Книга Ночь ворона, рассвет голубя - Рати Мехротра

Юноша ободряюще улыбнулся ей, но не стал задавать вопросов. Катьяни была ему благодарна.

Пока они собирались, Адитья вышел на улицу. Его плечи были опущены, лицо напряженно вытянулось, но он ничего не сказал и не попытался помешать им уйти.

Сердце Катьяни болело и за себя и за него. Но эта поездка была не напрасна. Теперь у нее было доказательство того, что Шамшеру помогал предатель из Аджайгарха. Она узнала и другую важную информацию. Яту, которых использовал Шамшер, были из Нандованы. Следующая подсказка ждала ее совсем рядом с гурукулой. Смелый план, который прежде лишь формировался в ее голове, пустил корни.

Глава 19

Через несколько дней после того, как они вернулись из Малвы, Ачарья вызвал Катьяни в лекционный зал и велел ей оставаться в гурукуле и избегать встреч с посторонними. Дакш и Уттам с ним согласились. Они сидели рядом со своим отцом с одинаковым выражением озабоченности на лицах. Атрейи, должно быть, рассказала им все, что сказал ей Адитья.

– Я должна уйти до того, как весной прибудет следующая группа учеников, – сказала Катьяни, садясь напротив них. – Люди будут неохотно отправлять своих драгоценных наследников в школу, в которой учится известная преступница.

Ачарья ощетинился:

– Я не укрываю преступников. Те, кто меня знает, поймут, что я действовал не без веской причины.

– И все же после суда обо мне поползли всевозможные слухи.

Она скривила рот в печальной усмешке:

– Возможно, сейчас я самый печально известный человек во всем Бхарате.

От этой мысли у нее скрутило живот.

– Это недалеко от истины, – сказал Уттам. – Даже в Девагири люди говорят о тебе.

Девагири – столица королевства Ядава.

– Что они говорят? – спросила Катьяни.

На его лице промелькнуло отвращение.

– Вещи, далекие от правды. Я не хочу повторять.

– Позвольте мне помочь вам, Айрия, – сказала она. – Они говорят, что я совершила массовое убийство. Я привела чудовищ в Аджайгарх и вырезала свою собственную семью. Я избежала наказания за свои преступления, обманув Ачарью и заставив его думать, что я невиновна. Я уловила мысль?

– Если ты и так знаешь, то зачем спрашиваешь? – огрызнулся Дакш. Но она знала, что он злился не на нее, а на сложившуюся ситуацию.

– Дакш, – обратился к нему Уттам, успокаивающе положив брату на плечо свою руку.

Катьяни одарила их слабой улыбкой:

– Чтобы напомнить вам, почему мне нужно уйти.

– Куда ты пойдешь? – спросил Уттам.

Она пожала плечами:

– Я что-нибудь придумаю. Пусть мое имя сейчас всем известно, но мое лицо – нет. Мало кто за пределами Аджайгарха знает, как я выгляжу.

– Ты ученица моей гурукулы, – сказал Ачарья. – Пока ты здесь, тебе не причинят вреда.

Его слова согрели ее.

– Спасибо вам, Ачарья.

Ее больше беспокоил тот вред, который могли бы причинить ему, но она оставила эту мысль невысказанной.

Очистить свое имя она могла, лишь отыскав настоящего виновника кровавой бойни в Аджайгархе. Ее разговор с Адитьей еще сильнее укрепил ее решимость привлечь предателя к ответственности. Она не забыла и то, как с ней обошлись в суде: ложь Ревы, жестокость Бхайрава и удары кнутом Ченту, изодравшим ее спину.

Даян благословила ее на месть. Было бы неуважением не приступить к ней. Катьяни упорно трудилась, чтобы восстановить свою духовную силу, и даже получила дополнительную силу от якшини. Она не могла найти оправданий, чтобы продолжать прятаться в гурукуле.

Она будет скучать по Дакшу. При мысли об этом у нее защемило сердце. Она жаждала не только его прикосновений. И дело было не в том, что он заставлял ее смеяться, сам того не желая, и не в том, что он в нее верил, и не в тех редких моментах нежности, которые они разделили. Это было все сразу и даже больше. Когда он был с ней, она не испытывала страха, как будто в его присутствии не могло случиться ничего по-настоящему плохого.

Ей нужно было начать привыкать к жизни без него. Если она не сможет доказать свою невиновность, то будет представлять опасность для тех, кто ее приютил. И она не собиралась подвергать опасности тех немногих людей, что у нее остались: Дакша, Ачарью, Атрейи, Шалу и всех остальных. Никто из них не ставил под сомнение ее невиновность, ее право быть здесь. Они просто приняли ее как часть гурукулы. Она не собиралась в ответ подвергать риску их репутацию и жизни.

Поздно ночью, когда освещаемая лунным светом гурукула спала, Катьяни выскользнула из своей хижины с бронзовым мечом на поясе и пожитками за спиной. Двор был тихим и умиротворенным. Девушка остановилась у ворот и в последний раз оглянулась на место, где прожила почти год. Пагода, где она прошла бесчисленные уроки нравственности. Дерево пипал, под которым Дакш чуть не поцеловал ее во второй раз. Маленькая хижина, где она восстанавливала свои силы. Женское общежитие, где она нашла настоящих подруг.

Это мой дом. Эти люди – моя семья. Осознание этого пронзило ее насквозь. Она потеряла все, что у нее было, а затем вновь обрела семью. Они придавали ей силы жить, но если рядом с ней они не были в безопасности, то нужно было уходить. Живите в мире, – подумала она, смаргивая слезы.

Катьяни устремилась на восток. Она думала пойти по той самой тропинке, которая когда-то впервые привела их в гурукулу, только вот возвращение в Чанделу пока не входило в ее планы. Она пробиралась среди колышущихся на ветру деревьев, сквозь ветви которых были видны кусочки зимнего неба. Воздух был прохладным и свежим, а земля сухой, так что идти по ней было легко.

Она вдохнула насыщенный, глинистый аромат леса, и ее тело наполнилось спокойствием. После всех этих месяцев Нандована уже не внушала ей страха. Теперь она знала, как одолеть большинство чудовищ. Но, конечно, если она вновь столкнется с веталами, то прощай, Катьяни. Она вернется как мстительный дух и будет преследовать жителей дворца в Аджайгархе.

Спустя несколько минут она обратила внимание на звук, который, очевидно, не принадлежал лесному существу. Она остановилась и прислушалась.

Вот оно. Снова. Мягкие шаги, хруст листьев.

Серьезно? Она не дала ни малейшего повода думать, что этой ночью она уйдет. Катьяни специально подобрала слова так, чтобы создалось впечатление, будто она собиралась подождать до весны. И во дворе точно не было никого, кто мог бы увидеть, как она уходит.

Она уперла руки в бедра.

– Дакш? Выходи.

Он вышел из-за дерева. На поясе у него висел меч, а за спиной он нес лук и колчан, как будто собирался в бой.

– Почему ты следуешь