Книга Клятва - Павел Калашников

Там, в плотном скопище жилых домов, обустроились охотники, что жили жизнью отшельников, работая наймом.

Вдруг из лесных чащоб, теснящихся восточней пристанища охотников, выехала огромная машина, гудящая и пыхтящая, словно несколько танков. За ней, продирая снег, на тросах, плелись еще несколько машин.

— Это, шо такое? — удивился Петька, щуря слезящиеся от горечи водки глаза.

Гоша, закручивая заветную бутылку, всмотрелся вдаль. Несмотря на габариты, огромная машина быстро пробралась через столпы снега и через минуту-другую уже скрылась между домами охотников. За ней также шустро промчалась колонна грузовиков.

— Неужто вернулись? Что-то рано! Они, вроде как, ещё пару дней кататься должны были, — Гоша почесал затылок, озадаченно посмотрел на своего компаньона.

— Похоже на то, — жирдяй взглянул на остатки водки, что плескались на дне бутылки, грустно вздохнул и разом ее опрокинул в себя. — У-у-ух!

— Хватит жрать, придурок! Ворота открываем?

— Не-а, — охранник покачал головой, — они сейчас отстаиваться будут, как обычно. А завтра вернутся и обо всем доложут.

— Ага, — Гоша шмыгнул носом, прокашлялся, — а вот это не они случайно мчат?

И действительно, впереди, вздымая и вспенивая снег, быстро мчался УАЗИК, лавируя между огромными сугробами. Скоро послышался рёв мотора. Машина вылетела на колею и, чуть не придавив поддатую охрану, лихо развернулась боком, обрызгав пьянчуг снегом с ног до головы.

Охранники переглянулись и, не зная, что делать, принялись ждать.

— Кто такие? — крикнул Петька, нервно почесывая щетину. — До… Допуск есть?

Дверь машины отворилась и оттуда вывалилось несколько фигур. Одну охранник сразу признал. И тут же заткнулся.

— Дмитрий Степанович, — голос Петьки сменился и стал более мягким, — простите, не узнал!

Беркут, что в секунду оказался подле распьяневших охранников, поморщился от запаха перегара.

— Вот на таких пьяниц и оставляй защиту города, — буркнул он, буравя каждого холодным, морозящим спины взглядом. — Почему ворота закрыты?

— Ну, — промямлил Гоша, — мы… Это, ну мы думали…

— Немедленно открыть ворота, — прошипел Беркут таким голосом, что через мгновение охранники уже исполняли приказ.

Скоро к Дмитрию Степановичу приблизились и остальные фигуры: Егерь, Даня, Корсар и Зевс. Последний, рыча, пытался порвать балоневую штанину, сорванную с трупа ходока. Как бы Егерь не пытался ругать питомца, тот никак не слушал и занимался своим делом — рычал и рвал.

— Ну так чё делать будем? — спросил Корсар, видя как охранники не могут сдернуть защелку с ржавых ворот.

Беркут пощелкал пальцами, вздохнул.

— Собираем Совет, — после недолгого молчания сказал он. — Надо прояснить очень многое.

— Ага, с тебя три шкуры там сдерут, — хмыкнул Корсар. — Что ж, могу пожелать удачи.

Беркут криво и неприятно улыбнулся.

— Ты и Егерь тоже идете.

— Это я-то там нахрена? — удивился сталкер, посмотрев на ухмыляющегося Егеря. — Я эти собрания терпеть не могу.

— Знаю, — ответил Беркут, — и помню как ты материл всех до пятого колена, включая меня, за то что на тебя свалилась вся бухгалтерия и отчеты в прошлом году.

— Ага, потому что эта су, — Корсар осекся, видя недовольный взгляд командира. — Вика заболела. А я там вообще нахер не упал! Свалили просто на кого было, мудаки.

— Тем не менее, вы оба идете со мной, — серьезно сказал Беркут. — Мне нужны точные детали происходящего в деревне. В общем, не обсуждается.

Егерь смолчал и только пожал плечами. Корсар надулся.

Наконец, ворота жутко заскрипели, открывая проход в город сталкеров.

Пока старшие говорили о отчетах, собрании и предстоящем Совете, Даня смотрел вокруг. На большие, пятиметровые, бетонные толстые стены, окружающие весь просматриваемый периметр города. Видимо, только из-за них, сталкеры и гражданские могли жить, не думая о постоянных нападениях.

— Даня, — Егерь вырвал парня из раздумий, — возьми Зевса и шуруй в бар. Не смотри на меня так, тут повсюду карты и маршруты, сориентируешься, не маленький.

— А сам куда?

— На Совет. Чёрт знает, когда вернусь, — Егерь сплюнул. — Тоже терпеть не могу эту возню.

Даня пожал плечами и, с силой вырвав у Зевса несчастную штанину, быстро прошмыгнул за ворота. Полуволк недовольно зарычал, посмотрел на хмурого Егеря и, будто почувствовав приказ, поплеся за пепельноволосым.

— Ты, — Дмитрий Степанович подозвал одного из охранников, — связь с Кобой есть?

Петька кивнул, хотя связаться он мог разве что с заместителем его заместителя.

— Свяжись со штабом, передай, что Беркут созывает Совет. Срочный.

— Какого уровня? — неуверенно промямлил сталкер, чувствуя как мурашки бегают по спине.

— Когда я говорю срочный, то это значит самый срочный, — в голосе Беркута звучал металл. — Сегодня. Как можно быстрее. Без всяких отлогательств, заверений и прочей возни. Понял?

Петька кивнул и быстро, словно испуганный кролик, вернулся на пост, что-то нервно лепеча в рацию.

— Даже не перекурить, — вздохнул Корсар.

— Это точно, — поддержал Егерь. — Ну что выдвигаемся?

Заревел двигатель, машина двинулась вперед. Скоро УАЗ скрылся за ржавыми воротами КПП, оставив двух пьяниц-охранников наедине. Они ошарашенно переглянулись.

Следом за УАЗом залетели четыре Шишиги и сразу порулили в северный район, прямиком к врачам.

— Бред какой-то, — сказал Петька, откладывая рацию, — что-то не то…

— Чего такое?

— Совет первого уровня срочности ещё не созывали, — буркнул сталкер. — Никогда не созывали.

Глава XXII

Совет

1

Коридор.

Стены пестрили большими, широкими полотнами картин и золотистой окантовкой узорчатых изваяний. Обволакивающий лёгким теплом, шёл свет, расходясь с многочисленных узорчатых люстр, увешанных над коридором.

В аккуратно отделанных, деревянных рамках окон почти догорал закат. Солнце, брызгаясь остатками оранжевого света, утопало за горизонтом, а тонкий серп луны, не спеша восходил на свой небесный трон. Хлопьями кружился снег, засыпая только-только расчищенные дороги города.

— Это что, товарищ Ленин? — спросил Корсар, намеренно не выговаривая букву «р». — Не знал, что эти пердуны — фанаты коммунизма.

На полотне действительно, раскинув руки, стоял первый вождь Советского союза, окруженный аплодирующей толпой пролетариата.

— А здесь Суворов, — Егерь смотрел на толпу сигающих с обледенелого утеса солдат, которых направляла твердая рука Александра Васильевича.

— В жизни они бы явно не поладили.

Беркут стоял у раскрытого окна и курил.

— Эти репродукции тащили со всех музеев, из городов в округе, — пояснил Дмитрий Степанович. — Здесь тебе и Эйнштейн, и Александр II, и Ленин с Суворовым. Даже Брежнева не забыли. Кого только не натащили. Когда будем в Зале Собраний у вас вообще челюсть отвалится. Они же как сороки, прут всё, что блестит.

— И сколько будем ждать? — вздохнул Корсар и стал бесцеремонно шариться в тумбочке под портретом Ленина.

Пошебуршив он не нашел ничего, кроме пары болтов и отсыревших тетрадных листов. Грустно присвистнул.

— Пока нас не пригласят, — Беркут сбил пепел с сигареты, выдохнул дым. — Любят они официальность.

Егерь перестал рассматривать картины, обернулся