Книга Метка рода - Властелина Богатова

— Миней зуелан шувуу[1]...

Вейя ничего не поняла, но этого и не требовалось, от одного голоса его голова кругом.

 — Где ты был? — спросила осторожно, чувствуя, как по телу проливается сладкая волна дрожи от сильных рук его, что принялись поглаживать неторопливо колени, и Вейя чувствовала через ткань, как твердеет он весь.

— Говорил с… Янаром, — прошептал в губы Вейи, стискивая мучительно челюсти, вжимая пальцы в бёдра твёрже.

Вейя, сама не понимая что делает — какая сила управляла ею — провела рукой по завязкам кафтана на боку, дёрнула их, пробираясь под ткань, опустила руку к паху хазарина и — никогда бы не насмелилась — коснулась плоти, вздыбленной, горячей. Вейя словно в киселе увязла, тело непослушным стало и мягким вмиг, отзываясь на каждое его прикосновение, вынуждая ответить такой же лаской. Огладила его твёрдо, плоть чуть вздрогнула, отзываясь на её прикосновения, и стены гэра поплыли. Тамир дёрнул с себя одёжу, обнажаясь. Обласкал тут же мягкий свет его золотистую кожу, тело сильное без изъяна, что даже отметины разные от клинков не портили его красоты. И хотелось к каждому рубцу коснуться губами, гладить. Вейя потянулась вся к кагану, а он пальцы в её волосы запустил, сжал в кулаки, к себе притянул, накрыв такими же горячими, как ладони, губами её губы. Целуя жадно, голодно, будто и ждал только добраться до них. Скользил, сминал, кусал, и Вейя отвечала со всем жаром и дивилась тому, как ждала его сама, как хотела... Вейя простонала, когда он вошёл, прижавшись лодыжками к его ягодицам, вздрагивая от влажного толчка. Тамир неотрывно смотрел в глаза, не выпуская из плена своих рук, принялся двигаться твёрдого, размашисто. Вейя тонула в густой черноте его глаз, топкой, горячей, обволакивающей, а он продолжал брать её со всем пылом, обжигая одним лишь взглядом, голосом, словами ей непонятными, прикосновениями.

— Нама-а-ар, — прорычал, на миг прикрывая веки, — ты так хочешь меня… — переходил на её говор, проникая влажно и упруго в неё.

— Да, да… Да-а-а-а! — сорвался с губ крик, Вейя откинулась на постель, поддаваясь бёдрами к нему, прижимаясь к паху, впуская настолько глубоко, насколько могла, ощущая, как её душит сладкая судорога, давая ощущение наполненности и лёгкости почти невыносимой, что хотелось стонать громко.

Нежные размеренные толчки стали сильными и жёсткими, и Вейе нравилась эта грубость, нравилась его мощь и сила, рождая только одно желание — принадлежать ему полностью. Тамир продолжал смотреть на Вейю неотрывно, врываясь в самую душу, Вейя оказалась будто у него на ладони, и уже незачем было прятаться — это стало бессмысленным. Вейя уже сама с отчаянием хотела открыться, отдаться этому мужчине, что ворвался в её жизнь вихрем горячим, неутомимым, диким. Он принял её полностью, принял её беды, промахи, принял её упрямство — всю её целиком, и Вейя ещё никогда не чувствовала себя такой нужной, значимой, желанной, вожделенной, живой. Она нужна ему, как воздух, и он ей тоже. Вейя видела это сейчас в его взгляде, в каждом рваном, почти неуправляемом движении Тамира.

Учащённые дыхания сплелись, и когда волна блаженства стала тугими толчками разливаться по телу, Вейя вцепилась в плечи Тамира, застонала от бьющих всплесков, а он набросился на её губы, крадя сладкую дрожь. Тамир несколько раз рванулся вперёд, а следом резко прижал к себе Вейю, вынуждая двигаться вместе с ним в одном биении, не прерываясь. Вейя чувствовала перекаты твёрдых мышц и упругую горячую твёрдость внутри себя. Сквозь полуприкрытые веки наблюдала за Тамиром, утопая в плавном танце слившихся тел, увязая в удовольствии с головой, продолжая двигаясь ему навстречу и вместе с ним. Тамир, излившись полностью, тяжело дыша, обнял Вейю и остановился. Голова кружилось, и всё плыло, она облизала пересохшие губы, прижимаясь к его покрывшейся испариной груди. Они застыли, дышали шумно и сбивчиво. Тамир взял руку Вейи, медленно поднёс к лицу, прикрыл веки и сделал глубокий вдох, потянув в себя запах. А Вейя замерла, когда взбудоражено дрогнули его крылья носа, обдавая запястье жаром. В этот миг Вейе умереть хотелось от того, каким открытым и настоящим был этот простой жест, как желанна она для него.

В молчании лаская и рассматривая друг друга, казалось, пробыли вечность. Но туман начал спадать, возвращая Вейе скованность и стыд, как лежала под ним, раскинув ноги на постели, но сил не осталось шевелиться — тело дрожало, и всё ещё сжимало лоно его твёрдость, наблюдала, как вдыхает её запах, верно, теперь смешанный с его. Когда Тамир выскользнул, Вейя содрогнулось всем телом — качнулись по бёдрам остатки блаженства, растворяясь в крови. Прохлада туманом хлынула по телу. Каган выпустил руки Вейи, опускаясь на бок рядом с ней глыбой могучей, принялся оглаживать лицо, шею, плечи, грудь, заворожённо, медленно, нежно.

— Твой отец уже собирается к Полесью, — проговорил вдруг он.

Вейя аж приподнялась резко, сладкая марь растворилась вмиг. В неверии посмотрела на Тамира, но во взгляде кагана ни доли насмешки. Вейя сглотнула, обвив руками его плечи, обнимая горячо, крепко, как могла, стряхивая всю чёрствую скорлупу с себя.

— Спасибо, — зашептала, уж не сдерживая слёз, что взялись неведомо откуда, — спасибо тебе за всё.

— Нет, Намар, я жду от тебя другого ответа, жду твоего обещания, моя маленькая гордая птичка.

Вейя застыла.

— Сейчас? Тебе нужен ответ сейчас? — отстранилась, заглядывая в глаза Тамира, чувствуя, как забилась в груди тревога и смятение. Да, она обещала, но ведь не сейчас?

-----------------------------------------------

[1] Миней зуелан шувуу — Моя нежная пустельга.

Глава 85

Вейя оглядывая Тамира, но всё плыло. Нет, не могла она прямо сейчас дать ответ. Она ведь отца даже не видела, слова ему не сказала. Как он вернётся — не узнает. Как его князь примет и народ? Вейя замотала головой, сжимая с силой веки — не готова она сейчас идти, не готова.

Пронизала пальцами его волосы, потянула, тукнувшись в шею, Вейю затрясло всю от того, как надтреснулось что-то внутри.

— Прости, Тамир, прости, прости, — всхлипывала, горячие слёзы обожгли щёки, никогда Вейе не было так больно, как сейчас, но оставить отца как? — Прости, Тамир. Я с ним должна пойти.

Каган застыл и стал вдруг таким твёрдым и холодным, как каменная глыба. Вейя цеплялась за него, прижимаясь всем телом. Тамир обхватил пальцами её за шею, заставляя отстраниться, на него посмотреть. Вейя почувствовала, что заживо сгорает, как на костре, под его невыносимо выворачивающим душу взглядом. Губы его сжались в твёрдую линию, а тёмные брови под чуть взъерошенными прядями тёмных волос сошлись, и легла суровая складка между ними, делая взгляд ещё темнее. Вейя невольно сжалась, но вовсе не от страха, а от того, как остро свою вину ощутила, своё предательство, обман. Она обманула кагана, обманула Тамира. Но Вейя не хотела, всё не так, да только как объяснить, что в душе творилось, какая сумятица страшная?

— Ты сделала свой выбор, — разжал зубы, процедил, едва ли не прошипел, выпустил Вейю, чуть оттолкнув, поднялся.