Книга Змей-искуситель - Лана Мур

Но эстет победил, и Макс начал осторожно выходить, наблюдая, как заалевшие губы тянутся за ним, словно целуя и не желая отпускать, обволакивают, облизывают каждую вздувшуюся венку.

Тамила видела как изумление на лице Макса сменилось восхищением, и это полностью оправдало ее ожидания. Такого он точно не забудет.

Но все мысли улетучились из ее белокурой головки, когда почувствовала его внутри.

Медленные острожные движения совсем не походили на безудержную страсть, но они словно сладкая пытка заставляли дрожать от предвкушения. Удерживаемая Максом, Тамила не могла двинуться и вынуждена принимать задаваемый им мучительно-медленный темп.

Она выгнулась, помогая проникнуть глубже, но Макс не спешил. И Тамиле казалось, что она вся звенит от напряжения. Но не успела она насладиться заполненностью, как, ненадолго задержавшись, Макс стал так же невыносимо-медленно выходить.

Тамила протестующе сжималась, не желала отпускать, но все ее попытки только усиливали разрастающуюся неудовлетворенность и обостряли чувствительность. Мышцы еще не успели снова стать эластичными, когда Макс решил вернуться. Неторопливо, но неумолимо-настойчиво. И Тамила чувствовала малейшее его движение внутри себя. Раз за разом, томительно и неторопливо. Напряженно. Нестерпимо долго заполнял, замирал и опустошал ее.

Он, словно на дыбе растягивал ей нервы, начиная с самых кончиков пальцев и скручивал их в тугой узел. Пока Тамила уже не готова была молить об освобождении.

Только тогда Макс стал двигаться резче, напористей. Глубокие толчки один за другим выбивали из Тамилы стоны и давали облегчение.

– Еще, – шептала она, облизывая пересохшие губы. – А! Да! – вскрикивала, когда от особенно сильного точка тело выгибалось от пронзительного удовольствия.

А когда задрожала от приближающегося оргазма, Макс поднял ее и прижал к себе.

Тамила обхватила его ногами, вжалась изо всех сил, и перед глазами все потемнело. Пронзительный вскрик еще теснился в горле, когда губы оказались в плену горячего рта. Темные волосы переплелись со светлыми, дыхание смешалось, и сорвавший с губ стон стал их общим.

– Ты садист, – задыхаясь, прошептала Тамила. – Но божественный садист.

– А ты просто великолепна, – улыбнулся Макс, чмокнув ее в кончик носа.

Глава 47. Продолжение вечеринки Ульяна

Закончилась очередная композиция, и Ульяна задыхаясь подбежала к барной стойке.

– Мохито! – крикнула она бармену и навалилась на стойку, старясь отдышаться.

Звякнули о стекло кубики льда. Запахло ромом и мятой.

Дожидаясь, пока напиток приготовят, Яна обернулась к танцполу.

Мало знакомые и совсем незнакомые девчонки окружили Женю и старались притереться к нему кто спиной и задницей, а кто грудью, а кто уже и практически залез на него.

В груди неприятно шевельнулась ревность. Ведь он пришел с ней. Обещал ей уделять время, а сам едва ли не обжимается с незнакомыми девицами.

Без подруг стало как-то грустно и одиноко. Ведь в большей степени Ульяна устраивала все именно для них. Чтобы порадовались, повеселились за нее, а девчонки ушли. Вместе с ними и праздничное настроение, а его место заняло беспокойство и неуверенность.

Чувство одиночества, брошенности, ненужности подкралось как-то незаметно и просочилась к сердцу холодными липкими ручейками. Она не должна быть одна в этот день. Не должна грустить. Не должна плакать.

Ульяна смахнула навернувшиеся слезы и залпом допила коктейль Захотелось уйти, оставить этих дурочек и дальше пить и липнуть к Женьке. Она снова почувствовала себя где-то на окраине, только наблюдающей за весельем и жизнью других. Лишь Натка и Милка могли сделать ее частью вечеринки, почувствовать себя своей, но они ушли, оставив наедине с неуверенностью

Ульяна так надеялась, что с появлением Саши, с надвигающейся свадьбой, все изменится. Она почувствует себя взрослее, решительней, смелее. Но все осталось по-прежнему, и снова возникло непреодолимое желание сбежать домой и закрыться, вернее, укрыться в своей комнате.

– Что скучаешь? – вырвавшись из плотного круга девчонок, к ней подскочил Женя.

– Милка с Наткой ушли, а без них все потеряло смысл, – Яна еле удержалась, чтобы не всхлипнуть.

– Да брось! – неунывающий Женька обхватил ее за талию, прижав за одно и руки и, пританцовывая что-то отдаленно напоминающее ламбаду, повел к танцполу.

Было душно, лицо горело, по ушам била музыка, а со всех сторон толкали. И Ульяна не проявляла особого энтузиазма к танцу.

– Что, совсем скучно? – склонившись к самому уху, спросил Женька.

Пытаясь растормошить, он скользнул губами по щеке, шее.

– Ты чего совсем скисла? Неужели из-за того, что девчонки ушли? Да плюнь ты на них! Это твой день, и ты должна веселиться, – убеждал Женька в том, до чего Ульяна и сама додумалась.

– Душно здесь, – ответила она.

– Так пойдем, погоняем по городу, – мгновенно нашелся Женка.

– Платье? – Ульяна указала на открытые плечи и пышную юбку, поддерживаемую несколькими слоями фатина.

– К черту платье! – воскликнул Женька и закружил ее. – Я дам тебе свою куртку. Ну? Пойдем!

Ульяна осмотрела веселящуюся толпу – им вполне хорошо было из без виновницы вечеринки. Лишь бы не заканчивались спиртное и танцы.

– Пойдем! – она тряхнула головой и побежала к выходу, а следом за ней и Женя.

– Держись крепче! – крикнул он, садясь на любимый байк.

– Увези меня далеко-далеко. Чтобы не видеть ничего этого, – попросила Ульяна и прижалась к широкой спине. Она сама не знала от чего бежит, но очень хотелось что-то оставить за спиной.

Лавируя в тесном транспортном потоке, Женка мчался куда глаза глядят. Ему тоже было все равно куда ехать. Лишь бы скорость, лишь бы ветер в лицо, и стремительно исчезающая под колесами черная лента шоссе.

Порой Яна еле удерживалась от вскрика, когда байк протискивался в слишком узкий просвет или ложился в крутом вираже. Но Женька безошибочно держал баланс и чувствовал габариты, и Яна только прятала лицо на широкой горячей спине.

Она не заметила, когда высотные дома сменились темными деревьями, а свет фонарей – звездами и полной луной.

Прохладный ветер со свистом обдувал лицо, холодил кожу, но Яна не мерзла. Адреналин бил ключом, и кровь быстрее бежала по венам. Лицо пылало от радостного возбуждения, и ночная прохлада была только приятна.

Женька свернул на лесную тропинку и поехал медленнее. Ветер сразу утих, а ребят обступил сгустившийся влажный воздух, наполненный ароматом прелой листвы, промоченной дождями земли и грибов. В полнейшей тишине слышался только урчание мотора и шорох покрышек.

Внезапно лес закончился, и парочка оказалась на обрывистом берегу. А внизу простиралась безмятежная, как темное зеркало, гладь озера. Лунный свет ложился на нее серебристой дорожкой, отражения звезд подрагивали, как окна в крохотных домах, и Яне казалось, что оказалась в сказке. Она нисколько бы не удивилась, если бы над круто уходящим к воде берегом показалось бледное лицо русалки или водяного. Вспомнился Гоголь и его русалочьи хороводы. Яна оглянулась и поежилась.