Книга Человек-радар - Рома Ньюман

– И не только это. Ты удивишься, когда узнаешь, как много тебе дано.

Я фыркнул, покачал головой.

– Господи, какие же вы несуразные! Сбились в стайку, как злодейские злодеи из комиксов, и генерируете зло. Даже мир захватить пытаетесь. Уже придумали название для рок-группы? «Лига несправедливости», например. Или «Банда „Плутон“».

Маляр терпеливо вздохнул.

– Ты вообще бываешь серьезным?

– Время от времени. Но раз уж ты настаиваешь, то я со всей серьезностью говорю, что не позволю вам осуществить задуманное.

Маляр усмехнулся.

– Ладно, допустим. Пускай ты решил побыть героем до конца. Что сделаешь? Помимо того, что выдашь меня помощнику мэра, – что еще? Уйдешь в сопротивление? Начнешь подлавливать меня и моих друзей поодиночке?

– Мне не нужны твои друзья, Маляр. Самое слабое звено в твоем плане – ты сам.

– Вот как?

– Вся та галиматья, с которой я разбираюсь последние недели, твой хитровыделанный план, твоя спецоперация – это все в твоей голове. Это все ты. Идея рухнет, если удалить из контекста тебя.

– Удалить из контекста? Это как? Убьешь?

Я красноречиво промолчал. Маляр поднял открытые ладони.

– Я безоружен. Угрозы для тебя не представляю. Ты поступишься принципами «хорошего парня» и убьешь беззащитного старика?

– Я размышлял об этом, да. А потом осознал одну вещь. В ночь «гретельской бойни» ты отправил меня туда не ради какого-то там испытания. Я основательно сел на хвост «гретельцам», и ты испугался, что через них мне удастся выйти на тебя. Ты предупредил их, что я приду к началу ритуала, в надежде, что супербратья Шеллины сделают из меня чучело. Рассчитывал разобраться с противником чужими руками. Это была попытка убийства. Поэтому я буду успокаивать себя мыслью, что с моральной точки зрения у меня развязаны руки.

Маляр внимательно и очень жестко посмотрел мне в глаза. Я ощутил движение за спиной. Обернулся. В комнату бесшумно зашел любитель дредов Антон.

На вид ему было лет двадцать пять. Гибкий, внимательный, напряженный. Он молча замер возле двери, готовый включиться в ситуацию по малейшему кивку художника.

– Мне очень жаль, что ты так настроен, сынок, – медленно проговорил Маляр.

– Я тебе не сынок.

– Бог свидетель: я искренне надеялся, что ты примкнешь к нам. К черту все. Убей его, Антон.

Я крутанулся на месте, успев разглядеть, как суперниндзя подпрыгнул, оттолкнулся от стены и полетел прямо на меня. Подобная тактика оказалась настолько неожиданной, что я не сразу сориентировался, каким образом обороняться. Тело среагировало само.

Когда правая нога акробата описала широкую дугу, я успел лишь подставить предплечье, прикрывая левую часть головы. Удар оказался такой силы, что меня смахнуло в сторону, словно мелкую мушку газетой. В области шеи что-то хрустнуло, перед глазами заплясали искры, предплечье онемело.

Падение на пол вышло жестким, но, подгоняемый страхом за свою шкуру, я поспешно вскочил на ноги. Картинка перед глазами слегка двоилась, однако мне вроде бы удавалось удерживать вертикальное положение. Антон элегантно спружинил в коленях, двинулся на меня – плавно и устрашающе, как изготовившаяся к броску кобра.

– Благодаря суперию, – комментировал Маляр, – ловкость и пластика мальчика взвинчены до пределов человеческого тела. Он как гимнаст мирового уровня – только в десять раз сильнее. Не терпится увидеть, на что будут способны другие подопытные.

Другие подопытные, медь твою… Уже делит шкуру неубитого медведя. Перешагивает через мое бездыханное тело.

Причудливым образом изогнувшись, Антон принял стойку на руке, а его нога, совершив витиеватое движение то ли из капоэйры, то ли из брейк-данса, вынырнула не пойми откуда и сильно толкнула меня в грудь. Я охнул, отлетая к выходу из кабинета.

Дыхание оказалось сбито, в голове – колокольный звон. Второй раз за пару недель я чувствовал себя не лучше отбивной. Такой расклад начинал бесить.

– Воспользуйся биолоком, – вещал Маляр из своего кресла у панорамного окна. – Это ведь благодаря ему ты уцелел в «гретельской бойне»?

Я стал на одно колено, не в силах выпрямиться. Акробат стоял в паре метров от меня, выжидая с видом паука-птицееда.

– Будь осторожней, Антоша, – приговаривал откуда-то из-за его спины Маляр. – Он может начать использовать свой дар и предвидеть твои маневры.

На лице Антоши выскочила противная самодовольная ухмылка. Это окончательно вывело меня из себя. Рука сама скользнула под футболку, пальцы вцепились в рукоять пистолета. Поскольку стоял я в позе скрюченной сушеной улитки, движение ускользнуло от глаз противника.

Я выхватил «макаров», попутно щелкнув предохранителем, навел на парня с дредами и начал палить наугад от бедра.

В моем восприятии выстрелы звучали приглушенными хлопками. Значит, голове досталось ощутимо – начались перебои со слухом.

Пули кучно входили в жилистую грудь Антона, а парень лишь дрыгался на месте, уже не в силах выполнить ни одного из своих финтов.

Очень скоро я ощутил, что пистолет схолостил, – магазин опустел.

Наступила тишина. Антон смотрел на меня с детским недоумением в глазах. Он-то рассчитывал на старый добрый махач, надеялся прихлопнуть меня, пользуясь колоссальным преимуществом в физических показателях, а оно – вон как вышло… Прости, старина, но я слишком жирно получал по морде в этом сезоне, чтобы сносить издевательства со стороны прыщавого шкета.

Ножки акробата задрожали, он рухнул на колени. Кажется, когда Антон заваливался мордой на ковер, его глаза уже были пустыми.

Кряхтя, я поднялся с пола, оказавшись на прямой линии с Маляром. Он все так же сидел в кресле, только до меня художнику уже не было никакого дела. Разведя руки в стороны, он наблюдал, как белоснежная рубашка на его животе быстро пропитывается кровью.

– О как! – воскликнул он и принялся зажимать рану ладонями.

Я достал носовой платок, начал тщательно протирать «макаров».

– Господи, крови-то сколько, – тем временем приговаривал Маляр. – Как из свинюшки прям.

Закончив с пистолетом, я бросил его рядом с трупом Антона, свернул платок.

– Не убирай тряпочку-то… Дай рану зажать. Кровь хлещет…

Я спрятал платок в карман джинсов, взял один из стульев, обошел стол Маляра, сел рядом с ним. К этому моменту художник изрядно побледнел, а его руки заметно ослабели. Рубашка совсем намокла, капли падали на пол.

– К… как-то все… неправильно закончилось…

– Ты думаешь? А по мне – самое то. Дружок твой отъехал. Тебе тоже недолго воздух коптить осталось. План по захвату Серпейска рухнул. Я победил, Маляр.

Художник попытался засмеяться, но у него вышло только слабое кряканье.