Книга Свобода на продажу - Джон Кампфнер

Безо всяких сомнений, это был лидер, который провозглашал достоинства свободы, одновременно поддерживая процедуры (пытки, секретную перевозку подозреваемых, незаконное прослушивание), которые намеренно лишали людей этой свободы. До окончания срока президентских полномочий Буш был уверен, что служит делу свободы. То же самое относится к Блэру и другим мировым лидерам. Те же, кто угрожал или хотя бы сомневался в их специфической интерпретации свободы, заслуживал лишения или ограничения свободы.

Тем не менее по истечении нескольких месяцев после победы на выборах 2004 года администрация Буша впала в панику. Политическая ситуация не изменилась. Что же произошло? Кто лучше ответит на этот вопрос, чем Фрэнсис Фукуяма, человек, в начале 90–х годов объявивший о «конце истории»? Я давно хотел обсудить с ним соображения о неизбежном триумфе демократии, его безусловную поддержку войны в Ираке и последующее резкое осуждение режима Буша. Фукуяму критиковали в либеральных кругах за политические «колебания», но когда мы сидели в семейном ресторане в одном из типичных уютных, сонных городов в Виргинии, я был не в состоянии отказать в уважении человеку, который никогда не искал легких путей.

Мы говорили о России и Китае, государствах, которые, по мнению Фукуямы, находятся в середине «авторитарной модернизации», обсуждали его утверждение о корреляционной зависимости между экономическим ростом и развитием демократии. Мы говорили о «цветных революциях» на Украине, в Грузии, в других местах, которые бодро приветствовали поборники демократизации. Фукуяма рассказал, почему он выбрал в своих лекциях в качестве хрестоматийного примера политического развития Украину, а не Ирак или другую страну, где провалился американский эксперимент. Мы говорили о роли демократии, о том, является ли она, то есть свободные выборы, самоцелью либо средством для распространения либеральных ценностей, и что ценнее — демократия как процесс либо как конечный результат. Больше всего мне хотелось поговорить с ним о состоянии свободы в Америке. Он рассказал:

Демократический процесс в целом испорчен инструментальным использованием демократии, в частности в Ираке… Это подорвало моральный авторитет Америки как силы, противостоящей авторитаризму. Парадокс заключается в готовности государства, которое представляет себя бастионом свободы, допустить пытки и подрыв гражданских свобод.

Многие политики, далекие от верхушки неоконсерваторов, способствовали подавлению свободы. Даже когда у них появлялась возможность пресечь злоупотребления администрации Буша, многие так называемые либеральные политики предпочитали не делать этого. Когда дело доходило до выполнения Конгрессом его основной функции — служить противовесом исполнительной власти, он оказывался не в состоянии делать это. В течение первых шести лет пребывания Буша на посту президента демократы жаловались на то, что у них связаны руки из‑за доминирования в парламенте республиканцев. Подождите, говорили они, вот получим мы большинство в парламенте! Это произошло в конце 2006 года. В октябре уходящий на каникулы Конгресс принял закон о комиссиях военных судов, который упростил доказывание вины «вражеских комбатантов». Демократическое меньшинство, как всегда, оказало незначительное сопротивление. В последующие два года, когда обе палаты находились под контролем демократов, мы были свидетелями одного из наиболее значительных наступлений на гражданские свободы за весь период правления Буша. Снова и снова, как только очередной законопроект выносился на рассмотрение, чтобы дать администрации санкцию на проведение секретных акций либо на их продолжение, он получал большинство голосов в обеих палатах.

Наиболее поразительным шагом стало придание политической и юридической силы разрешению прослушивать телефонные разговоры, о чем «Нью–Йорк таймс» сообщила с большим опозданием. В 2008 году при существенной поддержке демократов были приняты поправки к закону «О надзоре за внешней разведкой». Они получили полное одобрение лидеров демократов в Палате представителей. Барак Обама, заручившись поддержкой демократов, изменил своему обещанию, данному во время праймериз, и поддержал расширенную версию законопроекта. Новая редакция узаконила новые методы не санкционированного судом сбора информации. Она содержала наибольшее число поправок к федеральному закону о розыскной деятельности за последние 30 лет. Конечно, давление на демократов было сильным. В СМИ по–прежнему не ослабевали патриотические призывы. Кристофер Бонд, республиканец, старший сенатор от штата Миссури, поддразнивал коллег, объясняя, что им не следует бояться этого закона, «если 'Аль–Каида' не входит в число ваших адресатов быстрого набора». Даже он был удивлен тем, как легко законопроект прошел через Сенат: «Я думаю, что Белому дому удалось заключить сделку на условиях, на которые он даже не рассчитывал».

В ночь победы Обамы на выборах в ноябре 2008 года я написал в «Гардиан»:

Приятное ощущение от этих удивительных американских выборов неизбежно пройдет, и тогда здравомыслие заставит задать вопрос: в каком состоянии будет теперь пребывать западное общество? С того момента, как Буш украл выборы в 2000 году, он разрушил веру во все — от выборного процесса до защиты гражданских свобод и соблюдения норм международного права. Альтернатива — авторитарный капитализм — процветала в течение последних восьми лет, когда во всем мире слова западных политиков воспринимались как совершенно расходящиеся с делами. Сейчас, особенно сейчас Обама должен сократить этот разрыв. Как бы ни была трудна его задача, ему предстоит играть главную роль в определении судьбы западной демократии.

И внутренняя, и внешняя политика США — самопровозглашенного лидера свободного мира — всегда находилась под пристальным вниманием. Курс Буша на захват и превосходство поставил внешнеполитические связи Америки с ног на голову. Содействие распространению демократии было превращено в главную внешнеполитическую цель без оглядки на положение в мире либеральных демократий.

В течение многих лет в рамках проекта «Пью глобал эттитьюдс» в различных странах проводились опросы, отслеживающие изменение имиджа США в мире. Полученные результаты свидетельствуют, что в течение 2002 года отношение к США определялось сочувствием — из‑за трагических событий 11 сентября, но после 2002 года в отношении Америки росли гнев и неприязнь. Большинство опрошенных в 43 из 47 стран, включая 63% в самих Соединенных Штатах, заявило, что США способствуют распространению демократии скорее там, где это служит их интересам, нежели во всемирном масштабе.

Мир и сами американцы видят, что американская демократия переживает трудности. Поведение президента и вице–президента таково, как если бы они были выше закона. Конгресс не смог противодействовать этому… Суды промолчали в большинстве случаев, когда нарушались основные гражданские свободы. Правительство США тайно и без санкции суда вело записи телефонных переговоров миллионов американцев. Исследования показали, что лишь треть американцев в настоящее время считает, что «большинство избираемых чиновников интересуется тем, что думают люди вроде меня».

В докладе «Пью глобал эттитьюдс» упоминается о том, что подавляющее большинство респондентов во всех 47 странах, где проводился опрос, полагает, будто политика Соединенных Штатов увеличивает разрыв между богатыми и бедными во всем мире. Мнение об «американских способах ведения бизнеса» высказывалось, как правило, отрицательное. Исследователи выяснили, что 10% американских семейств получали почти половину валового дохода страны; 1% богатых американцев владел половиной денег, принадлежащих этим 10%; самые богатые (0,1%) получали примерно половину того, что приходилось на долю богатых (1%).