюм, да еще и очки напялил. Гарик прекрасно знал, что зрение у него идеальное и очки он цепляет, когда нужно за кем-то незаметно понаблюдать – чтобы блики на линзах прятали глаза. Это было любопытно, но о его странных прогулках Гарик решил расспросить позже, содержимое смартфона имело куда большее значение.

– Сначала я запутался, – признал он. – Там столько фото голых баб, деятельной порнухи и угроз, что глаза разбегаются. Но потом оказалось, что это нормальный элемент жизни блогера, Левченко таким даже гордится.

– Он не настолько идиот, чтобы хранить компромат в одной из папок телефона, – указал Матвей.

– А я не настолько идиот, чтобы не понимать этого! Путь там был длинный… Короче, вам это не надо. Суть в том, что наводка несостоявшегося фотографа-папаши оказалась верной, Левченко действительно кое-что снимал тайком. Хранил он это очень тщательно, просто так и не докопаешься, нужно или быть хакером мирового класса, или телефон спереть.

– Что ты там нашел?

– Видосы. Не для слабонервных. Очень не для слабонервных.

– И кто тут подразумевается под слабонервными? – вкрадчиво поинтересовалась Таиса.

– Матвей, разумеется. Нервы ни к черту.

– Тем не менее, запускай, – велел Матвей. – Восемнадцать здесь всем есть, а слабонервные выйдут сами, если захотят.

Когда Гарик нашел нужную папку, он просмотрел несколько роликов, просто чтобы убедиться в их содержании. Он никогда не отличался сентиментальностью, а годы обучения у Форсова развили в нем определенный цинизм. Однако даже так он не сумел остаться равнодушным после такого зрелища, а теперь то же самое ожидало Таису и Матвея.

Ролик он выбрал наугад, вряд ли между этими видео была принципиальная разница. Уже по первым кадрам стало понятно, что камера установлена статично и достаточно далеко – там, где никто не заметит. Но оптика была хорошая, да и свет не подводил: центральное освещение выключили, зато поставили четыре кольцевые лампы по углам комнаты, этого хватило.

Охотничий домик узнавался сразу, все та же захламленная гостиная. На сей раз она не пустовала: в кадр сначала втолкнули полураздетую девушку, не совсем трезвую, но все равно понимающую, что происходит. Она беспокоилась, однако откровенно напуганной не выглядела. Похоже, она была из тех, кто попадал в Охотничью Усадьбу по подарочному сертификату.

– Пупсики, да вы чего? – спросила она, растерянно оглядываясь по сторонам. – Все четверо, что ли? Я думала, по очереди… Вы же говорили, что по очереди!

Никто не собирался ей отвечать, но скоро в кадре и правда появились все четверо подозреваемых. Несмотря на отвращение, которое внушал ему ролик, Гарик не отворачивался, он внимательно наблюдал за лицами парней, ему важно было разобраться, кто что чувствует.

Откровенно радовался происходящему только Третьякевич. Он был возбужден и не скрывал этого, он поспешно раздевался, не сводя с девушки опасно горящих глаз. Чернецов контролировал себя куда лучше. Он был спокоен, все его действия оставались размеренными, он даже не собирался нервничать. Но несложно было догадаться, что девушка значила для него не больше, чем хороший, отборный кусок мяса.

Каретников был очевидно пьян. И не весело пьян, как Левченко вчера, а до стеклянных глаз и резких, неуклюжих движений, как у робота. Когда ему говорили действовать, он действовал. Но он намеренно делал все, чтобы запомнить поменьше событий этого дня. Судя по его привычке резать собственные руки, такая предосторожность помогала слабо.

Левченко старался по возможности держаться в стороне. Он не делал это очевидным и не пытался спасти девушку. Но он прекрасно помнил о том, что их снимает камера, и не вытворял ничего такого, что позже сошло бы за тяжкое преступление.

А тяжких преступлений там как раз хватало. Сначала девушка не сопротивлялась, она сама разделась, улыбалась и даже шутила. Правда, улыбалась только губами, глаза становились все более испуганными. Ей не хотелось этого делать, Гарик не сомневался, она просто не посмела отказаться. Может, боялась Третьякевича. А может, решила, что поездку в Охотничью Усадьбу нужно отрабатывать.

Но продержалась она недолго. Очень скоро оказалось, что секс с четырьмя мужчинами – это не так весело и эротично, как она видела в порно. Она попыталась возразить, но слушать ее никто уже не собирался. И судя по тому, как слаженно действовали все четверо, они проворачивали такое не первый раз.

– Выключай, – поморщилась Таиса. – Не на что тут дальше смотреть.

– Ошибаешься, – мрачно возразил Гарик. – Если тут то же самое, что на прошлых роликах, посмотреть еще будет на что.

Он промотал видео чуть дальше – к тому моменту, когда первая часть забав была завершена, мужчины ненадолго отошли, а измученная девушка рыдала на ковре. Она, вероятно, думала, что худшее уже позади. Ее предшественницы на предыдущих роликах допускали ту же ошибку.

Третьякевич вернулся первым и притащил с собой переносной столик, на котором были аккуратно разложены жутковатого вида предметы. В одних легко узнавались игрушки из секс-шопа. Другие казались совсем уж неуместными в этой комнате…

– Что это за хрень? – смутилась Таиса, присматриваясь к экрану.

– Плетка с металлическими насадками, стек, а вон там нож для пиццы, – равнодушно пояснил Матвей. – Звучит забавно, но круглое лезвие способно нанести глубокие порезы.

– Это даже не звучит забавно! Откуда ты это знаешь?

– Он у нас все знает, – поспешно ответил за него Гарик. – Набор инструментов у них меняется, но незначительно. И участь девушек это не облегчает.

Дальше они смотрели в ускоренной перемотке, без звука, но все равно было жутко. Что творилось в то время в комнате – Гарик представлять не хотел. Там ведь были крики, и запахи, и ощущение горячих брызг крови, разлетающихся повсюду… Причина того, что они с Матвеем обнаружили во время своей вылазки.

Запись обрывалась внезапно, до того, как закончились издевательства над девушкой. Видимо, Левченко, который и тут старался вести себя аккуратно, был вынужден пытать ее вместе с остальными, чтобы не разозлить Третьякевича. Делал он это наверняка без жалости, но потом благоразумно вырезал из ролика, чтобы не подставляться.

Тишина, зависшая в комнате, казалась оглушительной. Тихо было, и когда Гарик отключил звук, но тогда ощущение было другое – они отвлеклись. Теперь же им нужно было как-то принять увиденное, и смотреть друг на друга оказалось тяжело. Как будто они, сами того не желая, стали соучастниками…

Наконец Таиса решилась произнести:

– Неужели они вот так взяли и убили ту девушку?

– Вряд ли ее убили, – покачал головой Матвей. – При