Книга Третья сила - Валентин Холмогоров

Из всех доступных Панарину знаков сильнейшим являлась «метелица» – энергетическая конструкция, создающая вокруг объекта вихрь из тонких острых льдинок. Примерно через тридцать секунд после начала своего применения «метелица» превращала человека в груду мелко нарубленного фарша, оставляя нетронутыми только наиболее крепкие кости. Панарин не был уверен, насколько успешно подействует знак против координатора – тот уже доказал свою невосприимчивость к наследию чужаков, – однако решил все-таки попробовать. Одновременно он, впервые с начала боя, достал из-за спины автомат и принялся поливать маячившую вдалеке фигуру врага короткими очередями.

Свинец оказался более действенной угрозой, чем знаки. Удачный выстрел заставил координатора покачнуться, его концентрация на мгновение нарушилась. Короткого замешательства хватило Рябову, чтобы, по примеру младшего товарища, тоже начать стрелять по врагу. Неизвестно, чья пуля попала миньону Круга в глаз. Координаторы могут выдержать многое, их модифицированные тела очень устойчивы к физическим повреждениям, однако даже они не в силах восстановить поврежденный мозг.

Весь поединок занял не более двух минут.

Ни один план не выдерживает столкновения с реальностью. Кем бы этот план ни составлялся.

Изначально предполагалось, что ночная «зачистка» отвлечет внимание хозяев Круга от планируемой эвакуации и позволит псионам без особого труда выехать в расположение баз СБР. На практике же последовала совершенно иная реакция. Ведомые координаторами, стаи одержимых едва ли не открыто искали на улицах города организовавшего сопротивление врага. Иногда отряды СБР были вынуждены вступать в бой, защищая от нападения сородичей, но куда чаще на пути посланцев Круга оказывались рядовые милиционеры, немногочисленные армейские подразделения, другие патрули. Противостоять одержимым они не могли и несли серьезные потери.

Практически все города, намеченные для эвакуации, за одну ночь превратились в растревоженный осиный рой. Столкновения псионов и членов Круга происходили повсеместно, все чаще затрагивая обычных людей, принося смерть и разрушения. Для властей стало очевидно, что милиция не в силах контролировать ситуацию, какими бы дополнительными силами и полномочиями ее ни наделяли.

К сожалению, с отъездом тоже возникли сложности. Далеко не все псионы собирались покидать дома, работу, надеясь на лучшее и на традиционный русский «авось». Первые случаи отказа вызывали недоумение и злость у сотрудников СБР. Ситуация, очевидная для профессионалов, выглядела совершенно иначе в глазах незнакомых с военным делом целителей или иных мирных граждан. Однако вопрос с выразившими желание остаться псионами разрешился довольно быстро – их просто предоставили своей судьбе. Сергачев приказал, с единодушного одобрения подчиненных, не тратить время на идиотов и помогать только тем, кто готов принять помощь.

Несмотря на всплеск активности Круга, сотрудники СБР по-прежнему были вынуждены действовать втайне. Официально все бойцы находились в местах постоянной дислокации и ожидали получения приказа от вышестоящих органов. Однако приходящие с политического олимпа сигналы недвусмысленно говорили о необходимости ждать, а Призраку по своим каналам стало известно о нескольких попытках властей установить контакт с Кругом. Насколько эти попытки оказались успешны, ему выяснить не удалось. Однако сам факт ведения переговоров подтвердили несколько источников, что заставляло как следует задуматься и встревожиться.

Тем не менее поодиночке и маленькими группами машины гражданских псионов и их семей начали прибывать в места дислокации Службы.

Эвакуация началась.

Покойник уселся на столе, болтая обутыми в тяжелые ботинки ногами. Сегодня он вырядился в длинный кожаный плащ, украшенный изображениями совершенно непотребных харь, и художественно разорванные кожаные штаны. Избранному стилю шаман не изменял.

– Короче, прочитать мысли координатора не получается и вряд ли получится, а найти управляющий центр надо, – подытожил он мой рассказ.

– Верно.

– И ты хочешь, чтобы я поднял одну тушку и расспросил ее, потому как информация в трупе должна храниться на физическом уровне?

– Да. Теней после одержимых или координаторов не остается, допросить их я не могу.

По моему субъективному мнению, в области некромантии Покойник превосходит всех. И Папа Джим, живущий сейчас в Конго, и Патрик О`Лири, недавно вызвавший фурор показанной им «костяной гончей», и Филипп Скиталец, умудрившийся сотворить зараз тысячу зомби, по мастерству ему уступают. Если я всерьез осваивал только одну сторону темного искусства – призыв и контроль теней, да и ту не совсем добровольно, то Покойник изучал весь спектр, причем тщательно и с энтузиазмом.

Если он не сможет мне помочь, то не сможет никто.

– Дохлый номер, Аскет, – с сожалением протянул шаман. – Я уже пытался. Как привезли мне трупик вчера, в соседней комнате лежит, так сразу и попробовал поднять. Облом вышел.

– Почему?

– Похоже, он при жизни был не слишком самостоятельным. – Я согласно кивнул. – Сейчас в голове у него каша. Представь себе, что информация записана на листке бумаги, а потом на этот лист кто-то капнул растворителя. Часть слов смылась, в уцелевших половины букв не хватает… Расшифровать нереально.

Точнее говоря, займет слишком много времени. Которого у нас нет.

– Слушай, есть способ, – внезапно оживился Покойник. – Можно пройтись по остаткам связи трупика с начальством.

– Она же исчезла со смертью?

– Не, ни фига. В ментале следы должны сохраниться. Слабенькие, конечно, но засечь их реально.

Мне сложно судить, положусь на авторитет собеседника. Я прикинул, каким образом надо искать остатки связи, что мне для этого потребуется, и встал со стула.

– Тело в соседней комнате?

– Лучше сердце возьми, – посоветовал шаман. – Центр силы. Оно в холодильнике позади тебя, на нижней полке, за кастрюлей с борщом.

Покойник слегка эксцентричен, но свое дело знает хорошо. В энергетическом поле сердца действительно виднелось нечто, способное оказаться остаточными следами от разорванной связи. Но проследить ее до второго источника невозможно – прошло слишком много времени с момента обрыва. Я мог бы попытаться… Господин был способен и не на такое, наши сложности показались бы ему детской задачей.

Нет уж. Сначала надо испробовать менее опасные варианты.

Призванная тень возникла словно из ниоткуда и, точно губка, стала впитывать транслируемую мною вовне информацию. Поиск связей безвременно усопшего полиморфа требовал слишком глубокого погружения в ментал, что связано с определенным риском: как минимум, противник сможет меня засечь. Пусть уж лучше послушная моей воле тень, словно ищейка, отправится на поиски нужных следов. Короткое усилие воли, и мое сознание соединилось с потусторонней сущностью тени: теперь я воспринимал тонкий мир ее глазами, если бы у нее, конечно, были глаза.