Книга Браслет из города ацтеков - Екатерина Лесина

Как бы то ни было, но та его речь заставила людей сделать выбор.

Мы решили остаться. Старый Шикотенкатль, Чичимекатекутли и все другие касики Тлашкалы с великой охотой согласились помочь нам. Боясь мешиков и зная, что в случае нашей гибели не избежать им мести, желали тлашкальцы выступить войной. А то, что не единожды удавалось нам выйти живыми, когда все полагали, что единый наш путь – славная гибель в бою, лишь укрепило нашу славу. Кортес обнимал касиков и горячо благодарил за это, а одного, старого Шикотенкатля, он уговорил принять христианство. И это было, вне всяких сомнений, серьезной победой.

Итак, мы зализывали раны. Тысячи индейцев валили лес, обтесывали его, пилили, прилаживали, строя новые корабли. А другие тысячи приносили на себе железо, гвозди, якоря, канаты, парусину и прочее с кораблей в Веракрусе. И надо сказать, что постройка продвигалась быстро.

Когда же ясно стало, что затея имеет все шансы на успех, Кортес решил всей силой двинуться в Тескоко. Именно там можно было произвести сборку наших бригантин, а заодно и открыть путь на Мешико. Во время сборов с побережья пришла весть, что в наше поселение Веракрус прибыл большой испанский корабль с множеством арбалетов, аркебуз, пороха и прочей амуницией. И, услышав о том, мы поняли, что Господь и Дева Мария не оставили нас своей милостью.

Итак, мы были снаряжены богато, и капитаны, и солдаты, прежде исполненные сомнений, теперь в один голос требовали ускорения кампании. Кортес обратился к властям Тлашкалы за помощью в десять тысяч человек, на что Шикотенкатль, вернее дон Лоренсо де Варгас, ответил:

– Гораздо больше дадим мы вам. Наши войска уже заготовлены и лишь ждут того, чтобы двинуться в путь. Пора раз и навсегда низвергнуть власть мешиков. И да воцарится на сей земле истинная вера.

Так оно и вышло. На следующий день после праздника Рождества 1520 года мы двинулись в путь на Тескоко.

Оставив границу позади, шли мы медленно, с опаской, ибо наслышались о засадах в горных теснинах. Проведя ночь в предгорьях, наутро мы подошли к главному перевалу. Стоит ли говорить, что он оказался завален бревнами и камнями, но тлашкальцы легко разнесли засеку, и мы беспрепятственно прошли через горы. Вскоре начался спуск, и мы вновь увидели пред собой чудесный вид долины Мешико с ее озерными городами. Всюду и везде дымились сигнальные костры, сообщая о нашем приходе. Вспомнив все прошлые беды, мы вознесли молитву Господу и поклялись в новых боях проявить всю возможную храбрость и силой нашего оружия послужить Богу.

Первое столкновение случилось у реки, мост через которую был разрушен. Но, вдохновленные удачей, мы без труда перешли на тот берег и разгромили поджидавший нас отряд мешиков. На следующий же день мы приблизились к Тескоко. И каково же было удивление, когда вместо войска нас встретил десяток посланцев, среди которых были высочайшие чины Тескоко.

С поклоном и почтением обратились они к Кортесу:

– Малинче! Коанакочцин – сеньор Тескоко и наш повелитель – просит тебя о дружбе. Пусть братья твои и тлашкальцы больше не разоряют полей и селений. Мы рады будем принять их как гостей и готовы снабдить всем необходимым. В знак мира прими от нас это золотое знамя.

Кортес, обрадованный тем, что не придется лить кровь, заверил посланцев в том, что не держит на них зла. Он велел тлашкальцам прекратить всякий разбой, едино разрешив разрушить языческие капища.

Пока мы стояли в Тескоко, наводя порядок и помогая упрочить власть новому хозяину – а был это молодой сын прежнего короля, человек большого ума и широкой души, – из Испании прибыли четыре корабля с двумя сотнями солдат и восьмьюдесятью конями. Также привезли они изобильный груз оружия, пороха и иных бесценных вещей. Особо порадовало нас, что прибыли с кораблями казначей Его Величества Хулиан де Альдерете, а также монах из ордена Святого Франсиско Педро Мелгарехо де Урреа с весьма желанными для нашей отягченной совести индульгенциями.

Тлауликоли спросил меня, что такое индульгенция, и, выслушав объяснение, удивился:

– Значит, за золото ваш бог готов закрыть глаза на любое преступленье?

– Ты снова понял неверно.

Я попытался рассказать о том, кто есть папа, владыка христианского мира, и что избирается он по особым знакам, которые посылает Господь Бог. А значит, имеет всякую власть и в том числе от имени Бога отпустить любой грех.

– Наши жрецы тоже говорят от имени наших богов, – возразил Тлауликоли. – Однако они не берутся судить или прощать. Для того есть закон.

Увы, красноречия моего не хватило, чтобы объяснить Ягуару все, как оно есть на самом деле. Ведь и у нас имелся закон, который судил преступника по всей строгости. Исполняя заповеди, мы отделяли земное от небесного. А значит, любой преступник, любой еретик, хоть бы и казнимый на главной площади Мадрида, мог очистить душу перед смертью и уйти в Царствие Небесное праведником.

– Вы не даете прощение. Вы его продаете, – в том вопросе Тлауликоли стоял на своем. Что ж, признаюсь, что и меня порой посещали сомнения в верности подобного подхода. И всякий раз я говорил себе, что оправданием тому – единственно надобность святой церкви в деньгах на дела праведные.

Итак, в Тескоко была собрана армия из трехсот солдат, множества конных, арбалетчиков, аркебузников, неисчислимого числа тлашкальцев и друзей из Тескоко. Сам Кортес встал во главе, пригласив к участию только что прибывших. Утром в 5-й день месяца апреля 1521 года, прослушав мессу, армия выступила. Но прежде перед строем Кортес принес торжественную клятву на кресте и знамени не возвращаться, пока будет стоять Мешико.

– Подло пролитая кровь взывает об отмщении! И мерзости, творимые в Мешико, переполнили чашу терпения Господня, – сказал он громко. – Мы должны отсечь голову этому чудовищу, и только тогда мы сможем сказать, что победили. И что воля Господня исполнена.

На второй день мы прибыли в Чалько. И снова окрестные касики устремились к Кортесу, спеша заверить в любви и дружбе. Вскоре армия наша пополнилась на двадцать тысяч союзных индейцев. Влекла их не только надежда на богатую добычу, но и жажда захватить пленных, которых они по-прежнему приносили в жертву. Так тянулись за нами эти ватаги, точно стаи хищных птиц, чуя богатый корм на полях битвы.

Многими землями прошли мы, когда с боем, когда спокойно. И если нас встречали миром, то Кортес приказывал не чинить разбоя, чем завоевал сердца многих простых людей.

И вот наконец мы вышли к Мешико…

К тому времени армия наша была огромна, а корабли изготовлены в количестве тринадцати. Их провели по водам к озеру, и на берегу его Кортес созвал очередной большой совет, на котором и объявил следующий приказ:

Никто да не дерзнет поносить священное имя Иисуса Христа и его благословенной Матери, а также Святых Апостолов и других святых.