Книга Э(П)РОН-8 Возвращение в водный мир - Александр Павлович Быченин

снизу цеплялись? Ну, до того, как их пеной… того? Или они все, как на подбор, люди-пауки?

— Какие ещё пауки? — озадачился Пахомов.

— Да был такой древний супер-герой, — отмахнулся я, — не обращай внимания. Тоже по вертикальным стенам лазал, прилипая ладонями.

— Не, Вань, тут всё гораздо проще, — заверил мой собеседник. — В тех же аварийных наборах, где пена, есть и магнитные скобы, как раз для того, чтобы по всяким металлическим конструкциям передвигаться. Цепляешь четыре таких — две для рук, а в остальные две носки суёшь — и висишь, пока тебя товарищи обрабатывают. Там продержаться-то всего секунд десять надо, а потом изолятор уже держит, хоть и растягивается. Но это даже хорошо — «гамак» просторнее получается.

— Поня-а-атно!..

— Ли, увеличь изображение, — попросил вдруг Влад.

— Принято, специалист Пахомов, — отозвался мой искин. — Процесс активирован… процесс завершён.

— Спасибо! Хм… занятно…

— Что ещё? — снова напрягся я.

— Лазы, — буркнул Влад.

— Что с ними не так?

— Всё так, просто они через один. В одном коконе есть, в следующем нет. И так по порядку.

— Может, просто на разные стороны выходят? — предположил я.

— Вот и проверил бы, — ухватился за мою оговорку Пахомов.

— А точно надо? — усомнился я.

— Точно, — заверил эсбэшник. — Это в любом случае нездоровая фигня, причём сразу по нескольким признакам.

— А поподробнее?

— Изволь! Слишком много их в одном месте — раз, — принялся перечислять Влад, — слишком близко к обитаемым секторам — два, и слишком вредно для здоровья — три!

— Электромагнитное излучение? Или риск перегрева?

— Всё вместе, Вань. А если присмотришься, то увидишь, что у дата-кабеля изоляция нарушена.

— Ну и чего?

— Он комбинированный, специалист Елагин, — влез в разговор Кумо. — Часть трафика идет по однопроводной шине, электрическими сигналами. А часть — по оптоволоконной линии. Причём часть большая. И без соответствующей экранировки есть риск подвергнуться воздействию оптического излучения большой мощности. Вплоть до возникновения тяжёлых ожогов.

— Н-да… и впрямь хрень какая-то, — признал я правоту коллег. — Ладно, поближе гляну.

— Аккуратней только!

— Аккуратность — моё второе имя, Владик!

— Ну-ну…

Впрочем, невзирая на легкомысленную перепалку, совету Пахомова я всё же последовал. И общая тревожность атмосферы сказалась, и стеснённые условия. Тут, если лицом торговать, и застрять недолго. Или ошпариться — теплообменник всё-таки! И если сами трубы, равно как и дата-кабели, зашкаливающими температурами не поражали, то рёбра радиаторов грелись довольно сильно. Сюда бы лучше в защитном снаряжении лезть, или вообще не соваться, ибо незачем, но это не мой случай. Разве что я в очередной раз возблагодарил судьбу, что габаритами не вышел. Окажись на моём месте тот же Офигенный Ленни, и ему пришлось бы сильно туже. Ну а я… что я? Пролез, и даже нигде кожанкой не зацепился. И капюшоном худи тоже.

Хотя и без отрицательных эффектов не обошлось. Во-первых, вонь. Густая, пробирающая до печёнок. Хорошо хоть, что это всего лишь пот, и ни малейших признаков запаха крови, равно как и иных человеческих выделений. Что, кстати, странно. Где они тут сортир устроили, хотелось бы знать? Потому что без сортира никак, особенно если сидеть долго, да ещё и в таком количестве. Хоть одному, но неминуемо приспичит. А тут ничего, кроме вонючих подмышек и носков…

— Упс!

— Что там, Вань?!

— Влад, ты будешь смеяться, но… — Я нагнулся, чтобы подобрать предмет, привлёкший моё внимание, и поднес его к лицу, сфокусировав заодно и объектив «камеры» «нейра». — Это ведь не от шприца игла? В смысле, не от одноразового наркоманского?

— Конечно, нет! — заверил Пахомов. — Это от медицинского катетера, для внутривенного питания. И вон ещё, глянь! Ничего не напоминает?

— Инфузионный пакет для питательного раствора, — вздохнул я, сообразив, что меня ожидает в ближайшем «коконе». — Дай угадаю. Тоже из «аварийки»?

— Он, родимый! — кивнул Влад. — Это кто же тут додумался подпольный реабилитационный центр устроить? Нашли, блин, «безопасное» место!

— А с чего ты решил, что здесь кого-то реабилитируют? — уточнил я.

— А какие ещё варианты? Торчков среди «трущобников» каждый второй, если не каждый первый, — пожал Пахомов плечами. — А на нормальную медицину у них денег нет. Вот и… импровизируют. Кто в ремиссию уходит, вот в такие шалманы обращаются.

— Всё равно странно.

— Да кто бы спорил, Вань! Дальше смотри.

— Сейчас, дай только настроюсь… морально.

Ф-фух… ну, вроде всё. Готов к любому зрелищу, даже самому неаппетитному. Всё же повидал я на своём веку немало, одно только превращение старины Качи в слизь чего стоит! А тут, надеюсь, до такого не дойдёт…

Что характерно, не дошло. Но и приятного, прямо скажем, оказалось мало: в ближайшем «коконе» с прорезанным с моей стороны лазом обнаружилось человеческое тело.

— Девчонка, — нервно сглотнул я. — Голая…

— Вижу, — буркнул Влад. — Но ты говори, если тебе так легче.

— Угу… — Я присмотрелся к телу внимательней, стараясь не задерживать взгляд на сомнительных из-за общей худобы, слоя грязи и наметившейся растительности девичьих «прелестях», и облегчённо выдохнул: — Дышит, вроде.

— Уже хорошо, — поддакнул Пахомов. — А в целом что скажешь?

— За ней ухаживают, но довольно редко.

— Обоснуй.

— Следы от внутривенного катетера, — сфокусировал я взгляд на локтевом сгибе девицы. — Прокапывают поддерживающим раствором, той же глюкозой, например. Но точно не каждый день, потому что тогда проще было катетер в руке оставить. Это раз.

— Похоже на то, Вань.

— И периодически обтирают пот влажными салфетками, вот только не везде могут подлезть, — поспешно отвёл я взгляд от паховой области «трущобницы». — И лежит она довольно давно, в пределах двух-трёх недель.

— С чего решил? — заинтересованно прищурился Влад.

— Волосы уже пробиваются, — пояснил я. — Она, я так понял, перед тем, как залечь в «кокон», провела стандартную санобработку, в которую входит эпиляция гелем. Видишь, ни бровей толком нет, ни, кхм, лобковой растительности? Едва-едва пушок пошёл. Под мышками, опять же, пусто. С учётом действия эпилятора, как раз от двух недель.

— А почему не больше трёх?

— Э-э-э… как бы тебе помягче… — замялся я.

— Отсутствуют следы специфической женской физиологии, специалист Пахомов, —