Книга Несмотря на время - Светлана Головьева

— Кэм, — шепчу я, протягивая к нему свою ладонь, — только не делай глупостей, я тебя прошу. Я не могу потерять тебя снова.

— Ты не потеряешь, — отвечает он, целуя мою ладонь. — Я больше тебя не оставлю, никогда. Чтобы не случилось.

«Надеюсь, это не изменится, когда ты узнаешь правду», думаю я, пытаясь не разреветься. Боже, как же всё это сложно. Мне бы хотелось всё рассказать и будь что будет. Но наверно сейчас во мне больше эгоизма, чем когда бы то ни было. Я хочу насладиться его обществом. Хочу как можно дольше держать его руку, ощущать аромат его парфюма, слышать биение его сердца. Сейчас мне больше всего хочется забыть о прошлом и сконцентрироваться на этом моменте. Только здесь и сейчас и никаких проблем.

— Пора пить лекарства, — слышу я приятный голос медсестры, который отрывает меня от раздумий. Это немолодая женщина с лёгкой полнотой и приятной улыбкой. На ней, как и на всём персонале больницы, синяя униформа, состоящая из брюк и просторной рубашки. В руках она держит поднос с лекарствами, откуда берёт маленький стаканчик с белой жидкостью и протягивает мне. Я выпиваю, проглатывая эту непонятную и невкусную жижу, и запиваю водой. Никогда не любила больницы. С этим местом у меня связаны самые худшие моменты моей жизни. И вы даже представить не можете, как сильно мне хочется сбежать отсюда. Хочу домой, туда, где пахнет цитрусовым освежителем воздуха, пару ступенек на лестнице скрипят, а в камине потрескивают поленья. Завернуться бы в одеяло и сидеть в мягком кресле, наслаждаясь теплом от домашнего очага. Но вместо этого, я вынуждена пить противные лекарства и лежать на неудобной кровати в окружении бледных стен и кучи цветов. Мавзолей какой-то, а не палата. Если честно, то я даже не ожидала, что столько людей будут переживать за меня. В такие сложные моменты жизни и проверяются настоящие друзья. Ведь они с нами не только в счастливые моменты, но и в самые тёмные. И я по-настоящему счастлива, что не одинока в этой жизни.

Когда медсестра уходит, в палату входят папа с Элизабет. Отец явно плохо спал. Лицо уставшее, а под глазами залегли тёмные круги. Одевался он видимо впопыхах, так как пуговицы на тёмном кардигане застёгнуты в разнобой. Когда папа нервничает, то становится рассеянным. Сестра улыбается мне и садится на стул рядом с моей кроватью.

— Привет, спящая красавица, — насмешливо произносит она.

— Лиззи, прекрати смеяться над сестрой, — одёргивает её отец, целуя меня в лоб, — привет, дорогая, ты нас сильно напугала.

— Прости, пап.

— Это не твоя вина, — он улыбается, но в его глазах я вижу грусть. Чувствую себя ужасно, ведь отчасти это и моя вина тоже. Из-за моих необдуманных поступков получился целый снежный ком, и пострадали многие. Папа наконец-то стал счастливым, а я снова вернула его в скорбный мир.

— Здравствуй, Кэмерон, — папа кивает Кэму, и тот встаёт.

— Здравствуйте, Роберт. Я пойду, не буду вам мешать, — он улыбается мне и выходит, осторожно прикрыв за собой дверь.

Папа садится на его место, сжимая мою ладонь. Его карие глаза точь-в-точь как мои, осматривают меня с тревогой.

— Надеюсь, ты хорошо выспалась, так как мы заберём тебя домой, — весело произносит сестра, привлекая к себе внимание.

— Правда? — спрашиваю я, чуть ли не подпрыгнув на кровати от счастья.

— Да, правда, папа? — она с довольной улыбкой смотрит на отца, и он кивает в ответ.

— Конечно, врачи говорят, что ты можешь с таким же успехом лечиться дома, — папа улыбается, и я улыбаюсь в ответ. Моя семья самая лучшая.

— Это здорово! — чуть ли не визжу я, из-за травмы мой голос больше похож на писк.

— Тогда я пойду, подпишу бумаги для выписки, а вы пока собирайтесь, — папа встаёт, снова целует меня в лоб и выходит из палаты.

— Это я его уговорила, так что с тебя должок, — говорит сестра таинственным шёпотом, когда мы остаёмся одни.

— Спасибо, — отвечаю я, улыбаясь. Элизабет лишь кивает, а в её взгляде я вижу больше, чем можно сказать словами. Я рада, что у меня есть сестра и то, что она на моей стороне. Она моя поддержка, пусть иногда и бывает слишком надоедливой. Но Лиз мой родной человечек.

— Вот, я принесла тебе одежду, — сестра достаёт из своей сумки мои джинсы, свитер и протягивает мне. С трудом я одеваюсь, во всём теле какая-то слабость и этот поддерживающий воротник доставляет множество неудобств. Но мне придётся с ним мириться, ещё как минимум день. Когда я, наконец, готова к отправке домой, то в палату входит отец и Кэмерон. Папа забирает мою сумку, а Кэм приобнимая меня за плечи выводит в коридор. Навстречу нам то и дело попадаются пациенты и медперсонал. Воздух здесь пропитан лекарствами и смертью. Может не для всех, но для меня этот запах слишком явный. Я потеряла тут слишком много, и сейчас готова буквально бежать отсюда как можно дальше. Поэтому, как только мы оказываемся на улице, я с облегчением вдыхаю свежий, слегка морозный воздух. Кажется, что я вырвалась из тюрьмы на свободу. Хочется кричать во всё горло, но я молчу, лишь плотнее прижимаясь к Кэму. От него исходит приятный запах шоколада, который я готова вдыхать вечно.

— Элизабет, садись на переднее сиденье, а Джиллиан с Кэмероном сядут назад, — командует отец, садясь в машину. Сестра с ехидной улыбочкой смотрит на меня и исчезает в салоне чёрного мерседеса. Кэмерон открывает передо мной дверь машины и помогает устроиться, а после садится рядом. Отец заводит двигатель и выезжает с больничной парковки. Салон автомобиля понемногу прогревается и мне становится жарко. Глаза начинают слипаться, и вскоре я засыпаю, положив голову на грудь Кэма. Я ещё чувствую, как рука Кэмерона гладит меня по волосам, словно усыпляя, а потом проваливаюсь в сон.

Не знаю, сколько я проспала, но когда открываю глаза, то вижу, что нахожусь в своей спальне. Из приоткрытого окна в комнату проникает свежий холодный воздух, и я кутаюсь в одеяло. Как же здорово быть дома. Моя кровать в сто раз лучше и мягче больничной. И нет этого ужасного жужжания ламп над головой. Поднимаюсь с постели и засовываю ноги в тапочки. Снизу доносятся возбуждённые голоса, и я решаю спуститься. Ещё и есть жутко хочется, больничной едой особо не наешься.

В доме витает сладкий аромат выпечки. Обычно в трудные моменты жизни папу всегда тянет на кухню. И надо сказать, что я не видела его там уже очень давно. Значит, что вся эта ситуация с Итаном напугала его сильней, чем я думала. Осторожно спускаюсь по деревянной лестнице, от слабости во всём теле кружится голова, и я чудом не падаю, но вовремя цепляюсь за перила. Перевожу дыхание и иду на кухню, откуда доносятся голоса отца и смех сестры.

— А я всё гадала, когда ты проснёшься, — улыбаясь, произносит сестра, как только замечает меня в дверном проёме.

— Папина стряпня способна поднять мёртвого из могилы. Я сильно проголодалась и пахнет здесь просто великолепно, — говорю я и подхожу к отцу, обнимая его за плечи.

— Раз так, то садись за стол и будем ужинать, — он целует меня в щёку и помогает сесть. — Ешь аккуратно, не торопись.