Книга Похищенная, или Заложница игры - Светлана Волкова

Только Мири не могла уйти далеко. Что-то не пускало ее. Даже не вязь. Просто понимание, что кто-то не сможет без нее жить. Черта? Может быть. Или просто чувствовала себя нужной? Когда не отнимают свободу, чувство нужности вдруг дает знать о себе…

Пару раз Мириэль сталкивалась с Арелато в коридоре. Он тихо здоровался, смотрел на нее долгим взглядом. Она отвечала — так же тихо и спокойно. А потом они шли каждый своей дорогой. Он не пытался затянуть эти встречи, побыть с ней подольше. В черных глазах стояла тоска.

Ночью настало полнолуние. Мириэль не могла уснуть. Она ворочалась и ворочалась. Затем встала, вышла из спальни — после возвращения с Земли никто не запирал ее. Прошла босиком на террасу Нильгари.

Отражение круглой луны множилось и трепетало в кристально чистых струях. Легкий шелест воды доносился из-за магической завесы. Серебряный диск луны ярко сиял в черном небе среди россыпи звезд.

Мириэль задрала голову. Луна была такой огромной, что казалось, нависала прямо над феей. Она смотрела и чувствовала, как неполноценность жизни тяготеет над ней подобно этому громадному диску. Только он лучится светом, а ее жизнь подернута мглой.

С тех пор, как она оказалась в стенах Ранду, она перестала получать удовольствие от жизни. Конечно, в том виноваты Арелато и Ветария, сделавшие фею заложницей своих игр. Но что ей сейчас делать с тем, как складывается ее существование? С неразрывной связью между ней и Арелато…

Продолжать отталкивать его, корить сломанной судьбой? Но он сам раскаялся, готов отпустить ее ценой собственной жизни. Уйти, зная, что он покончит с собой, Мириэль не может. Превратить его существование в ад непрестанными проклятиями, бесконечной ненавистью? Какой в этом смысл? Ей станет легче от этого?

Или попытаться увидеть в нем мужчину, который не может без нее жить, но при том превозмогает страсть и алчность? Который научился ценить ее потребности и поступаться ради них своими? Попытаться наконец выпустить свое влечение к нему на волю? Не скрывать от себя самой дрожь от его поцелуев… его голоса. Мириэль и сейчас встрепенулась, вспомнив шепот бархатного тембра.

Интересно, он сейчас тоже не спит? Полная луна тревожит его, как встревожила Мириэль? Думает ли о ней, как она о нем, вспоминает ее голос, поцелуи, касания?

Она знала ответ. Избранный не может не думать и не тосковать о своей фее. Если в ней промелькнула искорка тоски и желания, то в нем полыхает пламя.

Мири стояла на террасе еще несколько минут. Свет луны проникал в нее, наполнял тягучим томлением. А тот, кто мог его утолить, так же близко, как эта луна.

И тут она поняла, что не может больше стоять вот так бездейственно, думать, вспоминать, рассуждать сама с собой. Мириэль хотела пылать. Хотела жить, цвести. Ощущать вкус мужских поцелуев, чувствовать настойчивые пальцы на коже… Просто быть рядом с тем, кого избрала, — и не важно, как и почему это случилось, чья игра привела к избранию. Оно свершилось и стало ее реальностью, ее жизнью.

Хватит отказываться от этой реальности. От самой себя и новой судьбы взамен утраченной. Мири устала бороться. Устала цепляться за то, чего не вернуть.

Она резко опустила голову, оторвала взгляд от луны. Развернулась к выходу и побежала по коридорам Ранду. Шлепки босых ног отзывались гулким эхом. Никто не попался навстречу — хваленая дисциплина Ранду заставляла рано ложиться и рано вставать.

Мириэль была у Марка в спальне лишь раз, когда ему вздумалось заняться любовью в собственной постели. Она так яростно сопротивлялась, что больше он не забирал ее к себе.

Дорогу она не забыла. Толкнула незапертую дверь — Великий Магистр не имел обыкновения закрываться от своих адептов. Он стоял напротив окна. Его комната одна из немногих выходила наружу. Свет луны лился сквозь узкий оконный проем.

Марк повернулся на звук открывшейся двери. Свет падал на него сзади, и на миг Мири показалось, что вместо глаз у него клубится тьма, как у демона Рогна. Но он сделал несколько шагов, и она увидела блеснувшие в них слезы.

— Мири… девочка моя. Ты пришла.

Тот самый бархатный шепот, что воспламенял ее изнутри. Он ничего не спрашивал. Просто называл по имени.

Мири шагнула навстречу. Они остановились друг напротив друга, отражаясь в зрачках.

— Марк… — прошептала она в ответ.

Он изумленно расширил глаза. Все еще не верил. Все еще ждал подвоха. Мири подняла руку, провела ладонью по его груди. Теперь он больше не мог ошибиться, чувствуя, как пламя охватывает обоих.

Он поймал узкую изящную кисть, поднес к губам. Просто наслаждался прикосновением, не спешил приблизить к себе Мири, сжать в объятиях, захватить в плен страсти. Лишь держал ладошку у губ, касаясь слегка, будто робея…

Она приблизилась сама. Изумрудные глаза влажно блестели под луной. Марк склонился к ее лицу, бережно поцеловал уголки глаз у висков. А потом наконец припал к маняще приоткрытым губам Мири.

Они будто вернулись на три дня назад, когда Марк впервые поцеловал ее после возвращения и она ответила. Словно возобновили прерванное. Мириэль снова откликалась на его прикосновения и поцелуи — с искренним желанием, не против воли. Только теперь она знала и помнила все.

Между ними не осталось ничего, что могло бы рассечь связь, влечение и понимание, как в прошлый раз. Нечего скрывать, нечего бояться. Оба приняли друг в друге то, что принять казалось невозможным. Марк — стремление Мири к свободе. Мири — его тягу к ней и всепоглощающее желание.

Они не смогли бы начать заново — даже если бы к Мириэль не вернулась память. Это иллюзия, что двое могут начать заново, с чистого листа. Прошлое невозможно стереть. Только принять и простить. И тогда можно изменить настоящее. И подарить себе надежду на будущее.

ЭПИЛОГ

Резиденция Ун-Чу-Лай, город Ярун’Але, Южная Меркана

Минул год с тех пор, как Даршела стала послушницей Ун-Чу-Лай. Она обзавелась друзьями, симпатиями, привязанностями. Ке’Лисо был первой и главной из них. Отношения между влюбленными укреплялись с каждым днем, мелкие ссоры не отравляли их, а лишь помогали узнавать и понимать друг друга.

Так же надежно и уверенно девушка сближалась с Си’Ран и Дейлом. Волшебница и ремесленник все-таки влюбились друг в друга, и это отчасти укрепило дружбу двух парочек. Как бы то ни было, у свободных и одиноких людей одни интересы, у влюбленных или супругов — другие.

Дейл давно вспоминал фею без горечи. Вместе с Ун-Чу-Лай подшучивал, что интриги двух Великих Магистров подарили счастье аж трем парам. И совсем не беспокоился, что Си’Ран волшебница, а он нет. Оба были молоды. Мысли о будущем не отравляли радость настоящего.

Как почти все Ун-Чу-Лай, Даршела привязалась к старшему магистру Валд’Оро. Душевная щедрость и теплота мужчины, открытость, готовность помочь сделали его чуть ли не самым любимым и популярным членом ордена. Некоторые симпатизировали ему даже больше, чем Великому Магистру.