Книга Вепрь. Феникс - Константин Калбазов

С отъездом Вяткиной Виктор вновь изменился, вот только не в лучшую сторону. На него часто накатывала апатия, и он забрасывал заботы, связанные с переездом, пуская все на самотек. Однако дела все равно двигались вперед, и силой, заставляющей его делать хоть что-то, была дочь. Потетешкавшись с Нежданой, Волков возвращался к подготовке, но задора и огня уже не было. Все время после отъезда любимой он походил на тягловую лошадь, тянущую тяжелогруженую повозку и понукаемую возницей.

В немалой степени снаряжение кораблей и людей в дальнее странствие легло на плечи Богдана и Беляны, которые были теперь заинтересованы в отплытии лично, поэтому старались не за страх, а за совесть. Наличие второго корабля во многом снимало сложности по комфортному размещению нуждающихся в этом детей, стариков и беременных женщин (несмотря на строгие наставления Виктора, таких было три). Ничего, бог даст, все срастется, как надо. Так вот, эта пара тоже изъявила желание отправиться в дальнее путешествие и никаких возражений слушать не хотела. Вообще-то Виктор ни разу не был против, тем более что на «Вороне» будет находиться и их лекарка. Волков твердо решил не допустить гибели даже одного человека, а потому все рекомендации лекарки и бывалых моряков выполнялись неукоснительно, невзирая на лишние затраты.

Беляна, не полагаясь на свои познания и опыт, не стеснялась советоваться с бабами по поводу того, что им может еще понадобиться, стараясь ничего не упустить. Богдан также старался вовсю использовать тот факт, что у них в распоряжении теперь появился еще один корабль, способный унести большой груз. Так что в числе закупленного был и хороший запас железа. Разумеется, они не принимали решения самостоятельно, а советовались с Виктором, но он одобрительно кивал, не забывая, правда, обратиться к капитанам кораблей, которым были даны четкие указания не допустить перегруза судов. Однако с этим, похоже, проблем возникнуть не должно, скорее у него иссякнет казна.

Наконец снаряжение кораблей было закончено. За это время «Ворон» успел сделать пробный двухдневный выход в море с новой командой и под руководством молодого капитана, за которым присматривал шкипер, разумеется, за отдельную плату. Все прошло великолепно, и иноземец остался доволен как действиями капитана, так и самой команды.

Первым в море вышел зафрахтованный барк. Он имел более низкий ход, поэтому должен был добраться до порта Саны на западном побережье Сальджукской империи, где ему предстояло пополнить припасы и дождаться подхода «Ворона», который задерживался с отплытием. Виктор решил оставить старое название, только его переписали на славенском.

Когда оставалось поднять паруса и отправиться в плавание, Виктор вдруг понял, что не сможет просто так уехать. Он назначил крайний срок, до которого его следовало ждать, и один, со сменными лошадьми, тронулся в дальний путь. Порывавшихся его сопровождать ватажников он просто остановил и велел не дергаться. Это его личное дело и его риск, никого подставлять он не собирался, и случись что — за все ответит сам.

Добравшись до Брячиславля в рекордные сроки, он узнал обо всем, что произошло со Смеяной, а также о близкой свадьбе с Угрюмом и о том, что она в настоящий момент скорбит о покойном супруге в селе, отданном им на прокорм. Вот только есть ли у нее желание выйти замуж за брата Бояна или она поступает так под тяжестью обстоятельств, все еще оставалось неизвестным, и он намеревался выяснить это доподлинно.

Пару дней он наблюдал за господской усадьбой, расположившись на высокой сосне и делая по ночам вылазки. За это время он успел разобраться и с системой охраны, и с расположением обитателей дома. Так что действовал не наобум, а вполне продуманно, с холодным и ясным расчетом, используя все свои навыки, наработанные за прошедшее бурное время.

— Здравствуй, Смеяна. Ты уж прости, что как тать к тебе пробрался, но с красного крыльца меня никто не впустил бы.

— Но…

— Охранник-холоп жив, только оглушил я его да связал. Хотел поговорить с тобой. Мой корабль уже готов выйти в море, осталось лишь распустить паруса. Но вот жизни мне без тебя нет. Если сказанное тобой не пустое, то хочу позвать тебя с собой.

— Нет. Не могу я. Мне ведь скоро под венец.

— Значит, ты сама желаешь Угрюма, — горестно произнес Виктор. Он не вопрошал, а говорил как человек, которого постигло большое разочарование, как пришибленный горем страдалец.

— То неважно, — тяжко опустившись на лавку и понурившись, ответила молодая женщина. Однако ее несчастный вид вдруг взбодрил Виктора. Она не хочет этого! Она вынуждена так поступить, но не хочет!

— Смеяна, брось все и иди со мной. Ведь вижу, что не мил тебе Угрюм и идти ты за него не желаешь. Ведь ты хочешь быть со мной. Хочешь, но не можешь, потому как считаешь, что это недостойно дочери боярина. Но что недостойного в любви? Там, в Новом Свете, все по-иному, и там мы будем счастливы.

— Да я бы с радостью отправилась с тобой, но закон на стороне Угрюма и его родовичей. Мой сын — Вяткин, и брат Бояна желает взять о нем заботу. Если поступлю по-своему, то не будет нам прощения.

— Плевать. Нам бы только до Астрани добраться, а там ищи-свищи. А как до новых берегов доберемся, так нам сам черт не брат. Пусть попробуют до нас дотянуться.

— Дак там ведь тоже власть великого князя.

— Какое ему дело до того, что Вяткины не смогли совладать со своей невесткой? То дело семейное, так что пусть сами и разбираются.

— Даже коли и так. А как быть с многолетней дружбой меж родами Смолиных и Вяткиных? Посеять раздор и вражду?

— Пустое. Ты сейчас к роду Смолиных не принадлежишь. Ты вообще была бы вольна делать все что угодно, если бы Угрюму не возжелалось тебя получить. Ты Вяткина, и поступки твои повредить Смолиным никак не могут.

— Нельзя так.

— Можно, — убежденно сказал, словно припечатал, Виктор. — Нельзя измываться над собой, коли можно избежать этого и быть счастливой. Решай. Времени нет вовсе. Либо ты пойдешь с тем, кого любишь, и проживешь остаток дней счастливой, либо будешь всю оставшуюся жизнь мучиться и сожалеть о том, что не сделала один-единственный шаг, способный изменить всю твою жизнь.

— Но как же так-то?! Нет. Нет, я не могу. Уходи, Добролюб. Богом тебя заклинаю, не мучь ни себя, ни меня.

— Смеяна!

— Уходи.

Что ж, он хотел расставить все точки. Расставил. Правда, расчет был на совсем иной результат, но вышло так, как вышло. Главное слово было за ней, потому что именно Смеяне предстояло сделать выбор. Именно она была связана по рукам и ногам, и это ей нужно было порвать оковы. Она сделала свой выбор, и теперь им с этим жить. Жить порознь, каждому своей жизнью, и лучше как можно быстрее позабыть друг о друге. Вначале будет трудно и больно, но время и большие расстояния помогут если не излечиться полностью, то притупить боль, он это знал точно. Сейчас же нужно просто уйти и ни в коем случае не оборачиваться, иначе сделать это не останется сил.

— Отец Небесный, да что же это! Любый!