Книга Бездна - Кристина Ли

— Это же… — я привстала и показала в сторону кулона, на что мне безапелляционно заявили:

— Можешь считать, что ты её потеряла. Навсегда, — отрезал Май, и вошёл в комнату.

— В каком это смысле? Это вообще-то… — но я проглотила остатки фразы тут же, как надо мной нависло его тело.

Близко. Слишком близко Май встал передо мной, а мне пришлось сглотнуть и взять себя в руки. Хотя парень и был одет с головы и до пят в, ожидаемо, черную футболку и спортивки, мне всё равно стало слишком жарко. Показалось, что подскочила температура, а в голову пролезло всё, что связано с Маем. Начиная от нашей первой ночи и заканчивая тем, что я натворила вчера.

Но я не могла поступить по-другому. Близко́ было состояние полной апатии, когда и свет из улицы на потолке не помог бы осмыслить то, что я увидела и что услышала в тех проклятых душевых.

— Ты опять покраснела, и очевидно причина этого не простуда, Грета, — сухо бросил Май, но потом что-то в его взгляде поменялось, как по щелчку.

Май прошёлся им по моему лицу, и аккуратно опустился на край кровати коленом, чтобы сесть и схватив меня под мышки, вместе с одеялом усадить на себя.

— Мне нравится, как ты краснеешь. Это выглядит мило и забавно, Делакруз. Но я должен сразу тебя предупредить, что это выглядит и слишком горячо. Тебе лучше контролировать этот процесс на людях, — его шепот касался и шевелил волосы на моей макушке, а мне становилось теплее и хотелось спрятаться в его руках.

Другая бы озаботилась тем, как она выглядит с утра, подумала, что зубы не чищены, и вообще умыться надо бы, прежде чем прижиматься к парню, который явно только что сам побывал в ванной. Но это настолько ничтожные мысли в подобный момент, что кажется будто они совершенно не важны. Ни ему, ни мне.

С Маем всё по-другому. Не так, как у нормальных людей, и не так, как это могла бы описать одна из моих гарвардских подруг.

— Чего притихла? — его ладонь повела по моей спине, а следом за этим прикосновением последовала дрожь и зуд.

Так, будто Май не гладил меня, а разгонял кровь во всем теле. И под кожей, очевидно она и вызвала мурашки.

— Мне страшно, Май, — и я не врала, когда это прошептала.

Странно, но он понял меня сразу и прижал к себе сильнее.

— Тебя никто не тронет. Никто не подойдёт к тебе и на расстояние метра, пока ты со мной, Грета.

— Ты слишком самоуверенный, — я горько усмехнулась и прижалась к его груди сильнее.

Легла на него м прикрыла глаза, слушая дыхание и то, как двигается по гортани и груди воздух.

— Ты мне это уже говорила, но пришла всё равно.

— Мне не к кому больше идти. Домой я не могу вернуться. Там только боль, — прикрыла глаза и ощутила, что слезы снова подступают к горлу.

Столько лет она была постоянно с нами. Таскалась за моей сестрой по пятам. Но в одном отец был прав, когда связался с доктором Говардом. Вот только не Иззи лечить нужно было, а Энн. И не от того, что человек выбирает, как свой путь, осознанно, а от безумия.

Другими словами поведение этой девушки я назвать не могла. И хуже всего, что в это втянули столько жизней.

Одна ложь породила другую, вторая повела за собой третью и втянула в этот коловорот из вранья всех, кто окружал Изабель. Если бы отец сразу сказал нам обеим, что мы не родные им, мы смогли бы преодолеть это вместе. Если бы не молчал пастор и заставил родителей сразу признаться нам. Если бы Изабель не поверила в ложь и враньё Энни, которая была одержима моей сестрой, мало того знала всё с самого начала.

Столько этих "если"…

Ведь вместо этой ужасающей бездны из лжи, она могла проложить хотя бы мостик ко мне. Рассказать правду о том, что Иззи не хотела говорить, продолжая падать всё ниже.

Клоака из человеческой алчности, лицемерия и пороков.

— Говори, Делакруз. Ты обвинила слишком дорогого мне человека. Фактически брата, и я тебе поверил на слово, Грета. Теперь я хочу услышать то, что принял за чистую монету авансом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Голос Мая стал холодным, а объятия сжались и превратились в тиски. Я понимала его состояние. Просто так взять и наплевать на многолетнюю дружбу, ради малознакомой девушки… Этому должна быть очень веская причина.

И она была…

Как только я вернулась в кампус с Джуном после ночёвки в старом доме, решила вычеркнуть всё враньё из своей жизни и прямо заявила парню в лицо, что больше нам встречаться и общаться не за чем.

Я поблагодарила его за помощь, и конечно, как и ожидала, Джун согласился со мной тут же. Этот человек повергал в диссонанс своим отношением ко мне. Слишком обходительный и слишком внимательный. Это я объяснила себе тем, что он чужой. Мужчина с совершенно другим воспитанием, и видимо увидел во мне достойный объект, чтобы его проявить.

Поэтому наше общение с Нам Джуном прекратилось в тот же день. Больше он мне не писал и не звонил. И естественно, не приносил обед в аудиторию, чтобы поболтать перед своей тренировкой.

Боль постепенно отпускала, а понимание того, кто я теперь, и почему погибла моя сестра, стало всё больше накладываться на моё поведение. Я ощутила одиночество на вкус сразу. Потому что все люди вокруг стали казаться чужими. Когда ты веришь, что у тебя есть семья, и это не просто люди, которые тебя вырастили, а одной с тобой крови, понимаешь что в любой момент ты способен найти опору в их лице.

Я этой опоры лишилась в одночасье. Потому стала апатично и машинально продолжать обучение.

Но в тот день поняла, что всё ещё далеко не закончилось, и то, что происходило вокруг — дело рук человека, который совсем рядом со мной. Как был и совсем рядом с Иззи.

Джун пришел в аудиторию, и заметив мой отстраненный взгляд, тут же спросил, можем ли мы поговорить не здесь.

— Зачем ты мне рассказал это, Джун? — я встала из-за парты и посмотрела прямо в глаза парню.

Он выглядел иначе. Вся его собранность будто испарилась, а на лице читалась тревога.

— Просто поверь мне, и сделай то, что я тебя прошу, Грета. Не смей принимать приглашение Ванессы. Это закончиться бедой. Для всех.