Книга Вэйкенхерст - Мишель Пэйвер

жаль, что вы не приехали! Мне кажется, вам может понравиться этот рисунок с журавлями. Вы, возможно, знаете, что в Японии журавль — символ любви и верности, потому что журавли находят себе пару на всю жизнь и танцуют вдвоем. Но мне сказали — и почему-то я от этого вспомнила про вас, — что иногда по неизвестным причинам журавль может танцевать в одиночку».

Взглянув последний раз на открытку, Мод спустилась вниз, чтобы отправиться на прогулку. Пора отправиться на болото, к скворцам, и почувствовать, как стремительно взмахивают их крылья, будто она сама летит.

Послесловие автора

Как и Мод, я впервые увидела танец стаи скворцов, когда осенним вечером осталась одна на болоте в Саффолке. Началось все с нескольких птиц, которые промчались мимо меня, касаясь тростника, и я стояла как завороженная, глядя на то, как стая растет и растет.

Это было в начале ноября 2015 года, и я была в Вествудских болотах возле прибрежной деревни Уолберсуик, на другом конце Саффолка от того места, где я в конечном счете расположила Вэйкс-Энд. Я уже какое-то время подумывала написать готическую историю, где дело происходит на болотах, но у меня не было достаточно мощной идеи — и как раз за несколько недель до того момента, как я увидела скворцов, у меня подряд возникли сразу три идеи.

Одна появилась, когда в благотворительном магазине «Оксфам» я взяла в руки потрепанный экземпляр «Книги Марджери Кемп». Я никогда до тех пор не слышала об этой духовной писательнице пятнадцатого века, и ее текст показался мне вычурным, самовлюбленным и вызывающим странную жалость. Когда я его читала, эпоха Марджери Кемп словно ожила для меня.

Еще одну идею заронила во мне замечательная книга Карла Уоткинса «Безвестный край», посвященная средневековым верованиям относительно смерти. Именно в ней я прочла удивительную историю «Уэнхастонского возмездия», средневековой картины с изображением Страшного суда, которую замазали пуритане и чуть не сожгли викторианцы, когда ремонтировали церковь в 1892 году.

И наконец, так же случайно, мы с матерью сходили на выставку картин Ричарда Дадда в галерее Уоттс возле Гилдфорда. Возможно, вы слышали про Ричарда Дадда — этот викторианский художник убил своего отца топором и провел остаток жизни в тюрьме Бродмур, где годами рисовал холсты с невообразимо подробным изображением крошечных фантастических существ. Мы с матерью стояли перед одной такой картиной, которая прямо-таки бурлила от деталей, и обсуждали, какие чувства могли заставить Дадда ее создать. Страх, предположила моя мать. Это меня заинтересовало — я представила себе человека, который в ужасе от того, что создает, но не может остановиться. Пока мы ехали домой, я набросала несколько заметок: «Он боится того, что рисует… верит ли он, что они настоящие… может, это связано с „Уэнхастонским возмездием“?»

Вэйкенхерст и его «Возмездие» я придумала, как и усадьбу Вэйкс-Энд, Гутлафово болото, церковь Святого Гутлафа и семью Эдмунда Стерна. Но все это вдохновлено реальными местами и людьми.

Гутлафово болото появилось благодаря моим многолетним поездкам на болота как до, так и во время написания «Вэйкенхерста», включая Уикен-Фен, Данвичские и Уолберсвикские болота, Рейнхемские болота и другие. Описание деревни Вэйкенхерст и церкви Святого Гутлафа подобным же образом основаны на впечатлениях от множества английских деревень и средневековых церквей, в которых я когда-то бывала. Одно из главных удовольствий прогулки в сельской местности в Англии — это заглядывать в ближайшую старую церковь, а еще разбирать надписи на могилах на церковном кладбище. Никогда не знаешь, что там найдешь.

«Вэйкенхерстское возмездие», конечно, основано на «Уэнхастонском возмездии», которое я повидала в ту же поездку, в которую видела скворцов. Церковь была открыта, но внутри никого не было, и я целый час тихо сидела в пугающей близости от изображенного на «Возмездии» гигантского зеленого сатаны в истрепанных штанах до колена и с огромными крыльями, как у летучей мыши.

«Житие святого Гутлафа» основано на жизни англосаксонского святого Гутлака Кроулендского, который был либо святым, либо просто молодым человеком с галлюцинациями, вызванными малярией, самодельным опиумом и одиночеством. Все зависит от того, во что вы предпочитаете верить.

«Книга Элис Пайетт», конечно, основана на «Книге Марджери Кемп». Марджери Кемп, как и Элис, вышла замуж еще подростком, имела невообразимое количество детей и в конце концов начала мечтать о целомудрии. Все это привело к некоторому количеству чрезвычайно странных видений Иисуса и обильным рыданиям. И у нее тоже был грех на совести, который она не открыла даже исповеднику. Никто так и не выяснил, в чем он заключался.

Я не придумала фольклор и обычаи жителей Вэйкенхерста, а также их поверья о болотных жителях. Блуждающие огни, болотные духи и Черный Шак — часть богатого фольклора Восточной Англии. Я придумала только «то, что кричит в ночи». Норфолкский лжесвятой Джон Шорн тоже существовал, и действительно рассказывают, что он поймал дьявола в сапог. Семью Стернов я выдумала, но в семнадцатом веке действительно существовал Джон Стерн, который занимался «колотьем ведьм» и помогал Мэтью Хопкинсу, печально известному главному охотнику на ведьм, на суде над ведьмами в Бери Сент-Эдмундсе в 1645 году.

К сожалению, я также не изобрела странности и/или идиотизм трех врачей, упомянутых в истории: Жана-Мартена Шарко, Готтлиба Буркхардта и Поля Брока. Только доктор Грейстон и доктор Бьюкенен вымышлены, но «Простые слова для дам и девиц» доктора Бьюкенена основаны на реальных изданиях девятнадцатого века. Я заговорила об этом, так как считаю, что важно помнить, какие вещи когда-то творились во имя науки. Подобные методы практиковались еще не так давно — лоботомию активно использовали в 1950-х.

Но главное в книге — это Мод, и некоторые детали ее истории имеют гораздо более личные корни. Они родились из историй, которыми в последние годы начали делиться мои мать и тетка, бельгийки по происхождению (хотя должна с радостью заметить, что ни мать, ни тетка не пережили того, что довелось пережить Мод и ее маман).

У их матери, моей бельгийской бабки, детство, похоже, было тяжелое. Ее отец «не любил детей, но любил их делать». А еще он был склонен к насилию, и в детстве она так его боялась, что обычно пряталась под столом, когда он приходил домой. Ее мать (моя прабабка) была поприятнее, но у нее была тяжелая жизнь — агрессивный муж, частые беременности и трое умерших от болезни детей. Она не могла себе позволить покупать кукол маленькой дочери, так что обычно «спасала» фарфоровых ангелов на кладбище в Антверпене и отбивала им крылья молотком