Книга Чужой жизнью - Анна Зюман

и боль твоя не очищает, сжигая все внутри.

Ты учишь вере, убивая,

ломая крылья вставшим на твоем пути.

Ты даришь, тут же отнимая,

надеждой манишь, зная, что нет назад пути.

Яна опустила голову, Альберт боялся пошевелиться, а она через время продолжила.

— Я забеременела почти сразу после свадьбы. Была на третьем месяце, когда после очередных побоев от моего законного мужа у меня случился выкидыш. Меня отвезли в больницу, и там в полуобморочном состоянии я услышала, как он договаривается о том, чтобы стерилизовать меня. Я просила, умоляла, но все напрасно. Ему не нужны были лишние проблемы от меня… Ни ему, ни Богу… С тех пор я не верю в Бога, не верю в чудеса и не верю в любовь.

В один прыжок Альберт перескочил через алтарь и с силой рванул Яну к себе.

— Я не оставлю тебя, слышишь, — горячо прошептал он ей на ухо, — мне все равно, я никогда не оставлю тебя.

— Слишком поздно, — также шепотом ответила она ему. — Мои крылья сломаны, и я давно уже лечу в пропасть… прости, я люблю тебя, но не хочу тянуть за собой, — затем, вскинув голову, крикнула, — Я готова!

Альберт видел, как от скалы отделилась тень и начала приближаться. Время словно замерло, и он с ужасом осознал, что не может пошевелиться. Тень меж тем приняла очертания Весты и заговорила:

— Когда ангел положит на алтарь в жертву свое сердце и добровольно вернется к зверю, убившему его, древняя сила пробудится от сна, наполнив собою жизнь.

— Вот и все, — улыбнулась сквозь слезы Яна. — Прощай… и живи.

Медленно, словно во сне, она стала растворяться, превращаясь в легкую дымку, которую тут же поглотил камень древнего алтаря.

***

Где-то очень высоко.

— Лови! — закричала Атропос, видя, как стремительно развязывается узел, и ноготь Лахесис падает на землю.

В последний момент Клото поймала концы нити, не давая ей окончательно разорваться. Сестры облегченно выдохнули.

— Ну и что теперь делать? — озадаченно спросила Клото, держа нить. — Я же не могу все время так сидеть.

Вместо эпилога

В темноте.

Было очень холодно и неудобно. Вокруг было темно, но я чувствовала, что на моем лице что-то лежит, не давая мне нормально дышать. С трудом подняв занемевшие руки, я скинула это что-то с себя. Тишина. Ощупав то, на чем я лежала, я поняла, что это что-то металлическое, края его закруглялись и обрывались вниз. Перевернувшись набок, я попыталась подняться. Ноги, которые я опустила вниз, висели, не доставая до опоры. Хоть вокруг и была абсолютная темнота, я постаралась оглянуться в надежде хоть что-то рассмотреть. Сбоку от меня внизу виднелась узкая полоска света. Успокаивая себя надеждой, что это свет, пробивающийся из-под двери, я скользнула вниз. Мои ноги коснулись чего-то твердого и очень холодного. Выставив вперед руки и стараясь хоть что-то нащупать впереди себя, я двинулась к полоске света. Если это и правда дверь, я смогу выйти. Два раза я натыкалась на что-то твердое и холодное. Дойдя, наконец, до полоски света, я начала искать ручку двери, но вместо этого нащупала что-то, похожее на выключатель. Щелкнув его, я невольно зажмурилась от яркого света, залившего все вокруг. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя и привыкнуть к освещению. Стены комнаты были выкрашены в ядовитый зеленый цвет, местами краска облезла и под ней проступала серая штукатурка. По центру комнаты стояла металлическая каталка, возле нее валялась белая простынь. Рядом на металлическом столике у стены лежал искромсанный покров и какие-то странные инструменты, взглянув на которые, я поняла, что лучше мне не знать, что это.

Осмотрев себя, поняла, что совершенно голая, поэтому тут же направилась к покрову. Взяв кучу разрезанных кусков, я попыталась их соединить. Чудо, но иней послушно ложился на мое тело, тут же срастаясь. Одевшись, я направилась к двери.

Полутемный коридор с все теми же зелеными стенами привел меня в небольшую комнатку, где, закинув ноги на старый стол, сидел рыжий прыщавый паренек, читая потрепанную книгу с довольно красноречивым названием «Зомби-апокалипсис».

— Не подскажешь, где я нахожусь? — спросила я рыжего, отчего он подскочил как ошпаренный и, как-то странно дернувшись, рухнул на пол.

Грустно вздохнув и передернув плечами, я направилась дальше. Пройдя по ступенькам и еще одному коридору, я, наконец, смогла выбраться на улицу. Там была глубокая ночь, но в свете слабого фонаря я смогла рассмотреть старую выцветшую табличку на двери, из которой только что вышла — «МОРГ».

Конец