Книга Отречение - Ричард Ли Байерс

— Да, — сказал Сирзан. — Я довольно долго наблюдал за твоим народом и примерно сорок лет назад узнал о предательских настроениях мужчин. Позже я обнаружил слабость жриц — такие большие перемены не могли укрыться от меня. Тут я вспомнил о недовольных, из которых вполне вышли бы бунтари, и принял меры, чтобы они смогли сделать то же самое открытие. А потом оставалось лишь выйти из тени и предложить им свои услуги.

— Зачем? — спросил Фарон. — Твои сподвижники — дроу, а ты, прости мне мою прямоту, существо более низкого происхождения. Просто прыгающий паразит. Ты не можешь ждать от Хаундэра и его парней, что они будут соблюдать условия договора, особенно когда победа будет на их стороне. Темные эльфы не доверяют даже друг другу.

— К счастью, до победы еще далеко, а за эти десятилетия я потихоньку подчиню партнеров моей воле. И задолго до того, как они возьмутся управлять городом, я уже буду руководить ими.

— Понятно. Эти дураки помогли тебе начать дело, и теперь ты, неспособный выиграть сражение открыто, будешь порабощать их изнутри, раскидывая свою сеть все шире и шире, пока в нее не попадется каждый, пока весь Мензоберранзан не станет мысленным пленником, марширующим под твой барабан.

— Ты явно разбираешься в основных принципах общества иллитидов, — похвалил Сирзан. — Может быть, ты также знаешь, что мы предпочитаем питаться интеллектом меньших по разуму и разделяем пристрастие вашей расы к пыткам. Однако часть твоего народа будет жить хорошо. Я же не могу есть каждого или со всех содрать кожу, не так ли?

— Разумеется, иначе останешься королем призраков и тишины. А откуда — могу я спросить? — берутся эти оплавляющие камень огненные горшки?

— Мензоберранзан — не единственный город дроу, где есть недовольные мужчины, — ответил иллитид.

Фарон даже замолк на мгновение. Еще один город дроу…

— Теперь твоя очередь отвечать на мои вопросы, — прервал Сирзан размышления темного эльфа.

— Я жив до сих пор просто по счастливому стечению обстоятельств.

— Когда Хаундэр и другие объяснили тебе наши планы, ты искренне хотел присоединиться к нам?

Фарон усмехнулся и сказал:

— Ни на четверть секунды.

— Почему эта идея тебя не привлекла? Ведь ты не более честен и не менее честолюбив, чем любой мужчина-дроу?

— Или иллитид, осмелюсь заметить. Почему же тогда я остался твердым в своем решении выдать вас Громфу? — Изящным движением дроу развел руки. — Для этого есть много причин. Во-первых, я — признанный маг, и у нас, в Мензоберранзане, существует собственная, негласная, иерархия. Многие годы я прилагал все свои силы на то, чтобы подняться по иерархической лестнице. Если мне удастся взойти на самый верх, то я буду столь же значимой фигурой, как верховная жрица.

Сирзан с таким нетерпением щелкнул щупальцами, что даже отлетели чешуйки сухой, потрескавшейся кожи.

— Изменники стремятся поставить себя выше женщин, — произнесло бессмертное создание.

— Я это знаю, но сомневаюсь, что получится что-нибудь толковое, если действовать, как ты и они планировали.

— Ты веришь, что жрицы, даже лишившись своих заклинаний, остались достаточно сильными?

— О, они так могущественны, что запросто могут стереть в пыль всю эту кучку заговорщиков… Но меня в данный момент больше беспокоят низшие существа. Ты понимаешь, как много там гоблинов, как горячо они нас ненавидят, даже без твоих усилий, или насколько опасен твой поглощающий камни огонь? Может случиться, что после бунта в Мензоберранзане некем будет править.

— Ерунда. Когда настанет час орков, с ними разделаются наши парни.

Фарон вздохнул:

— Именно это все вокруг говорят. Мне хотелось, чтобы ты успокоил меня, да не вышло. Видеть дальше других — вот один из недостатков знания.

— Я ручаюсь, орки не могут победить.

— Но они уничтожат создателей прекрасной архитектуры и скульптур из оживающего камня, подадут пример открытого неповиновения будущим рабам. Твоя схема не просто ударит по жрицам, она повредит самому Мензоберранзану, а этого я одобрить не могу. Это некрасиво и неграмотно. Только глупец уродует сокровище, которое стремится приобрести.

Сирзан с насмешкой сказал:

— Вот уж не думал, что ты такой патриот.

— Странно, не правда ли? Более того, по-своему я — преданный сын Ллос. О, это никогда не мешало мне любыми способами добиваться своих целей, — даже если приходилось для этого убить несколько жриц, — но, борясь за личное превосходство, я никогда не стал бы разрушать тот порядок, который она установила. И уж тем более не затеял бы заговор с целью поставить избранный ею народ в подчинение низшим существам.

— Даже боги умирают, дроу. Возможно, Ллос больше нет. Если Мензоберранзан и в самом деле королевство тех смертных, которых она любит больше всего, почему бы ей тогда отказываться от него?

— Проверка? Наказание? Каприз? Кто может угадать? Но я сомневаюсь, что Паучья Королева умерла. Я ее однажды видел. Ну, я не имею в виду Смутные Времена, когда она карала наш город. Я внимательно рассмотрел Темную Мать во всем ее божественном величии и представить себе не могу, что ее может кто-то победить.

— Ты видел Паучью Королеву?

— Думаю, это может тебя заинтересовать, — сказал маг. — Вскоре после окончания Магика я вернулся домой, чтобы служить своему Дому. Мы с сестрой Сэйбл заключили союз против ее близнеца Грейанны. Однажды вечером в наш сталактитовый замок прибыла делегация жриц, возглавляемая самой Триль Бэнр, тогда еще наставницей Арак-Тинилита. Она привела с собой представительниц Домов Хорларрин, Аграх Дирр, Баррисон Дель'Армго и других достойных семей. Это был исключительно важный момент в моей жизни, потому что все эти высокочтимые дамы явились, чтобы арестовать меня.

Я так и не выяснил, не Грейанна ли состряпала это дело. Вообще-то, она могла по складу своего характера в нем участвовать, но с другой стороны, в нем не было для нее никакой выгоды. Трудно поверить, но в те дни я считался наглым, бесцеремонным шалопаем, очень далеким от того скромного и смиренного джентльмена, какого ты видишь перед собой сегодня. Наверное, многие духовные лица подозревали меня в непочтительности.

— Именно это и случилось с Тсабраком, — вставил Сирзан. — Жрицы схватили его, превратили в драука и выбросили.

— Иногда они назначают наказания еще более отвратительные, — отозвался Фарон, — но сначала они устраивают арестованному проверку его истинных чувств. Я полагаю, что в процесс вмешалась моя Мать, отсрочившая окончательный приговор. Она была одной из старших Матерей Мензоберранзана, а я успел провернуть довольно много удачных дел во славу Дома Миззрим, правда, она никогда ни словом не обмолвилась об этом. Не знаю, чем она руководствовалась. Может быть, поверила, что я могу стать предателем, а может, не захотела соглашаться с Бэнр или просто находила забавным мое затруднительное положение — Миз'ри всегда нравились такие развлечения.