Книга Фагоцит. За себя и за того парня - Андрей Величко

– Эх, зря я тогда не довел деструкцию до конца, – расстроенно буркнул Антонов.

– Ну, довел бы, и что? Это же наверняка их общее с Косыгиным решение. Его как, тоже? Так еще неизвестно, что бы на его месте решил Брежнев. В общем, я считаю, что это их дело. Но запись этого разговора, конечно, сохраню. Мало ли, вдруг когда пригодится.

Ну и, наконец, настало время рассказать, что за великие дела ждут Антонова в будущем.

Ведь про фильмы я упоминал не просто так. Однако не факт, что луноходы наснимают достаточно много интересных кадров. И, значит, придется прибегнуть к помощи компьютерной графики. Вот только сам Антонов знал ее на уровне среднего юзера, не выше. Однако он недавно познакомился с довольно молодой, лет тридцати пяти, успешной художницей, работающей в фирме, занимающейся играми. И вот уж ей на основании фото луноходов и лунной поверхности под ними наверняка будет не очень трудно смонтировать несколько роликов об их захватывающих приключениях.

Нет, ей, конечно, за работу заплатят, и немало. Но все же лучше, если она будет трудиться из не только меркантильных соображений. В общем, в ближайшее время моему духовному брату предстояло мобилизовать всю его природную обаятельность. Ну и все остальное, что может понадобиться женщине. Правда, насколько я помнил, особой внешней привлекательностью она не отличалась, но, надеюсь, афоризм про то, что некрасивых женщин не бывает, все знают? Антонову даже водки не понадобится, хватит одной силы воли. Тем более что они со Светой, кажется, уже надоели друг другу. И чем искать замену просто так, лучше это делать по принципу соединения приятного с полезным.

Глава 35

Королев умер не четырнадцатого, а шестнадцатого января. Операцию он пережил, но через два дня после нее все-таки скончался, больно уж она тяжело прошла. Власть, как и в антоновском прошлом, тут же его рассекретила и принялась лить крокодиловы слезы во всех газетах и по телевизору. Я к этому отнесся спокойно, потому как ничего другого не ожидал. Меня больше беспокоил несколько иной вопрос.

Я же помнил, как это интерпретировал народ. Мол, при Королеве у нас в космосе были одни сплошные победы, а после него что стало? За весь шестьдесят шестой год ни одного пилотируемого запуска, потом гибель Комарова. И постепенная сдача позиций американцам, так что их лунная высадка не запустила процесс разочарования советского народа в космических успехах, а всего лишь поставила в нем жирную точку.

Хотя, наверное, на самом деле тут сказалось не то, что мы потеряли Сергея Павловича, а то, что потенциал рывка начала шестидесятых был полностью исчерпан. И, значит, пора было начинать готовить почву для нового. Как уже однажды показала история, сам по себе он не произойдет.

Тридцать первого января ракета-носитель «Молния» вывела на околоземную орбиту станцию «Луна-9» с посадочным модулем, а третьего февраля она успешно прилунилась в Океане Бурь.

Я к тому времени уже третий час подряд скучал в Калининграде. Не в том, который бывший Кенигсберг, а в том, который будущий Королев. Кстати, идею о переименовании города я Шелепину уже подкинул. Ну куда это годится, когда в стране два Калининграда!

Так вот, тут, совсем рядом с Москвой, располагался временный Центр управления полетами – помимо того, который в Евпатории, – и именно здесь должна была произойти финальная дешифровка отправляемых с Луны сигналов.

Наконец, когда я уже притомился ждать просто так и начал было жевать бутерброд из запасов, которыми меня снабдила Вера, по залу разнесся радостный крик:

– Есть связь!

Я глянул на свой якобы «особый пульт связи», то есть здоровую тумбу, к которой были подключены кабели от приемной аппаратуры, а внутри находился маленький одноплатный компьютер «распберри-пай» с обвесом моего изготовления для сопряжения со здешней аппаратурой печати и цветным телевизором «Филипс». Еще там стоял небольшой экранчик, любоваться на который можно было через окуляры наподобие микроскопных – чтобы кто попало не мог увидеть это чудо техники. На верхней же крышке ящика, рядом с окулярами, располагалась клавиатура местного изготовления, замаскированный под очень большую кнопку тачпад и десяток даже не светодиодов, а лампочек под цветными стеклами. Так вот, загоревшаяся желтая лампочка свидетельствовала о том, что какой-то сигнал действительно идет. Я глянул в окуляры, убедился, что моего вмешательства не требуется, и вновь вгрызся в отложенный было бутерброд.

– Ну что там, что?

– Да пока ничего, минут через пять будет первый снимок, – ответил я, дожевав первый бутерброд и решив, что со вторым можно и погодить.

Эта «Луна» для начала должна была быстро передать панораму из семи снимков, каждый разрешением триста двадцать на двести двадцать. Потом оператор выберет, в каком порядке те же картинки отснять и передать уже в формате тысяча двести восемьдесят на восемьсот. Передавать такую картинку долго, поэтому лучше заранее выбрать наиболее выигрышные виды, ибо станция на длительную работу не рассчитана. «Луна-8» проработала всего восемь с половиной часов, а потом издохла.

Вот закончилась передача первого снимка. Я приник к окуляру и несколькими нажатиями на клавиши вывел результат на экран телевизора. Столпившиеся около него и непосредственно не занятые сотрудники издали дружное «ох». Интересно, что они скажут, когда пойдут картинки в максимальном качестве. Только бы аппаратура выдержала, не померла раньше времени.

Уже часов через пять, после начала приема третьего большого снимка стало ясно – что-то идет не так. Аккумуляторы садились куда быстрее, чем предусматривалось изначально, а солнечных батарей «Луна-9» не имела. Я по своему каналу затребовал у «Луны» внеплановую проверку всех устройств, имеющих выход на центральный процессор, хоть это и немного задержало передачу очередного снимка. Однако никакой неисправности система не обнаружила. То есть, скорее всего, начала кончаться сама аккумуляторная батарея, поэтому я с трудом дождался окончания передачи четвертого большого снимка и дал команду на отмену начала передачи пятого.

– Все, товарищи, дальше тянуть нельзя, – сообщил я.

– Эх! – расстроенно прокомментировал один из разработчиков станции. – Только-только обрадовались, и на тебе. Хотя, конечно, снимки отличные.

С моей точки зрения, эта «Луна» полностью выполнила поставленные перед ней задачи. Снимки сделала, уровень радиации замерила, а что в программе были еще какие-то пункты, так и хрен с ними.

– Емкость аккумуляторов девятнадцать процентов, – сказал я, надевая шапку. – А пару минут назад была двадцать. При пятнадцати процентах система сработает аппаратно, но, как мне кажется, лучше не тянуть.

Я набрал на клавиатуре три – пять – четыре, это был код самоликвидации. И нажал «ввод».

Трансляции с посадочного модуля не было, она осуществлялась только с самой станции, но большинство присутствующих и так знали, что сейчас происходит на Луне.

Там убиралась внутрь камера и сворачивались лепестки антенны дальней связи, и через минуту после получения команды станция вернулась к тому виду, в котором была доставлена на Луну, то есть вновь стала шаром. А потом внутри этого шара сработал термитный заряд, и вся его начинка превратилась в перегоревший шлак. Мало ли, вдруг американцы, прилетев на Луну, найдут станцию? Ни к чему смущать их микросхемами и камерами из двадцать первого века.