Книга Быть или казаться - Семён Афанасьев

Он искренне верит в то, что говорит.

Похоже, доступ к нелегальному способу транспортировки есть преимущественно у незаконопослушных личностей. Отсюда и их проблемы.

— Те люди, которые не смогли устроиться в двойке, не смогли бы устроиться вообще нигде, — подтверждает мою догадку собеседник. — Просто, в силу ряда причин, у них БЫЛА техническая возможность свалить отсюда. Они ею воспользовались, но быть другими людьми не перестали. Как создавали себе проблемы здесь, так и продолжили их наматывать на хвост и там. Они бы нигде долго не протянули, поверьте. Дело не в мире второй категории.

— А что происходит, если в мире второй категории ловят кого-то типа нас? Выходцев из третьей? — по-хорошему, это принципиальный вопрос, с которого надо было начинать.

— Ничего, — снисходительно роняет Хван. — Никому не надо ломать голову, тратить кучу времени и сил, чтобы установить, откуда ты взялся. Это только кажется, что система работает в обе стороны.

— А на самом деле?

— А на самом деле, некий Нильс, предшественник вашей знакомой Джордан Лоу, например, в свою бытность начальником участка тупо игнорировал семь десятых всех запросов по идентификации личности, — вежливо кивает Лян. — А вместо него ответить некому. Физически некому — потому что никто сверху не будет добывать информацию у его подчинённых.

— Почему?

— А зачем лишний раз работать, если можно не работать? Мне кажется, у вас превратное впечатление о добросовестности чиновников иммиграционных служб.

— Э-э-э…

— А идентификация "чистой" личности — именно их компетенция. В принципе, все понимают, откуда вы с высокой степенью вероятности взялись в двойке, — Лян вздыхает и решает объяснить подробнее. — Но ловить вас на слове и доказывать намного дороже, чем не ловить и не доказывать. Если вы возьметесь за ум — ну и живите себе на здоровье!

— А если опять начать куролесить…

— Вас повторно выпихнут в третий мир, по решению суда. Всё как в первый раз. Гуманизм в действии.

— И так что, везде? — м-да, и правда занятно.

— И так везде. Любой мир третьей категории очень неохотно идёт на контакт двойкой. Потому доказать, откуда вы прибыли, часто просто нереально.

Ну, это я как раз могу понять. Банальная зависть.

Когда у нас в своё время в некоторых ковидных госпиталях ввели очень солидную доплату (именно нам нет, но всего в Алмате десятка два ковидников — многим да), я за один день потеряла трех близких подруг.

Нет, мы не перестали общаться. Просто вечером, встретившись после работы, одна из девчонок на радостях заплатила за всех в кафе, потому что её новый оклад вышел в районе шестиста тысяч тенге.

А три одногруппницы так сверкнули злыми и завистливыми взглядами, что лично у меня сомнений не осталось: дружбе конец.

Не скажу, что мне близко такое мировоззрение. Но понять чиновников третьего мира могу, по аналогии — если даже родным мне медикам родины ничто человеческое не чуждо.

* * *

Щукин, похоже, поймал свою очередную дебильную волну.

Если знать его меньше, русского можно было бы заподозрить в хамстве и неблагодарности; к счастью, ДжоЧже уже успел притереться к новому товарищу.

Виктор банально не ориентировался в некоторых моментах, ничуть не притворяясь и ничего не изображая.

Удачей являлось и то, что Ляну (и клану) в мире второй категории реально на время понадобился такой специалист, как русский. Скорее всего — просто расширился бизнес.

А одноразовый трансмиттер обратного хода не имеет. Плюс, к доктору без технической подготовки должны прилагаться инженер и робот (впрочем, робота там скорее всего дадут своего).

На каком-то этапе корейца осенило:

— Щукин, а ты можешь одним словом сформулировать? Что заставляет тебя буксовать сейчас?

Хвану изрядно надоело слушать препирательства деликатного старшего и зависшего в тупом упрямстве русского.

— Страшно, — коротко уронил товарищ. — Я трус, Ваня. Я очень не люблю необратимых решений.

— Э-э-э, почему необратимых? — искренне заинтересовался ДжоЧже. — Если тебе там буквально станет невтерпёж, вернуться сюда ты можешь в любой момент! За символическую плату, которую лично ты зарабатываешь за несколько часов. — Хван подумал и поправился. — Можешь заработать за несколько часов, если захочешь. Это только отсюда туда сложно, а оттуда сюда — без проблем и бегом.

— Ух ты. В двойках что, тоже есть проблемы с медобслуживанием?

— Не во всех, — в который раз вздохнул Лян. — Но в Баошань — да. В том квартале и секторе, о котором идёт речь. Хотя, это не проблемы в вашем понимании, а скорее зоны роста нашего бизнеса.

* * *

Виктория Абилхакимова, врач-интерн 7го курса медицинского университета имени Асфендиярова, Алматы, Республика Казахстан.

Как можно не потешаться над мужиками, когда очень хочется над ними потешаться?

Ну не стала я себе отказывать в удовольствии. Простите. Опять же, профилактика депрессии — искреннее веселье.

Ваня с Ляном так старательно уговаривали меня согласиться на переезд, что я упиралась около часа. Ну а чё, девчонке можно.

А если серьёзно, то всё это время я параллельно анализировала, что есть местный трансмиттер. Потому что одна деталь искренне не даёт мне покоя.

Хван, утомившись отвечать на дилетантские вопросы, решительно сворачивает голограмму и переходит на нормальный язык:

— Так. Щукин, если у тебя не было физики всю школу, то за пятнадцать минут ты всё равно десять лет не выучишь.

— Пока не разберусь, ни на что подписываться не буду, — по инерции продолжаю отыгрывать слабый пол, давая волю своему истинному эго.

— А тебе в итоге сейчас надо лекцию по теории синхронизации настроек закатить? Или только общие физические принципы? — кажется, кореец решил закусить удила.

— Лекцию, — говорю из вредности.

— Семь лет, — радостно отвечает Ваня. — Эта лекция занимает около семи лет, с учётом обучения в профильном колледже и университете.

— Э-э-э, тогда давай общие принципы. — Вон и Лян уже, похоже, прикидывает что-то нехорошее. — Может, они меня успокоят.

Реально пора завязывать выделываться. Программа по набиванию цены выполнена на две сотни процентов.

— Твоё тело, помимо прочего, можно представить в виде набора молекул. Что такое три-дэ-принтер, представляешь?

— Угу. — Именно что представляю.

Я врач, а не инженер. Ещё и из далёкого прошлого.

— Здесь, в камере трансмиттера, твоё тело разбирается на молекулы. Синхронно с этим разбором, три-дэ-принтер в точке приёма собирает тебя же из молекул обратно. Всё. Ты прибыл, — со скучающим видом завершает мини-лекцию кореец. — Если попробуешь снова углубиться в детали, о которых понятия не имеешь, я прямо сейчас удалю твой допуск к кормильцу. Ты меня достал, Щукин. Будешь оперировать без робота…