Книга Закат блистательного Петербурга. Быт и нравы Северной столицы Серебряного века - Сергей Евгеньевич Глезеров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тогда, в 1906 году, премьер-министр чудом остался жив. Но террористы-революционеры объявили на него настоящую охоту, закончившуюся спустя пять лет, 14 (1) сентября 1911 года. В тот день в Киеве, на торжественном спектакле в городском театре, в присутствии государя императора и высших сановников, П.А. Столыпин был смертельно ранен 24-летним помощником присяжного поверенного Богровым, принадлежность которого одновременно и к охранке, и к эсерам до сих пор вызывает интерес в обществе.
Так оборвалась жизнь выдающегося реформатора России. Левые не могли простить ему жестокого подавления революции и его постоянной борьбы с хаосом и анархией.
После выстрелов Богрова Столыпин прожил еще несколько дней. Вначале врачи выражали надежду, что рана не слишком опасна, и ждали улучшения и благоприятного исхода. «Здоровье П.А. Столыпина улучшается», – сообщали газеты 17 (4) сентября. Но уже на следующий день отмечалось, что «появились признаки воспаления брюшины – положение очень серьезное». 18 (5) сентября, в 10 часов 12 минут, П.А. Столыпин скончался.
Весть о смерти Столыпина быстро облетела Киев и усилила и без того сильную панику среди еврейского населения. Убийца Столыпина был евреем, а потому ждали погромов со стороны русских националистов. По городу действительно начались стихийные демонстрации «истинно русских людей», не столько опечаленных смертью премьера, сколько довольных возможностью «отомстить врагу». Многие еврейские семьи спасались бегством из Киева. «На вокзале творится нечто невероятное; пробиться к вокзалу невозможно. Там скопились тысячи евреев, – сообщали газеты. – Отправляются двойные поезда во всех направлениях. Настроение крайне угнетенное». Киевский генерал-губернатор заявил, что им приняты все меры «к предупреждению и предотвращению каких-либо нарушений порядка».
На следующий день после похорон Столыпина, в 10 часов вечера, его убийца, осужденный военным судом, был казнен через повешение. Приговор был приведен в исполнение на Лысой горе, над обрывом, в четырех верстах от киевской тюрьмы «Косой Капонир», где содержался Богров. Разрешения присутствовать при казни добились и представители киевских правых организаций. По воспоминаниям очевидцев, труп положили в вырытую близ виселицы яму, которую закрыли досками, засыпали и сравняли с землей. Уезжая с Лысой горы, правые взяли с собой на память по куску веревки.
В день казни Богров беседовал в тюрьме с раввином, сказав ему: «Передайте евреям, что я не желал причинить им зла, наоборот, я боролся за благо и счастье еврейского народа». На упреки раввина, что Богров своим преступлением мог вызвать еврейские погромы, тот ответил: «Великий народ не должен, как раб, пресмыкаться перед угнетателями его». А еврейская газета «Правда», издававшаяся в Нью-Йорке на русском языке, спустя несколько дней выражала восторг по поводу поступка Богрова, освободившего Россию от «николаевского вешателя»: «Мы не боимся, и нас не пугает возможность, что человек, стрелявший в не-человека (изверга) – еврей; что рука, вновь поднявшая в России знамя борьбы, знамя свободы, это – еврейская рука»…
На похороны премьера в Киев от Петербурга прибыли делегации от Городской управы, от Петербургского общественного управления и т. д. Они подчеркнули, что П.А. Столыпин, будучи премьер-министром, занимался не только общероссийскими делами, но «успевал близко к сердцу принимать нужды и интересы Петербурга».
Отмечали, что именно благодаря П.А. Столыпину на повестку дня был поставлен вопрос об оздоровлении Петербурга и была произведена сенатором Д.Б. Нейдгартом знаменитая ревизия столичного городского хозяйства, которая, как тогда писали, «удалила крупных хищников от городского сундука». «Видеть первенствующую столицу счастливой и благополучной было заветной мечтой П.А. Столыпина», – отмечали в Петербурге.
По словам помощника городского головы, «во всех случаях, когда городское управление обращалось к нему, чтобы миновать длительную процедуру административного или правительственно-технического контроля, он шел навстречу желанию города. Так было в вопросах устройства электрического трамвая, так было с сооружением фильтро-озонной станции».
Почти сразу же после смерти Столыпина стали обсуждать вопрос об установке ему памятника. Выбирали, где лучше: в Петербурге, Москве или Киеве? Уже на следующий день после смерти П.А. Столыпина среди членов Всероссийского национального союза и Национального клуба начался сбор пожертвований на сооружение памятника Столыпину в Петербурге, и от многих жертвователей в первый же день поступили крупные суммы.
Петербургские деятели предлагали поставить его в сквере между Исаакиевским собором и Мариинском дворцом, где проходили заседания Совета министров под председательством П.А. Столыпина, либо перед Таврическим дворцом, где находилась Государственная дума. Художник Маковский предлагал начертать на нем знаменитые слова «Не запугаете», сказанные премьером. Но в Петербурге памятник так и не соорудили, а вот в Киеве он появился в 1912 году. Простоял он недолго – памятник снесли в дни февральской революции.
Столыпина хоронили 22 (9) сентября в Киево-Печерской лавре, возле Трапезной церкви. Он предчувствовал, что его убьют, и оставил завещание, в котором просил похоронить его в том городе, где он встретит смерть. «Серое, пасмурное утро. Флаги на консульствах приспущены. Со стороны лавры мчатся автомобили и вереницей тянутся экипажи, – писали газеты. – Для желающих не хватает места в вагонах трамвая. Они целым потоком направляются в лавру». Непрерывной толпой шли депутации с венками – их было более двухсот. Депутация от академических студенческих организаций Петербурга возложила серебряный венок с надписью «Великому патриоту Великой России». На венке, перевитом лентой национальных цветов, значилось: «Бессмертному П.А. Столыпину – студенты-академисты Петербурга»…
Нападение на Лесной институт
Очередным громким «подвигом» экспроприаторов стало нападение в сентябре 1906 года на канцелярию Лесного института. Его совершила организованная шайка из двадцати человек. «Обстоятельства нападения и его смелость указывают на правильно организованную шайку», – констатировали потом сыщики. Правда, дерзкий налет закончился весьма курьезно: налетчикам достались гроши.
По установленному порядку, главные двери института всегда запирались ровно в десять часов вечера. Грабители явились за пятнадцать минут до этого. Они прошли незаметно парком со стороны Малой Спасской улицы (ныне улица Карбышева). Первым их действием стал захват сторожа у цветников, чтобы он не поднял тревогу. Затем грабители разделились на группы. Пятеро экспроприаторов, захватив с собой плененного сторожа, зашли с главного входа.
Швейцар не ожидал вооруженного нападения и беспрекословно дал себя отвести вместе со сторожем в небольшую комнату, служившую «телефонной». Здесь грабители тотчас перерезали все провода, превратив комнату на какое-то время в тюрьму для взятых в «плен» сторожа и часового.
Завладев ключами, грабители проникли в канцелярию и взломали там два ящика в большом
