Книга Жестокие игры - Джоди Пиколт

— Да? Теперь все ваши учителя моложе шестнадцати лет? Или ученицы повзрослели?

Произнеся эти слова, Эдди тут же о них пожалела. Она взяла свою куртку и с достоинством встала.

— Думаю, доктор Тейер, мы с Амосом должны все взвесить, — чопорно заявила она и вышла, чтобы не наломать еще больше дров.

— Когда переносишь переменную в эту сторону, делишь ее, — объяснял Томас, — ты как будто дергаешь у нее из-под ног коврик… и она исчезает на этой стороне от знака равенства.

Челси сидела так близко, что Томас не переставал дивиться, как ему вообще удается объяснять ей азы алгебры. Одного запаха ее шампуня, яблочного с нотками мяты, было достаточно, чтобы у него закружилась голова. Боже, а то, как она нагнулась над тетрадью, чтобы видеть, что он написал… Ее волосы касались металлической спирали, на которой держались листы тетради, и Томас мог думать только об одном: каково оно, когда эти локоны касаются твоей кожи?

Томас сделал глубокий вдох и отодвинулся на несколько сантиметров. Не помогло, ведь они сидели на кровати Челси — на ее кровати! — где она спала в чем-то розовом и тонком (он видел, что из-под подушки выглядывает ее пижама).

Когда он отодвинулся, Челси улыбнулась.

— Я начинаю понимать.

Она придвинулась, уничтожая буферную зону, которую он намеренно оставил. Потом написала карандашом А = 5В + 1 / 4 С и победно улыбнулась Томасу.

— Правильно?

Томас кивнул. Она завопила от радости, а он еще немного отодвинулся. Челси пригласила его, чтобы он объяснил математику, а не набрасывался на нее. Тяжело сглотнув, он заставил себя не думать о том, какая она красивая, когда улыбается, и отсел еще чуть дальше. Его рука скользнула под ее одеяло и наткнулась на что-то твердое. Из-под одеяла выпала черно-белая тетрадь.

— Что это? — спросил он, когда Челси поспешно схватила ее.

— Ничего.

Она сунула тетрадь себе под ногу.

— Почему же ты тогда разволновалась?

Челси прикусила нижнюю губу.

— Это дневник, понятно?

Томас ни за что не стал бы читать чужой дневник, но все же не переставал удивляться тому, что Челси не хотела, чтобы он его видел. Неужели — о боже! — там написано о нем? Он взглянул на черно-белую обложку, пытаясь прочесть надпись на ней. «Книга…» — увидел он.

Внезапно Челси оказалась у него в объятиях и повалила его на подушки, от которых исходил ее запах. Этот запах окутал его самой изумительной из паутин.

— Сколько сейчас стоят услуги репетитора по математике? — прошептала она.

«Ущипните меня, — подумал Томас, — я, наверное, сплю».

— Один поцелуй, — услышал он собственный голос, — и мы в расчете.

И тогда ее губы прижались к его губам. На секунду Челси отпрянула. В ее глазах читалось удивление, как будто она сама от себя подобного не ожидала… и была удивлена, насколько первая попытка пришлась ей по вкусу. На этот раз они подались друг к другу намного медленнее. Томас был настолько ошеломлен, когда почувствовал на себе невесомое тело богини, ее сладкое дыхание, что не заметил, как Челси спрятала дневник между кроватью и стеной.

Джордан внимательно изучал историю болезни девятилетней Джиллиан. Это объясняет, почему он даже головы не поднял, когда Селена открыла дверцу со стороны пассажира и опустилась рядом с ним на сиденье с таким выражением лица, что и медуза Горюна окаменела бы.

— Ты не поверишь! — воскликнула она.

Джордан только хмыкнул.

— Завод бастует. Деталь можно не ждать. Черт, придется брать машину напрокат!

— Может быть, еще не время.

Селена повернулась к нему.

— Потрудись-ка объяснить.

Но Джордан так и не оторвался от бумаг, поэтому Селена просто выхватила папку у него из рук.

— Что тебя так заинтересовало? — Она взглянула на обложку. — История болезни Джиллиан Дункан? И Гулиган отдал ее тебе по доброй воле?

Джордан пожал плечами.

— Дареному коню в зубы не смотрят. Послушай, что здесь написано. Какая красота! «Признаков психоза не выявлено… информация, полученная из параллельных источников, противоречит ее словам… умеет ловко манипулировать людьми… замечены случаи неправдивых сведений о межличностных отношениях». — Он улыбнулся. — А еще она подворовывала в магазинах.

— Дай-ка мне. — Селена открыла папку и пробежала глазами написанное. — Почему она обратилась к психиатру, когда ей было всего девять?

— Умерла ее мать.

Селена негромко присвистнула.

— Стоит ее пожалеть.

— Пожалей лучше Джека Сент-Брайда, — посоветовал Джордан.

— И что ты намерен с этим делать?

Он пожал плечами.

— Если нужно, использую это, чтобы вывести ее на чистую воду.

— Но предполагается, что сейчас ей гораздо лучше.

Он приподнял бровь.

— Кто может сказать, как Джиллиан Дункан отреагирует на стресс? Мы имеет дело с девочкой, которая, как видно из документов, говорит то, что ей нужно, чтобы привлечь к себе внимание.

Селена поморщилась.

— Ненавижу, когда ты проверяешь свой план защиты на мне.

— Да, и что ты скажешь?

— Присяжные этого не допустят. Ты слишком давишь на потерпевшую. Ты подорвешь доверие к себе.

— Полагаешь? — вздохнул он. — Возможно, ты права.

— К тому же вполне вероятно, что лжет именно Сент-Брайд.

— Да, — вынужден был признать Джордан, — вполне вероятно. — Он побарабанил пальцами по рулевому колесу, глядя прямо перед собой. — Ну что, будем искать прокат автомобилей?

Селена уже возилась с ремнем безопасности.

— Я никуда не спешу, — ответила она.

От его прикосновения плавилась кожа. Его рука скользнула вверх по бедру на талию, погладила ее грудь. Горячая, как нагретый на солнце камень. Она замерла, надеясь, что он уберет руку, и молясь, чтобы он этого не сделал.

— Вы готовы к неожиданностям? — спросил радиоведущий, и это разбудило Мэг.

Она перекатилась на кровати и ударила по кнопке будильника, чтобы он заткнулся.

В дверь постучали.

— Ты проснулась? — спросила мама.

— Да, — пробормотала Мэг.

Вместо того чтобы вставать, она продолжала таращиться в потолок, удивляясь, почему проснулась вся в поту и дышит так тяжело, как будто пробежала несколько километров.

Чарли изо всех сил старался не обращать внимания на торчащие клочья волос, которые теперь были прической Джиллиан Дункан. Он в Майами достаточно насмотрелся на потерпевших, чтобы понять: девочка сама такое с собой сотворила. Уж лучше волосы, чем резать руки или, хуже того, пытаться покончить с собой.