Книга Колючая звезда [= Сестры Бьюмонт ] - Лиз Филдинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Габриел наклонился, чтобы передать ей тарелку, и она испытала почти непреодолимое желание протянуть руку и взъерошить ему волосы. Она, конечно, не позволила себе этого сделать. Габриел Макинтайр не плюшевый мишка. Единственный медведь, на которого он походил, – гризли. А девушки, вздумавшие потрепать по холке гризли, подвергаются страшной опасности.
– Не желаете к вашей картошке масла? – спросил он с холодной вежливостью.
– Благодарю.
Он подошел к ней, ожидая, когда она разомнет свои картофелины, и потом положил ей масла.
– Соль? Перец?
– Да не беспокойтесь вы обо мне.
– Вы моя гостья.
– Нежеланная гостья. От которой одно беспокойство.
– Это не так.
Но она покачала головой, не соглашаясь с ним.
– Простите меня, Габриел, я постараюсь вести себя хорошо. Я прекрасно понимаю, что вы приехали сюда, чтобы помочь мне, иначе вас здесь не было бы.
– Да, скорее всего я действительно сюда не приехал бы, но вы ни в чем не должны винить себя Тем более что это оказалось не так уж страшно, как я ожидал.
У Клаудии все сжалось внутри. Что, черт побери, он хотел этим сказать?
А он, ничего больше не добавив к сказанному, вернулся на свое место и занялся подмасливанием и приперчиванием своего кушанья. Клаудии хотелось побудить его говорить дальше, но что-то подсказывало ей, что это ему не просто, а потому она решила промолчать. Поковырявшись вилкой в тарелке, она немного поела. А Мак будто забыл про еду, держа тарелку на коленях.
– Вы бы должны понимать, – заговорил он, прерывая наконец тягостное молчание, – мне казалось, что это и без объяснений ясно. Короче говоря, я не был здесь с тех пор, как не стало Дженни.
Она не поддалась на соблазн задать один из вопросов, во множестве теснившихся в ее голове, решив, что молчание скорее побудит его говорить дальше, а вопросами можно лишь вновь загнать его в замкнутое пространство болезненных мыслей. И, попридержав язык, она была вознаграждена за терпение. Он заговорил опять:
– Я не приезжал сюда, все время откладывал, говоря себе, что надо бы съездить в следующий уикэнд, потом – в следующий… – Он помолчал, ожидая, а может быть и надеясь, что она что-то скажет. Но Клаудия, что совершенно не было ей присуще, как воды в рот набрала. – Когда я не смог больше обманывать себя таким образом, то сказал себе, что благоразумно дождаться более теплой погоды, времени, когда вечера станут длиннее и я буду посвободнее. Здесь действительно надо много чего сделать. – Он огорченно махнул рукой. – Потом опять подоспела зима. А теперь лето. Два года прошло.
После долгой паузы Клаудия осторожно прокашлялась и сказала:
– Вам вообще не стоило сюда возвращаться. Почему вы не продали все это хозяйство? Покупатели нашлись бы. Здесь можно понастроить дачных домиков да и этот коттедж починить, а еще озеро. – Но, говоря это, она понимала, что для него такой вариант вряд ли возможен. И признала свою неправоту: – Вы, должно быть, очень сильно любили ее.
– Любил? – Помолчав, он буркнул: – Ваш ужин стынет, Клаудия.
И, показывая ей пример, уделил все свое внимание тарелке с едой.
Когда они поужинали, Габриел не предложил ей помочь ему с мытьем посуды, и она, поняв, что ему надо побыть одному, решила не навязывать свое общество, оставшись у камина. Но вскоре он появился в дверном проеме.
– Если вы не передумали заняться умственной гимнастикой, то сейчас самое время.
Лицо Габриела находилось в тени, а по голосу определить его настроение было трудно. Он успел взять себя в руки, и Клаудия сомневалась, что теперь с его стороны последуют дальнейшие откровения.
– А пока вы будете перебирать и оценивать возможные варианты, я хочу подсказать вам вот что. Примерно восемьдесят процентов женщин считают себя жертвами беспрестанных притеснений и жестокости со стороны тех, с кем они находятся в каких-либо отношениях, с кем им приходится общаться, отчего их жизнь кажется им невыносимой. Может, и среди ваших коллег и знакомых есть кто-то, кто считает себя незаслуженно обиженным.
Она вняла его совету и решила хорошенько поразмыслить и над этим аспектом сложившейся ситуации. Кто-то хочет напугать ее. Нет. Так можно было думать лишь до банки с краской, вылитой ей на лицо, Кто-то хочет ужаснуть ее. А это много хуже. Да, Габриел прав, надо перебрать всех знакомых. Незнакомцу проделать все эти пакости было бы гораздо труднее, да и риску больше. Она раскрыла сумочку, достала все, что нужно, и приступила к составлению списка. Сначала родственники, затем близкие друзья, знакомые. Список получался длинный, а он еще был очень далек от полноты.
Вернулся Мак, она взглянула на него и увидела, что он принес два стакана с какой-то темной жидкостью Что это? Какао? Да он смеется над ней! Какао!
Нет, он не смеялся, а, увидев выражение ее лица слегка улыбнулся.
– Я подумал, что раз уж мы решили уютно посидеть у камелька, то можем позволить себе и кое-что еще, хотя ни одна нянька не одобрила бы прием внутрь такого напитка, как «скотч», что я считаю в некотором отношении спорным. Дело в том, что в коробке с продуктами я обнаружил полбутылки виски.
Только полбутылки? Видно, Адель учла, что, когда он нанесет свой первый, со времени гибели жены, визит в коттедж, ему захочется выпить, но целую бутылку положить не рискнула.
– Мне кажется, что для одного дня с меня и так достаточно, – сказала она, отставляя стакан на каминную полку. – Но это не значит, что вы и себе должны отказывать в глотке-другом.
Но он тоже не выглядел человеком, жаждущим глотнуть спиртного.
– Чем вы тут занимаетесь?
– Составляю список всех, кого знаю. – И она передала ему листок.
– Но вы знаете множество людей.
– Ох, в том-то и дело! Огромное множество. – Клаудия смотрела, как он пробегает взглядом имела. – Как вы думаете, – спросила она, когда он вернул ей список, – кого скорее следует подозревать – близких, друзей или просто знакомых? Или кого-то, с кем я и общалась-то от силы один-два раза где-нибудь на телестудии или за кулисами театра, кого-то, чье имя я сразу же забыла или вообще никогда не знала? – Она помолчала, ибо другая мысль пришла ей в голову. – А может, кто-то из завзятых театралов, которому не понравился мой спектакль? Допустим, человека раздражает, что я не так хороша, как была моя мать.
– Да по этой причине можно подозревать полстраны.
– Ну, спасибо.
– Я не хотел сказать…
– Ах, вы не хотели!
Их взгляды на миг пересеклись, но он тотчас отвел глаза и показал на список.
– Кто все эти люди? К примеру, вот этот Мэтью? Бедняга Мэтью! Что с ним будет, когда он увидит ее грубо обкромсанные волосы!
– Это мой парикмахер. Можно спокойно вычеркнуть его. Если бы он был злодеем, то придумал бы что угодно, но только не порчу волос. С волосами он никогда бы так не поступил.