Книга Горячий лед [= Охота на людей ] - Нора Робертс

Уитни перекатилась так, что оказалась сверху, и усмехнулась:

– У меня с шестнадцати лет не было таких свиданий.

– Да ну? – Дуг провел рукой по ее бедру. Глаза Уитни потемнели от усталости, вина и страсти. Дуг пообещал себе, что обязательно увидит их вновь такими, когда они окажутся в каком-нибудь роскошном отеле на другом конце света. – Значит, парень смог затащить тебя в машину, напоив вином и накормив икрой?

– Тогда были не икра и вино, а всего лишь крекеры и пиво. А кончилось все тем, что я пихнула его в живот.

– Наверное, это было забавное свидание, Уитни. Она вылила из бутылки в рот последние капли вина, вслушиваясь в шелест крылышек и пение насекомых.

– Я всегда была разборчивой и остаюсь такой сейчас.

– Ах, разборчивой? – Дуг повернулся так, что она легла поперек него, а он прислонился к дверце джипа. – А почему же тогда ты находишься здесь, со мной?

Уитни уже много раз задавала себе этот вопрос, но ответ из-за своей простоты не удовлетворял ее. Ей так хотелось. Она помолчала, положив голову ему на плечо. Хоть это и было глупо, но так она чувствовала себя в безопасности.

– Наверно, я поддалась твоему обаянию.

– Так все делают.

Уитни улыбнулась и укусила его за нижнюю губу.

– Эй! – Пока она смеялась. Дуг сжал ее руки. – Значит, ты хочешь играть жестко.

– Меня не запугаешь, Лорд.

– Нет? – Наслаждаясь, он одной рукой сжимал ее запястья, а другой обнял за шею. В глазах Уитни ничего не отразилось. – Мне кажется, что я до сих пор обращался с тобой слишком нежно. Может, стоит по-другому?

– Давай! – с вызовом сказала Уитни. – Попробуй.

Холодно улыбаясь, она посмотрела на него равнодушными глазами цвета виски. Дуг понял, что все же сделал то, чего избегал всю жизнь, избегал более старательно, чем шерифов в маленьких городах и копов в больших. Он влюбился.

– Боже, как ты прекрасна!

В его голосе было что-то особое. До того как она успела об этом подумать или хотя бы посмотреть ему в глаза, губы Дуга оказались прижаты к ее губам. Страсть охватила их обоих.

Все было так, как в первый раз. Этого он не ожидал. Ощущения и желания были такими же сильными, такими же удивительными. Он чувствовал в себе беспредельную нежность.

Под его руками ее тело струилось, как вода. Бесконечная усталость сменилась небывалой энергией. От ее близости у него кружилась голова.

Ночь была жаркой. Влажный воздух был напоен ароматом тысяч цветов, вобравших в себя солнечное тепло. Дуг хотел зажечь для Уитни свечи, положить ее на мягкую, прохладную перину с шелковыми подушками. Он хотел давать – нечто новое для человека, который, хотя и мог проявить щедрость, привык сначала брать.

Ее тело было таким хрупким. Оно пленяло его так, как пышные тела профессионалок не привлекали никогда. Ее кожа была очень нежной, шелковистой благодаря ежедневному уходу. Дуг сказал себе, что наступит время, когда он позволит себе роскошь медленно, тщательно изучать каждый сантиметр ее тела – пока не будет знать ее лучше, чем она сама.

Она почувствовала: в нем что-то изменилось. Он был не менее страстным, но она знала, что что-то стало по-другому…

Ее чувства смешались, наложившись одно на другое. Все ее ощущения исходили от него. Прикосновения пальцев, прикосновения губ. Его запах заполнял ее – мужской, возбуждающий запах. Она слышала? как он что-то шепчет ей, и слышала спой собственный тихий ответ. До сих пор она не понимала, что значит раствориться в другом человеке. До сих пор она этого не хотела.

Она открылась. Он заполнил. Он дал. Она поглотила.

С самого начала до самого конца они мчались в одном темпе. Голова к голове, сердце к сердцу, они вместе пересекли ту линию, к которой стремятся все любовники.

Они ненадолго заснули, всего на час, но как прекрасно было спать вместе, свернувшись на сиденье джипа. Луна опустилась ниже. Дуг посмотрел на нее сквозь листву деревьев и разбудил Уитни.

– Нам надо двигаться. – Возможно, Ремо все еще пытается добыть какой-нибудь транспорт, а может быть, он уже в пути. В любом случае надо спешить.

Уитни вздохнула и потянулась:

– Сколько еще ехать?

– Не знаю точно. Километров сто шестьдесят, может быть, двести.

– Ладно. – Зевнув, она начала одеваться. – Я поведу.

Дуг фыркнул, натягивая джинсы:

– Черта с два ты поведешь. Я уже ездил с тобой, помнишь?

– Конечно, помню. – Осмотрев себя, Уитни решила, что складки и пятна на ее одежде стали постоянными, и задумалась над тем, можно ли где-нибудь "этом краю найти средство для чистки. – Насколько я помню, тогда я даже спасла тебе жизнь.

– Спасла? – Дуг повернулся к ней. – Ты чуть не убила нас обоих.

Уитни провела щеткой по волосам.

– Нет уж, прошу прощения. Искусным маневром я не только спасла твою задницу, но и задержала Ремо с его бандой.

Дуг включил зажигание:

– Думаю, что это с какой стороны посмотреть. Но в любом случае вести буду я. Ты слишком много выпила.

Уитни смерила его испепеляющим взглядом:

– Макаллистеры не теряют головы в любых обстоятельствах. – Но когда машина стала продираться сквозь кусты, она схватилась за ручку дверцы и держалась за нее, пока они не выехали на дорогу.

– Твое хладнокровие – от мороженого, – решил Дуг, набрав скорость. – Оно обволакивает желудок так, что нейтрализует все чувства.

– Очень остроумно. – Уитни отпустила ручку дверцы и стала смотреть, как мимо пролетает ночь. – Мне кажется, ты хорошо осведомлен о моей жизни и истории моей семьи. А что ты можешь рассказать о себе?

– Какую историю ты хочешь знать? – небрежно спросил Дуг. – У меня их много, я рассказываю их в зависимости от обстановки.

– Ну конечно, полный набор – от истории нищего сиротки до истории изгнанного из семьи аристократа. – Уитни смотрела на его профиль. Кто он такой, думала она. И почему ее это беспокоит? Ответа на первый вопрос у нее не было, но она догадывалась, что знает ответ на второй. – А может, расскажешь подлинную, хотя бы для разнообразия?

Конечно, он мог солгать. Ему было бы нетрудно выдать ей трогательную историю о бездомном маленьком мальчике, который убежал от злобного отчима и ночевал в подвалах и парках. И он мог бы заставить ее поверить в это. Откинувшись на сиденье, Дуг сделал то, что делал очень редко. Он стал рассказывать ей правду:

– Я вырос в Бруклине, в тихом, приятном районе. Там живут простые и уравновешенные люди. Мать вела хозяйство, а отец чинил канализацию. У меня были две славные сестрички. И собака Чекере.

– Начало вполне нормальное.

– Действительно, так и было. – Иногда, довольно редко, он обращался к этим воспоминаниям и наслаждался ими. – Мой отец болел за «Лосей», а мама пекла самый вкусный в мире пироге черникой. Они и сейчас этим занимаются.