Книга На 4 кулака - Маргарита Малинина

Я замерла посреди террасы, не понимая, как здесь оказалась. Ах, ну да. Искала картошку. Но тут ее нет.

Возвращаясь на кухню, я продолжала размышлять.

Возможно, наклоняясь над телом покойного мужа, чтобы проверить, что он реально покойный, она зацепилась шарфиком, положим, за куст (я помню, их там рядом множество). Любовница Александра окликнула его с дороги, или еще кто-то ее спугнул, в общем, ей пришлось срочно ретироваться, оставляя улику. Может быть, как и Хрякин, она потом вспомнила, вернулась, но наша неугомонная шантажистка уже подсуетилась — шарф пропал. А дальше по проверенной схеме — звонок с требованием денег. Наталье пришлось избавляться от нее. Тут я на нее не серчаю. Что это за человек такой, в очередной раз подивилась я чужому цинизму. Найдя любовника убитым, вместо полиции звонит предполагаемым убийцам. Очевидно, она даже не знала, кто из них настоящий киллер. Ей было плевать. Ну и поделом.

«А что, она единственный человек, скрывающий улики от следствия?» — активизировался внутренний голос, намекая на свою обладательницу.

— Заткнись! — возмутилась я вслух. — Это не одно и то же!

Ведь и правда не одно. Я знала, что Коля невиновен, потому вернула ему портмоне. А Колесниковой было все равно. То, что я делала ради любви и справедливости, она делала ради наживы.

В кухне я обнаружила дверь, закрытую на замок. Зачем Коля запирает двери, живя один в собственном доме? Или он утром запер? Ключи обнаружились в рядом стоящей тумбе, так что вряд ли это секретная подпольная лаборатория, иначе бы он спрятал ключи более мудреным способом.

Открыв дверь и включив свет, смогла пронаблюдать винтовую лестницу, ведущую вниз. «Подвал, — констатировала я. — Вот где люди обычно хранят картошку». Я начала спускаться и едва не споткнулась, вспомнив один момент из жизни. Кто позвонил нам прямо перед похищением? Правильно, Наташа. Одна она знала, в какой момент мы окажемся на улице, ни один Федоткин и предположить такого не мог, ведь мы с Катькой точно обезьяны с гранатой — никогда не знаешь, что выкинем в следующую минуту! Она выманила нас из дома и послала друзей следить, а в подходящем месте — в темном переулке — похитить. Но зачем? Наверно, чтоб испугались и бросили свое расследование. Что-то в нашем поведении ее насторожило, очень уж мы рьяную развели деятельность, Катька даже стребовала с нее фотографию мужа…

Внизу я уткнулась носом в очень чистую дверь, будто вчера только поставленную, и открыла ее вторым на связке ключом. Где выключатель? Ощупывая стену, я вспомнила старика. Он говорил, что соседку навещала брюнетка, но в наше время изменить цвет волос просто до безобразия легко — парик или краска.

Ага, вот он выключатель.

Вспыхнул свет, я огляделась по сторонам и… целый мир для меня рухнул в одно лишь мгновение.

Большое подвальное помещение. Вдоль стены теснились мешки теперь уже знаю с чем — с картофелем, который мне стал совсем не нужен. В углу красовался доисторический проигрыватель и моток веревки под ним, в другом углу расположился диван, впрочем, это место я уже описывала довольно подробно. Осталось лишь разобраться, почему похищенных по приказу Натальи (а точно ли Натальи?) меня и Катю привезли в загородный дом Хрякина. Ответ нашелся сам, разбив мое сердце вдребезги.

Я вспомнила слова одного из похитителей. «За что боролись, на то и напоролись», — ответил он на вопрос «Почему сюда?» Теперь я знала, как это трактовать. Ребятки, которых Хрякин (да! Хрякин!) нанял, чтобы нас похитить, должны были привезти нас в другое место, но, из-за того что внезапно нагрянули родственники, они ничтоже сумняшеся доставили нас сюда. Мол, сам придумал, вот и разбирайся. Тот факт, что у шофера был запасной ключ или он знал, где ключ этот хранится, говорил о том, что с Хрякиным они большие друзья. И именно поэтому Николай не хотел, чтобы я приезжала! Даже простуду выдумал, и ведь только сейчас до меня дошло, что больным он не был. Кашлял только в трубку! Вот что любовь делает с людьми, увидев ненаглядного, я напрочь обо всем забыла… А ему, конечно, доложили, что привезли нас сюда и что мы успели разглядеть подвал (сломанная дверь все равно бы выдала). И доложили, видать, сразу, иначе он не ждал бы меня возле подъезда. Или это было спланировано? Отпустить нас к этому времени, чтобы успеть в Щукинск? Впрочем, детали уже не важны…

— Боже мой, боже мой… — только и могла повторять я, беспомощно пялясь на новую дверь, которую успели водрузить всего за неделю на место прежней, приказавшей долго жить по Катиной вине.

Внезапно эта самая дверь распахнулась и передо мной во всей красе предстал любимый с самым что ни на есть кислым выражением на лице, мол, надоела ты мне, Юлька, хлеще горькой редьки.

Медленно отступая к старому дивану, я из последних сил подняла руку — такой тяжелой на тот момент она казалась — и выставила вперед указательный палец:

— Ты… ты…

— Я, — пожал плечами Николай и откуда-то из-под полы пиджака извлек пистолет.

Затрудняюсь ответить, что деморализовало меня сильнее: осознание того, что я сейчас умру, или же то, что человек, которого я полюбила всем сердцем, ради которого совершила множество рискованных и глупых поступков, самым мерзким из которых оказалось предательство собственных родителей, тот, жизни без которого я себе уже не представляла, кому отдала всю себя без остатка, оказался ублюдком, отпетым мерзавцем, надо признать — чудесным актером, но главное — убийцей. Катька была бы довольна. Она же просила повороты. Да, тогда она сказала, что убийца Хрякин — скучно, потому что слишком просто. Но это было до того, как он сознался, что его шантажировали. Он уже перестал выглядеть подозрительным. Следовательно, поворотец — что надо. Жаль, я уже не узнаю, оценит ли она.

Чтобы не грохнуться в обморок и не облегчить этим поступком киллеру задачу, я с силой сжала виски и, стараясь верить в то, что произношу, дабы придать словам побольше убедительности, заявила:

— Тебя найдут. Родители знают, где я, и…

— Да что ты! — поддельно удивился он. Профи своего дела. — А мне отчего-то кажется, что родители будут искать тебя у подруги.

Черт!

— Так как меня там нет, догадаться несложно.

— Ага, ну, к тому моменту я уже успею придумать убедительную версию событий. Не переживай за меня, я умею выходить сухим из воды.

— Ты не можешь меня убить! — продолжая пятиться, в отчаянии воскликнула я.

— В самом деле? — Он направил на меня дуло пистолета. — Давай поспорим.

Я сделала еще один шаг назад и ощутила ногой твердую обивку дивана. Дальше отступать было некуда. Тогда я решила разговорить его. Мне нужно время, чтобы найти выход. «Выхода нет!» — закричал внутренний голос, но я проигнорировала его как обычно.

— Вижу, у тебя большой опыт. Своего лучшего друга ты тоже убил?

— И его, и эту сучку Колесникову, — ответил он спокойно-ледяным тоном. Казалось, будто его вообще не волновали собственные деяния.