Книга Созвездие верности - Луанн Райс

Зеб направился к дверям.

– Ну, что скажете? Я бы заплатил вам любые деньги – насчет Ньюмена это была шутка. Я уверен, мы бы с вами прекрасно сработались. Астронавт, продающий мои кровати, звучит здорово.

– Мне очень жаль, – Зеб засмеялся. – Но я вынужден отказаться.

– Однако между нами ведь не будет никаких проблем? – обеспокоенно спросил Франклин. – Потому как я чувствую ваш враждебный настрой. Я надеялся, что вы приехали, чтобы подружиться.

Зеб поднялся.

– Люди любят Мыс. Они не оперируют понятиями дворов и границ собственности. Они просто любят свою землю, – слыша эхо голоса Румер, тихо сказал он. – Все скалы, деревья – они называют его заповедником.

– Чудесно, – кивнул Франклин. – Мне нравится.

– Вот что, наверное, и привело вашу жену обратно на Мыс Хаббарда… любовь к этому месту.

– Вполне возможно.

– Но все изменится, если вы начнете разбрасывать динамит и визжать бензопилой, – сказал Зеб. – Вы измените ландшафт и погубите животных.

Франклин пожал плечами:

– Жена хочет водопад и джакузи. И зверьё ей не по душе. Я не собираюсь подводить ее. Я уже потратил кучу денег, а теперь потрачу еще больше.

– Тогда вы обретете врагов в лице всех своих соседей, – Зеб подумал о Винни, Гекате, Миссис Лайтфут, Аннабель, Дане, Куин и, конечно же, о Румер.

– Это я как-нибудь переживу, – ответил Франклин, и в его взгляде и голосе появился ощутимый холодок. Зеб понял, что перемирию уже не бывать. Кивнув, он вышел из офиса – прочь от Тэда Франклина и его планов.

Глава 21

Сикстус Ларкин за всю свою жизни никогда не видел ничего более красивого, чем полуостров и провинция Новая Шотландия – разумеется, за исключением Мыса Хаббарда. Местный пейзаж был так близок его сердцу – острые скалы, высокие сосны и спокойные заводи. Воспоминания родом из детства, как плохие, так и хорошие, навалились на него в ту же минуту, когда он оказался на расстоянии прямой видимости от берега. В одно мгновение они преобразили его – изнутри наружу, – словно и не было этих долгих лет разлуки.

– Поразительно, Кларисса, – сказал он вслух, скорее обращаясь к призраку жены, а не к своей лодке. – Я чуть не забыл, насколько силен во мне канадский дух. Думаешь, добравшись до Ирландии, я почувствую то же самое?

Он взял курс на Люнебург, в гавани которого туда-сюда сновали рыбацкие катера. Среди лодочных мастерских пестрели ярко-красные и синие здания. Здесь же он увидел «Блюноуз», рыболовецкую шхуну, изображенную на канадских монетах в десять центов, и памятник рыбакам с именами тех, кто сгинул в море. Давным-давно мать приводила его сюда вместе с братом…

Поблагодарив самого себя за удачное плавание, Сикстус направил «Клариссу» прямиком к городскому причалу. От качки на море ноги у него свело, руки и тело устали, к тому же он был так измотан, что хотел забыться сном как минимум на неделю. Позвонив Румер из телефона-автомата и сообщив ей о своем прибытии на место, он направился обратно к докам.

– Должно быть, вы Сикстус Ларкин, – сказал вышедший ему навстречу мужчина. Высокий седовласый здоровяк улыбнулся и протянул Сикстусу руку.

– А вы, стало быть, Малаки Кондон. Особенно если учесть, что здесь у меня не осталось ни одного знакомого. Как вы узнали меня?

– Сэм Тревор посоветовал мне высматривать классический «Херресхофф», и он был чертовски прав – «Кларисса» просто великолепна.

– Спасибо, Малаки. Я назвал ее в память о даме сердца.

– Надо думать, о миссис Ларкин?

– Да, – кивнул Сикстус.

– Ну, судя по тому, что я узнал от Сэма, нам будет о чем поболтать. Мы ирландцы, наши суда пришвартованы в Новой Шотландии, и, кроме того, мы учителя. Как насчет того, чтоб перекусить у меня на буксире?

Сикстус подавил зевок. Он обдумал необходимость сна и питания, и его желудок выиграл.

– Ловлю тебя на слове, ты сам предложил.

– Может, сперва поспишь часок-другой? Этого, конечно, мало, но для начала сойдет. А я дам тебе знать, когда у меня все будет готово.

– Сэм снова оказался прав, – не в силах сдержать зевоту, сказал Сикстус. – Ты хороший человек. Увидимся…

Часом позже, почти минута в минуту, Сикстус услышал перезвон обеденного колокольчика. Он так толком и не успел отдохнуть, но все же теперь он чувствовал себя несколько бодрее. Поплескав на лицо холодной водой, он сменил рубашку и побрел вдоль причала к «Архангелу» – выкрашенному в красный цвет старому буксиру Малаки.

– Хорошее название для лодки, – одобрил Сикстус. – Как раз в духе католика-ирландца.

– Это в память о моем сыне, Габриеле, – предложив Сикстусу пива, ответил Малаки. – Он и его мать присматривают за мною с небес.

– У нас с Клариссой точно так же, – сказал Сикстус. – А как еще может быть на лодке, названной в честь ангела?

– Тогда выпьем, – сказал Малаки, и они чокнулись бутылками, – за наших ангелов и твое путешествие.

Мужчины потягивали пиво и ели охлажденных креветок, пойманных в заливе Мэна. Сикстусу было нелегко расковыривать их своими негнущимися пальцами, и он заметил, что это не ускользнуло от внимания Малаки. Выкидывая хвостики креветок за борт, они вскоре прикормили целую стайку рыб. Серебристые плавники сверкнули под темной кромкой воды, а потом быстро исчезли. Малаки поставил пленки с записями дельфиньих песен, которые он собственноручно записал на гидрофон у острова Биг-Танкук, а Сикстус рассказывал, как за ним последние шестьдесят миль плыл малый полосатик.

– Нет лучшего способа развеяться, – усмехнулся Малакки, – чем прогулка по морю в одиночку.

– Точно, – согласился Сикстус. – Сейчас я на пенсии, живу с дочерью. Она работает ветеринаром.

– А-а, – Малаки указал рукой на гидрофоны для записи звуков морских млекопитающих. – Любительница животных. Такие девушки мне по душе.

– Да, наверное, она смогла бы многое понять на этих твоих пленках. Что касается знания поведения животных, то тут ей нет равных. И еще она отважная и упрямая, вся в меня. С недавних пор мне стало казаться, что я лишаю ее нормальной жизни – она была так занята работой и готовкой для своего старика, что на себя у нее времени почти не оставалось. Вот я и решил отплыть…

Малаки кивнул:

– Правильно сделал. Когда я начинаю сильно скучать по Габриелю, то напоминаю себе, что, по крайней мере, никогда не садился ему на шею – понимаешь, я слишком скрипуч и староват для жизни на лодке, и если бы Габри поселился бы где-нибудь в пригороде с женой и детишками, то я уверен, что он предложил бы мне квартиру над своим гаражом.

– Скрипуч, это в самую точку, – Сикстус скептически поглядел на свои скрюченные руки.