Книга Темный шепот - Джена Шоуолтер

— У меня есть идея, — заявил Страйдер.

Страйдер всегда был переполнен идеями. Поскольку победа была жизненно необходима ему, перед сражением он проводил долгие часы, дни и недели, строя планы и вырабатывая стратегию.

Эшлин искала бессмертных для охотников. Черт, да она, может, и ведьм для них отыскала. Надо просто попросить ее найти одну такую для нас. Наша ведьма сможет обезвредить заклинания, наложенные их ведьмой, если причина действительно в заклинаниях, — и дело в шляпе! Победа.

— Время играет не в нашу пользу. Мы должны вырвать детей из рук наших врагов, а потом вернуться к поискам ларца Пандоры, — сказал Люсьен.

— Но, детка… — встревожилась Анья.

— Со мной все будет хорошо, любовь моя. Если уж я завоевал твое сердце, значит, справлюсь с чем угодно.

Прежде чем исчезнуть, Люсьен поцеловал ее, и поцелуй этот был долгим, несмотря на нетерпение, прозвучавшее в его голосе. Строители по-прежнему суетились вокруг них, все так же не замечая незваных гостей. Если они и видели или слышали воинов, то не подавали виду.

Анья мечтательно вздохнула:

— О, боги, этот мужчина меня заводит.

Рейес хмыкнул.

Страйдер закатил глаза.

Аман, как всегда, был бесстрастен.

Нет, это не бесстрастность, подумал Гидеон. Невозмутимость, граничащая с чем-то мрачным. Его темные глаза и рот окружали напряженные морщины. Плечи одеревенели, словно мышцы завязались узлом. Должно быть, недавние скитания по разуму охотника там, в пирамиде, не прошли для него даром.

Если бы Гидеон мог как-то помочь Аману, он обязательно сделал бы это. Гидеон любил этого молчаливого гиганта. Аман был самым добрым, самым заботливым из них. Когда Гидеон восстанавливался после плена и ампутации ног, именно Аман кормил его, менял повязки и даже выносил на улицу подышать свежим воздухом.

Не зная, что делать, Гидеон поменялся местами со Страйдером и, оказавшись рядом с Аманом, хлопнул великана по плечу. Аман не повернул головы, но на его губах появилась слабая улыбка.

— Эй вы, быстро развлеките меня, — сказала Анья, — мне скучно.

Раздался дружный стон. Скучающая Анья была весьма надоедлива. Но Гидеон знал правду. В ее голосе по-прежнему слышалась тревога. Ей не хотелось расставаться с Люсьеном.

— Мы определенно не будем играть в игру «Как я собираюсь пристукнуть охотников», — предложил он.

— Я их зарежу, — немедленно отозвался Рейес, свирепо посверкивая глазами.

— А я пристрелю, — ответил Страйдер. — В пах.

— А я сожму им глотки, — сказала Анья, потирая руки, — и заставлю их смотреть, как выпускаю им кишки.

И ведь она вполне способна на такое. Каждый, кто угрожал Люсьену, заносился в ее пыточный список.

— Только не говори, что ты их зацелуешь, Гидеон. Мы уже в курсе.

Раздались смешки.

Гидеон едва сдержался, Анья выводила его из себя. Он показал каждому неприличный жест.

— Я знаю, что мы можем сделать, — сказал Рейес. Обычно в каждой руке он держал по кинжалу и без устали полосовал себя. Но не сегодня. Не теперь, когда ему пришлось расстаться с Даникой. Он часто говорил, что эта разлука болезненна сама по себе. — Давайте делать ставки насчет того, как у Сабина сладится с гарпией.

— Сабин — настоящий мужик, это уж точно, — отозвался Страйдер. — Гвен — милашка, но всякий, кто может вырвать тебе глотку… — Он содрогнулся.

— Эй! — Анья с упреком посмотрела на них. — Гвен не виновата. Вообще-то я не считаю, что, вырвав охотнику глотку, она сделала что-то ужасное. Но, насколько я знаю, она сама перепугалась до чертиков. Так что не пугайте гарпию, и будете жить долго и счастливо. Это же одна из прописных истин, которым нас учили в школе богов. Все их племя жестоко по природе своей. Вы ведь познакомились с сестрами Гвен, верно?

На этот раз содрогнулись все.

— Сабин — счастливый ублюдок, — сказал Гидеон.

Анья устремила на него пристальный взгляд, потом ее лицо вдруг стало отрешенным, словно она смотрела сквозь Гидеона. Волна силы, исходящая от Аньи, окутала его, сжимая в своих объятиях. Когда взгляд ее прояснился, на губах расцвела улыбка.

— Следи за языком, — сказала она, — иначе суждено тебе полюбить женщину почище гарпии. Боги любят позабавиться.

Похолодев, Гидеон сжал кулаки.

— Ты что-то знаешь?

Анья была богиней и, вероятно, имела доступ к информации, которая для них была закрыта.

— Вполне возможно, — ответила она, едва заметно пожимая плечами.

— Не смей мне говорить!

Да, Гидеон любил женщин, но постоянные отношения притом, что ни одна из женщин не в состоянии была полностью удовлетворить его?.. Черт, нет, только не это. Он был жесток, как и его жизнь, и требовалось что-то экстремальное, чтобы столкнуть его в пропасть. Когда его партнерши интересовались, каким способом доставить ему удовольствие, он вынужден был лгать, прося о том, что в действительности его совершенно не возбуждало. Страшно представить себе, во что превратится его жизнь, если он будет связан с одной женщиной. Он никогда не получит тот секс, о котором страстно мечтает.

— Я бы, конечно, сказала тебе, если бы знала.

Анья лгала. Гидеон знал, что она собой представляет. Ложь была ее страстью. И как только Люсьен ее терпит? «Эй, погоди-ка», — подумал он возмущенно.

Внезапно рядом с ними материализовался Люсьен, его лицо выражало недоумение и растерянность.

— Дом обставлен, но в нем никого нет. Бумаг тоже нет, но повсюду разбросана одежда. Детского размера. Должно быть, уходили в спешке.

Нахмурившись, Страйдер потер висок:

— Значит, мы опоздали и зря прокатились сюда.

— На одной стене начертаны странные знаки, — добавил воин. — Я не смог их расшифровать. Я хочу перенести вас туда по одному, чтобы нас не заметили в том случае, если за домом ведется наружное наблюдение. Наверняка кто-нибудь из нас уже видел подобные письмена и сможет их истолковать.

Много времени это не заняло. Уже через пять минут воины очутились в доме. У Гидеона кружилась голова, черт бы побрал эти скоростные перемещения. Страйдер смеялся, Рейес побледнел и схватился за живот, Анья кружилась по пустой комнате, Аман смотрел куда-то вдаль.

— Сюда, — сказал Люсьен.

Они прошли по узкому коридору, шаги эхом отдавались от стен. Гидеон провел пальцем по стене, она была окрашена в тошнотворный серый цвет. Такими же были стены в его камере, в которой он томился во время плена. Единственной мебелью там была кровать с ремнями для запястий и лодыжек.

Плохие воспоминания. Ему не хотелось вызывать их в памяти до тех пор, пока он не окажется в гуще сражения. Это подпитывало его ярость. Он огляделся. В доме было множество спален. Впрочем, они больше походили на казармы. В каждой по пятнадцать кроватей. Были также помещения, напоминающие школьные классы.