Книга Прайм-тайм - Лиза Марклунд

Берит внимательно изучила мужчину, сидевшего рядом с ней, его покрытые темно-каштановыми пятнами руки и коричневое от полученного в солярии загара лицо. Заглянула себе в душу в попытке найти хоть намеки на угрызения совести или чувство стыда перед тем, что она собиралась сделать. Ничего не нашла.

– Весьма печально, – сказала она, – поскольку мы и шведская полиция совсем иначе смотрим на это дело. И, как я уже вам объяснила, наша газета просто обязана подробно информировать своих читателей о тех событиях, которые представляют всеобщий интерес. А владельцы требуют от нас совсем иного, а именно прибыли. Поэтому мы не в той ситуации, чтобы утаивать коммерческий материал исключительно ради того, чтобы избавить кого-то от неприятностей.

Импресарио моргнул несколько раз и недоверчиво, но с интересом посмотрел на нее.

Берит взяла свою розовую папку.

– Моя газета располагает фотографиями, где Джон Эссекс запечатлен вместе с убитой телеведущей, – сообщила она и немного покачала папку на руке.

– И что с того? – спросил мужчина.

– Снимки прямо-таки сенсационного характера, – сказала Берит и посмотрела ему в глаза.

Он быстро огляделся и наклонился вперед, явно не слишком потрясенный. От него пахло сигарами.

– Вы говорите о порнографических снимках. С подобным мы в состоянии справиться. Любовь Джона к женщинам – далеко не новость.

– Это только одна часть нашего материала. У нас также имеется копия заключения экспертов относительно орудия убийства.

Сейчас импресарио явно испугался. Его спина напряглась, он отвел взгляд в сторону.

– Не Джон застрелил ее.

Берит еле заметно пожала плечами.

– Возможно, – сказала она, – но он использовал заряженный револьвер с другой целью.

Она позволила своим словам произвести нужный эффект, увидела, как импресарио внезапно понял, о чем идет речь.

– Извращенный секс? – спросил он тихо.

– Вполне возможно, – ответила Берит столь же тихо.

– И насколько точно известно, что это был именно он?

– Отпечатки пальцев и влагалищная жидкость повсюду. На рукоятке, стволе, спусковом крючке…

Мужчина предостерегающе поднял руку, откинулся на спинку дивана, проводил взглядом пару молодоженов, прошествовавших через вестибюль.

– Это не то место, чтобы обсуждать подобные вещи, – сказал он.

– Вы сами его выбрали, – ответила Берит и почувствовала запах победы.

Дождь прекратился, оставив землю холодной и влажной. Ручейки грязной воды бежали вдоль асфальта вниз к калитке.

– Анника! Анника Бенгтзон!

Она уже успела спуститься к автобусной остановке, расположенной около территории телекомпании, когда услышала оклик за спиной.

Обернувшись, Анника увидела женщину, которая спешила вниз с холма, но при этом сильно осторожничала, боясь упасть в полусапожках на высоких каблуках. Когда женщина приблизилась, Анника узнала Бэмби Розенберг, темные круги под глазами которой не смог скрыть даже яркий макияж.

– Какая удача, что мне повезло увидеть тебя, – сказала молодая женщина и, тяжело дыша, остановилась перед Анникой. – Это правда, что встреча, посвященная памяти Мишель, состоится на «Зеро Телевидении» завтра?

Актриса сериалов явно нервничала, ее нижняя губа дрожала, губная помада отпечаталась на зубах.

– Да, насколько мне известно, – подтвердила Анника и посмотрела Бэмби в глаза.

– Это же ужасно, ужасно! Как же они могут так поступать? Неужели совсем лишились рассудка?

С молодой женщиной происходило что-то странное, она стискивала руки, дергала себя за волосы, топала ногами.

– Я так не думаю, – сказала Анника. – Она же работала у них.

– Безобразное зрелище, вот что они собираются устроить. «ТВ Плюс» и Себастьян помыкали ею и использовали ее, пока она была жива, а сейчас хотят выжать из нее последние соки, когда она умерла.

Зрачки Бэмби Розенберг расширились до неимоверной величины. Она нервно облизывала губы, терла лицо руками.

– Но это не совсем так, – возразила Анника. – Мишель прославилась благодаря телевидению и Себастьяну Фоллину.

Бэмби подошла вплотную к ней, Анника чувствовала едкий запах ее дыхания.

– Единственное, что она пыталась делать, – сказала актриса, – так это соответствовать ожиданиям людей. Никто не спрашивал, чего она хотела, к чему стремилась.

– То есть ее вынудили стать телезвездой?

Анника заметила нотки высокомерия в собственном голосе.

– Само собой, нет, – ответила Бэмби Розенберг. – Мишель очень хорошо понимала, чем она занимается, и в какие-то моменты считала, что сделала правильный выбор. Но чисто логически, можно ведь обмануться в чем угодно. Это прекрасный выбор, поскольку я стану известной и знаменитой, любимой всеми и богатой, а это ведь самое лучшее в жизни, не так ли?

– По-твоему, это все ложь?

Актриса всхлипнула:

– Конечно. Люди – единственное, чем стоит дорожить. Любовь и отношения.

Анника почувствовала, как раздражение захлестывает ее, она поджала губы, поняла, что у нее нет для него причин. С чего она решила, что рассуждения Бэмби Розенберг всего лишь пустая болтовня?

– Как ты познакомилась с Мишель? – спросила она, стараясь обуздать свое высокомерие.

– На Плая-де-лас-Америкас, – ответила молодая женщина сухо. – Мы обе приехали туда в отпуск в одиночестве, я на неделю раньше. Мишель показалась мне доброй, хотя ужасно грустной. – Бэмби замолчала, подняла на Аннику глаза. – Это было еще до того, как она стала знаменитой.

Анника ободряюще улыбнулась:

– И вы стали друзьями?

Бэмби Розенберг кивнула:

– У нас были одинаковые мечты, мы хотели как-то изменить нашу жизнь. Мишель получила работу на «Зеро Телевидении» после того, как мы вернулись домой, а я смогла заключить контракт с модельным агентством, поэтому можно сказать, что наше знакомство принесло нам удачу.

– И какой она была?

– Невероятно доброй, действительно хотела помогать тем, кто попал в беду. Она не могла без слез смотреть на детей, которым приходилось несладко. И всегда подписывалась под петициями с просьбой не высылать детей беженцев, и я делала это вместе с ней.

«Аллилуйя», – подумала Анника и решила поддеть девицу.

– То есть, по-твоему, просто здорово, что Мишель стала знаменитой, а ты всего лишь актрисой сериалов?

Глаза Бэмби расширились до размера блюдец.

– Само собой! Просто здорово! Мишель была журналисткой, я же актриса. Мне не нравится политика и все такое, я люблю изображать чувства людей. Мы помогали друг другу.