Книга По праву рождения - Нора Робертс

– По правде говоря, мисс Данбрук, вряд ли вы можете меня удивить какими-то новостями о моем отце. А теперь прошу меня извинить…

– Он организовывал похищение, транспортировку и продажу грудных детей бездетным парам, которые платили ему большие гонорары, не подозревая, что дети были похищены. Он составлял для них фальшивые бумаги об усыновлении, не зарегистрированные ни в одном суде.

Ричард уставился на нее, не мигая.

– Это нелепо! И я вас предупреждаю: подобные утверждения в суде квалифицируются как клевета.

– Только не в том случае, когда они основаны на реальных фактах. Когда есть доказательства.

Он продолжал следить за ней бесстрастным взглядом голубых глаз. Колли подумала, что в суде он, вероятно, считается грозой присяжных.

– Какие у вас могут быть доказательства?

– Ну, для начала, я сама. Я была украдена в младенческом возрасте и продана супружеской паре, клиентам вашего отца. Передача произошла в его бостонской конторе в декабре 1974 года.

– Вас дезинформировали, – уверенно возразил Карлайл.

– Ничего подобного. У меня накопилось много вопросов к вашему отцу. Где он?

Ричард долго молчал. В комнате стало так тихо, что Колли было слышно, как он дышит.

– Вы же не думаете, что я поверю вам на слово?

Колли достала бумаги из портфеля.

– Копии документов об удочерении. Можете проверить. Они так и не были зарегистрированы в суде. Копии счетов, выставленных вашим отцом за мое удочерение. Копии результатов анализов, подтверждающих, что я биологическая дочь Джея и Сюзанны Каллен, чья грудная дочь была похищена в декабре 1974 года. Копии полицейских отчетов. – Она свалила всю груду бумаг на его стол.

– Советую прочесть, – добавил Джейк, усаживаясь в кресло. – Можете не спешить.

Пальцы Ричарда слегка дрожали, когда он извлек из нагрудного кармана очки в золотой оправе. Не сказав ни слова, он начал читать бумаги.

– Это вряд ли можно назвать доказательством, – проговорил он наконец. – Вы обвиняете человека в похищении, в торговле детьми, в подлоге. – Сняв очки, он отложил их в сторону. – Каковы бы ни были мои личные разногласия с отцом, в подобные обвинения я не верю. Если вы будете на них настаивать, мне придется подать на вас в суд.

– Подавайте, – согласилась Колли. – Я не остановлюсь, пока не получу ответы на свои вопросы. Я не остановлюсь, пока люди, ответственные за то, что случилось с Калленами и с другими семьями, не понесут наказание. Где ваш отец?

– Я не видел своего отца более пятнадцати лет, – раздраженно бросил в ответ Карлайл. – А если бы я и знал, где он, вам все равно не сказал бы. Я намерен лично заняться этим делом, можете не сомневаться. Я не верю, что ваши утверждения имеют под собой какую-то почву. Но если я обнаружу нечто противоположное, я сделаю все, чтобы разыскать моего отца и… я сделаю все возможное.

– Было предпринято уже несколько попыток помешать нам найти его, а вместе с ним и ответы на наши вопросы, – вставил Джейк. – Нападение с применением насилия, поджог.

– Ради всего святого! Ему девяносто лет. – Самообладание изменило Ричарду, он нервно провел рукой по волосам. – Когда я видел его в последний раз, он поправлялся после инфаркта. У него слабое здоровье. Он просто физически не в состоянии напасть на кого-то или поджечь дом.

– Человек, способный организовать черный рынок по торговле детьми, мог запросто нанять кого-то для грязной работы.

– Я не говорил, что мой отец имеет отношение к торговле детьми! Все, что я здесь вижу, это либо предположения, либо случайные совпадения. Человек, которого я знал, был никудышным мужем и отцом, но он был хорошим адвокатом. Он уважал закон и был всей душой предан идее усыновления. Он помогал создавать семьи. Он гордился этим.

– Так гордился, что разрушал одни семьи, чтобы создавать другие? Так гордился, что возомнил себя богом?

– Я сказал, что сам займусь этим делом. Я настаиваю, чтобы вы прекратили ваши попытки опорочить и оклеветать моего отца. Если вы сообщите моей ассистентке номера телефонов, по которым с вами можно связаться, я дам вам знать, как только приду к какому-то решению.

Не успела Колли открыть рот, как Джейк поднялся на ноги.

– Странная это штука, не правда ли, Карлайл, – в один момент лишиться привычного представления о своей семье, о самом себе? – Он подхватил Колли под руку, заставил ее подняться. – Вот именно это с ней и произошло, но она выстояла. А вы могли бы? Посмотрим, хватит ли вам отваги. Как у вас обстоят дела со спинным хребтом? Может, у вас кишка тонка? Расследуйте это дело, принимайте решение, но помните: мы его найдем. Для меня это будет делом жизни. Тот, кто сделал Колли несчастной, не уйдет от ответа, будь я проклят. Это никому с рук не сойдет. – Он крепко сжал ее руку. – Кроме меня. Пошли.

Она ничего ему не сказала, пока они не вышли на улицу.

– Это была впечатляющая заключительная речь, Грейстоун.

– Тебе понравилось?

– Я как-то не думала о том, что я несчастна. Я была взбешена, растеряна, но несчастна? Не знаю…

– Хочешь сказать, что правда о твоем рождении сделала тебя счастливой?

– Нет, но… в конечном счете, это не самое главное.

– Я сделал тебя несчастной. Я много об этом думал за последний год.

– Мы оба сделали друг друга несчастными.

Он взял ее за подбородок, повернул лицом к себе.

– Может быть. Но я твердо знаю одно: я был счастливее с тобой, чем без тебя.

– Черт бы тебя побрал, Джейк!

– Я решил, что ты имеешь право знать. А поскольку ты у нас девушка умная, тебе нетрудно будет сообразить, что я предпочитаю быть счастливым, а не наоборот. Поэтому я собираюсь тебя вернуть.

– Я тебе не чертик на резинке!

– Это точно, Данбрук, ты не чертик на резинке. Чтобы его вернуть, нужна всего лишь ловкость рук. Ну что? Будешь стоять тут на тротуаре и обсуждать мое будущее счастье?

– Конечно, нет.

– Мы могли бы тут задержаться и еще раз надавить на него. Но есть и другой путь: пусть поварится в собственном соку. Что ты выбираешь?

– Как? Ты не собираешься диктовать мне, что я должна делать?

– Я стараюсь сдерживаться. Как у меня получается?

– Неплохо. – Поддавшись порыву, Колли коснулась пальцами его щеки, но тут же отвернулась и вновь взглянула на окна конторы Ричарда Карлайла. – Он сказал, что не видел Маркуса больше пятнадцати лет, но первым делом кинулся его защищать.

– Это инстинкт, обусловленный культурными, социальными, семейными традициями. Сомкнуть ряды перед чужаками.

– Я не верю, что он не знает, где его папаша. Может, у него нет точного адреса, но он должен знать, как с ним связаться. Если мы надавим, он, скорее всего, совсем закроется.