Книга Танец стихий - Ольга Коротаева

Я расхохоталась в лицо буре и отшвырнула от себя покоренные стихии: идите на свободу, вы мне не нужны. Откуда столько собственничества во мне? Раньше я по наитию действовала правильно: вплетала в свои заклинания магию стихий, получала от процесса удовольствие, просто танцуя. Сейчас же пыталась использовать свои силы, сперва сделать силу стихий своей и, пропустив через магию, добиваться результата… да это же все равно, что пропустить через себя электрический ток, чтобы потом рукой зажечь лампочку!

Теперь нужно освободить те стихии, которые попались на мою удочку раньше: бедняжки пришли на мой зов, готовые помочь, а тут злой Мастер их попросту заглотила и даже не подавилась. Я доверилась своей силе и мудрости магии: стихии, оставшиеся на свободе, резвились вокруг стайками белесых струй. Там, дальше, бушевала буря, но меня это уже не касалось: внутри, на этом кусочке острова, царило затишье.

Я легла на скалу: суетливые струйки тут же подняли мое тело. Древняя мудрая могучая змея, что спала все эти годы, вдруг шевельнулась. Не то, чтобы проснулась, но дала знать, что все еще здесь и в полной силе. Струйки все больше мельтешили вокруг меня, пока все тело не окуталось серебристым сиянием. Сияние плавно стекало на скалы, растворяя человеческие очертания. Кто остался там, на скалах, я даже не могла предположить. Но именно в этот момент в районе груди расцвел прекрасный цветок: нежные лепесточки трепетали, словно мотыльки, раскрывая источающую тонкий свет середину. И каждый лепесток был произведением искусства стеклодува, словно использующего вместо нескольких оттенков стекла различные расцветки солнечного заката. Цвета перетекали друг из друга, наплывая, смешиваясь, но оставаясь такими же яркими и самобытными.

Раз за разом раскрывались лепестки, все больше открывая миру сияющих лучей, которые источала ослепительно яркая середина цветка. И вот, когда лучи соединились в один сплошной поток, я позвала плененные стихии. Откуда они появились, понять невозможно, ибо меня уже нет. Есть только необыкновенной красоты цветок, произрастающий из серебристого сияния, роняющего тягучие капли на холодные скалы.

Но тут защемило сердце, и поток чувств, самых разных, ярких и запоминающихся, взорвался со страшным грохотом, осыпая хлопьями страха и апатии прибрежные камни. Буря с радостной легкостью подхватила эти хлопья, насыщая их солеными брызгами, украшая обрывками тумана…

Казалось, все – я лишь медленно оседающие рваные лохмотья, растаскиваемые океаном по всей поверхности, но тут мудрая змея снова пошевелилась: она подняла голову и заглянула в самые глаза стихиям. Те мгновенно присмирели, словно мудрая мать лишь бросила строгий и уставший взгляд на расшалившихся детей.

Тишина, легкий шелест волн. Я открыла глаза и увидела, что лежу на мощной ветвистой коряге, которая плавно качается на волнах.

Глава 19

Никакого острова не было и в помине, зато рядом наблюдались другие владения Марвии – вполне целые и невредимые. А еще я увидела, как ко мне приближается лодочка, в которой стоял Ллер, пристально наблюдающий за мной. Думаю, что там, за ним, сидела крайне напуганная Вера, а судя по ритмичному движению лодки, методично греб веслами Рад.

Обрадовавшись появлению друзей, я подумала, что это просто чудо. Судя по тому, что учудили выпущенные на волю стихии, вполне можно было бы ожидать полного разрушения всех близлежащих островов, огромного количества трупов, вяло покачивающихся на волнах – многочисленных любителей райской обособленной жизни.

Тут я вспомнила, что происходило со мною, что пытались сделать стихии с наглой ведьмой, осмелившейся поработить их. Острая тоска проникла в душу, начав с упоением отгрызать по кусочку этой мистической субстанции. Горькие слезы покатились из глаз, падая на сухое, выжженное солнцами, высушенное неприступной скалой, старое безлиственное дерево.

– Ты как? – озабоченно спросил Ллер, с легкостью перескакивая из лодки на дерево.

Вера с черной завистью посмотрела на его акробатический пируэт: землянам такого не суждено повторить, даже в цирке не увидишь ничего подобного. Девушка бросала на меня встревоженные взгляды, но как ни старалась, не могла перебраться на бревно: лодка билась о сухое дерево, моталась по кругу, направляемая валлом, который пытался помочь любимой.

– Жива, – вытерла я слезы и попыталась улыбнуться.

– У тебя, – с облегчением заметил цвак, – видимо, просто мания намазывать на океанское дно все, что под руку подвернется: будь то таурские суда или морнейские острова… Ты только глянь, ни намека на то, что здесь тысячи сот возвышалась неприступная скала!

Фиолетовый поглядел на меня преувеличенно-восхищенно и обвел руками опустевшую местность: я послушно осмотрелась. Бури словно в помине не было: на чистейшем небе переливались серые и фиолетовые цвета затухающего заката. Последние искры оранжевого солнца, чуть отставшего от собрата, плясали на ряби волн, словно стараясь оставить на память этот вечер, так насыщенный событиями.

Лично я бы с удовольствием стерла его из памяти:

– Ллер, все напрасно, – с печалью в голосе прошептала я. – Все бесполезно…

– Что напрасно, Мел? – мягко уточнил цвак, присаживаясь рядом: бревно даже не покачнулось, никак не отзываясь на резкие движения мага, словно тот весил не больше перышка.

Хотя, я на самом деле не знала, сколько весит среднестатистический цвак. Мотнув головой: что за странные мысли приходят в такой непростой час, я жалобно посмотрела на друга:

– Я отпустила стихии, но они были в ярости, чуть не разорвали мое тело на тысячу маленьких белок. И лишь сила Мастера стихий, которая только сегодня шевельнулась во мне через столько лет, спасла от кары грозных сил… А ведь их только четыре было. Сколько их всего, я не знаю, но думаю, того, что есть, достаточно, чтобы превратить тело мицара в месиво, если попытаться избавить его от этой обузы. Все бесполезно, Ллер…

– Скажешь тоже – бесполезно, – иронично фыркнул цвак. – Ты только выяснила, что не стоит делать с мицаром, чтобы сохранить ему жизнь, и сама избавилась от неудачного начала возрождения своей силы, плюс тебе подарок – сила Мастера, что наконец обнаружилась в тебе. Вот какой результат, и повод поразмышлять – что можно предпринять дальше. А ты уже готова убиваться, заранее сложив лапки перед следующим поворотом судьбы. А что, если там, вместо чудовищной опасности, которую тебе услужливо нарисовало твое неуемное воображение, лишь маленький тощенький червячок, которому уже давно надоело корчить из себя великую неприятность, но приходится: некий Мастер стихий угрожает плетью, поднимает и велит: «А ну-ка, сострой безобразные глаза! Да клыки побольше нацепи! Давай, чтобы Мастеру пострашнее было, не отлынивай!».

Я весело расхохоталась, представив эту прекрасную картинку: слезы мгновенно высушил со щек услужливый ветерок. Он нежно лизнул в щеку, словно верный пес, которого хозяйка, наконец, отпустила с цепи, и теперь он готов ей простить все свои обиды.

– Стихии больше не хмурятся, – я нежно посмотрела на тонкий след исчезающего солнца: мгновение, и яркий росчерк потух, предоставив сиять холодности звезд. – Они простили меня. Эх, Ллер, я даже не подозревала, насколько сама жадная! Стоило увидеть след могущества, так сразу захотелось его присвоить…