Книга Умоляй, ведьма. Часть 2 - Сильвия Лайм

Антрацитовый принц взглянул на старую знакомую полумертвыми, горящими непониманием и злостью глазами. И не сказал ничего.

Он едва дышал. Горло разрывало от огня, бушующего внутри.

– Мой огонь вырывается из тебя, Дрейгон, – продолжала неторопливо Хельвиграна, склонив голову набок. – Но ему все еще не хватает сил…

Горгулья покачала мордой из стороны в сторону, задумчиво скребя когтистой лапой по полу.

Никто из присутствующих в помещении не смел шелохнуться.

– Что ж… старый Лашкарахест оказался не так прост, да, мой мальчик? – прохрипела она задумчиво. – Надо бы укоротить года его слишком долгой жизни… По нему давно плачет бездна Рока.

Дрейгон на миг закрыл глаза, стиснув зубы, пытаясь совладать с пламенем внутри себя. Успокоить его и остановить то, что убивало его изнутри.

Но не получалось.

Он продолжал прижимать неподвижную Мартеллу к своей груди и больше не видел ничего вокруг.

Только бесконечный огонь.

В этот момент Хельвиграна приблизилась к нему и положила лапу на его грудь.

Дрейгон в тот же миг распахнул глаза, хрипло выдохнув, и его взгляд налился раскаленным светом. Ядовито-зеленые радужки вместе с кристально-светлыми белками вспыхнули языками пламени. Огонь полился с его рук, заструился по волосам крохотными живыми всполохами.

Антрацитовый принц не издал не звука.

Несмотря на то, что сгорал заживо.

– Пора лишить тебя одного из проклятий, – скрипуче проговорила горгулья и провела удлинившимися когтями по его груди, разрывая дорогой шелк рубашки. – Яд Отца Трясинных пауков больше не будет загрязнять твою душу, Дрейгон Ранвидаль. Отныне ты свободен от договора с Лашкарахестом.

– Нет… стой, – из последних сил выдохнул колдун, и из его рта вырвался огонь.

Он больше не чувствовал холода. Не было ничего, что сдерживало бы его эмоции, ужас утраты, что навалился чудовищной лавиной, накрывая осознанием всего того, что Дрейгон прятал сам от себя. Всего того, что замерзло в его сердце, казалось, навсегда. Но теперь отогрелось, взорвавшись тысячей оттенков боли.

Он чувствовал себя живым, как никогда. Ощущал себя человеком. Таким, каким последний раз был пятнадцать лет назад. Только радоваться этому он уже не мог. Сердце, отвыкшее от чувств, впервые за минувшую бесконечность осознало, что от него осталась лишь половина, потому что вторая давно отдана ведьме…

…которая только что умерла.

И Дрейгон наконец понял самое страшное.

Утраченную половину ему уже не вернуть.

В этот момент ожившая в нем любовь, превращенная когда-то давно в Искру Огня, окончательно завладела его телом и душой.

Бороться стало невозможно.

Дикий крик, смешанный с рычанием отчаяния, болью потери и ярким, слепящим пламенем, вырвался из горла Антрацитового принца, а из его глаз полился жидкий огонь. По щекам покатились слезы, превратившиеся в капли лавы, пока он прижимал к себе Мартеллу, укачивая ее на руках, словно она просто спала.

Но она не просыпалась. Как бы он ни кричал.

– Теперь ты почти свободен, Антрацитовый принц, – проговорила тем временем Хельвиграна, словно не замечая ничего вокруг. – Я же говорила, что никогда не желала тебе зла.

– Ты уверена? – горько усмехнулся Дрейгон, касаясь лбом рыжей головы Мартеллы, а затем снова глядя на горгулью глазами, полными огненных слез. – Ты же убиваешь меня. Твоя искра меня сжигает, Хельвиграна. Только теперь это не имеет никакого значения…

– Почему же? – нарочито удивленно приподняла бровь горгулья. – Ты же говорил, что не влюблен?

А затем она просто зевнула, лениво прикрывая клыкастую пасть лапой, и исчезла, снова втянувшись в мраморный пол, словно ее и не было.

Дрейгон остался в помещении один. Несмотря на то, что в костюмерной комнате было полно народу, он был один.

Ведь его ведьма была мертва, а сам он сгорал заживо.

– Не влюблен… – повторил он еле слышно, словно читал какое-то заклинание. Или бредил. – Как же я могу быть не влюблен, Мартелла?.. – доносился из его горла хриплый шепот. – Ведь мне даже умирать не страшно, потому что ты уже покинула меня…

Огонь, вырывающийся из его тела, вспыхнул с новой силой, и теперь пылал каждый миллиметр его тела. Из каждой поры вырывались крохотные язычки, сливаясь в один бесконечный пожар.

Дрейгон шевельнул губами, из последних сил читая заклинание и накрывая тело Мартеллы Довилье невидимым водяным заклятьем, которое должно было защитить ее от его пламени. Он не хотел, чтобы она сгорела вместе с ним. Единственным его желанием стало, чтобы чудовищный по своей силе и голоду огонь жег только его.

Не ее.

В последний момент оранжево-красное зарево полностью накрыло его тело, превратившись в огромный костер, облизывающий потолок и оставляющий на нем черные жирные пятна.

А затем все стихло.

Никто не мог вымолвить ни слова.

Время утекало медленно, как смола, струящаяся по старому дереву, и только треск костра напоминал о том, что произошло.

– Потушите, – тихо проговорил принц в какой-то момент, когда начало казаться, что странное колдовское пламя вот-вот перекинется на многочисленные ряды с одеждой, что стояли здесь повсюду.

Но огонь оставался на месте. Как колдовской столп, как… памятник волшебнику и волшебнице, которые так сильно любили друг друга, что даже не успели в этом признаться прежде, чем смерть забрала их обоих.

И едва кто-то из членов коалиции шагнул вперед, чтобы попытаться выполнить приказ, как раздался взрыв.

Магический костер внезапно взметнулся еще выше, обратившись огромными огненными крыльями. Казалось, это невозможно! Но внутри пламени вдруг сверкнула темная фигура мужчины. Он весь состоял из огня и глядел только на мертвую девушку в нетронутом хрустальном саркофаге под его ногами. Черные волосы переплетались с пламенем, а бледный профиль мужского лица выделялся на раскаленном фоне костра, словно фреска, отпечаток памяти.

Но затем внезапно темная фигура перевела взгляд на дофина, и тот отшатнулся назад, широко распахнув глаза.

Потому что пламя исчезло. Опало в один миг, словно его и не было. И перед ошеломленными колдунами вместе с дофином остался стоять истинный принц Златодольного королевства. Законный наследник престола, исчезнувший пятнадцать лет назад.

Длинные черные волосы развевались за его спиной, на плечах сверкала алая королевская мантия, подбитая золотом. Позади мелькала тень огненных крыльев, а глаза светились чистой зеленью далеких драконьих гор. Без капли яда и отравы Отца Трясинных пауков. Без скрытой боли от огня горгульи Рока.

– Не может быть… – раздался чей-то шепот чуть в стороне.