Книга Князь-меч - Андрей Посняков

После обедни князь в сопровождении отца настоятеля, бояр и прочей свиты отправился обозревать башни. Большую часть монастырской стены ремонтировали совсем недавно, но все же кое-что еще требовало доработки. К примеру, неплохо было бы углубить ров, да выкорчевать пробивавшиеся на той стороне кусточки, чтоб вражинам, в случае чего, от стрел было прятаться негде.

– Стреляют-то твои чернецы как? – обернувшись к иноку, поинтересовался Довмонт.

Игумен улыбнулся в бороду:

– Ты не сомневайся, сыне, стреляют добре. Самолично третьего дня проверял. Понимаю, молитва – молитвою, но и оборонять обитель надобно дюже! Ты бы, княже, ратников на подмогу прислал. Башен-то у нас много, а монаси…

– Пришлю, – коротко кивнув, Довмонт спустился к мостику, как вдруг…

Как вдруг верный Гинтарс коршуном бросился на своего господина и друга! Налетел, сбил с ног, едва ль не в ров, закричал, оборачиваясь:

– Все сюда! Сюда все! Закрывайте князя! А вы все – быстро вон к той башне!

– Что такое? – быстро спросил Даумантас.

– Стрелок, мой кунигас, – прищурившись, воин отвечал по-литовски, как в старые добрые времена, когда еще подростком хаживал с кунигасом Даумантасом в ливонские земли.

– Стрелок?

– Там, на башне. Там очень удобно для засады…

– Но там же монахи! Отец Варсонофий…

– Да-да, монахи!

– А впрочем, глянем. Быстрее! Бежим.

Уже все бежали к башне – и дружинники князя, и бояре, и свита. Так что Довмонт с Гинтарсом и отцом настоятелем поднялись на смотровую площадку последними. Пришлось даже прикрикнуть:

– А ну, расступились все!

Рванул шапки порыв ветра. Ратники, а следом за ними – и бояре, поспешно отошли в стороны, после чего князь, наконец, смог рассмотреть все, что творилось на башне. Собственно, ничего особенного там не творилось, просто лежали один подле другого два трупа – дюжего чернеца-монаха в длинной черной рясе и худощавого молодого парня. Его узкое, почти совсем детское лицо, обрамленное длинными светлыми локонами, казалось умиротворенным и гордым, в широко распахнутых навеки застывших глазах отражалось синее, с белыми плывущими облаками, небо.

– Где-то я его уже видел, – вполголоса пробурчал Гинтарс. – Только не помню, где.

– А вот и оружие! – нагнувшись, отец Варсонофий вытащил из-под убитого юноши арбалет. Небольшой, еще довольно примитивный: выточенное из какого-то твердого дерева ложе, тисовый лук, металлический спусковой крючок, стремя, служившее для натягивания тетивы – арбалетчик упирался в него ногою.

– У него еще три стрелы, – верный Гинтарс тут же обыскал убитого, предъявив князю явные доказательства причастности того к покушению.

– Чем его убили? – велев лишним уйти, тихо уточнил Довмонт.

Верный оруженосец опустился на колени, перевернул тело… и удивленно присвистнул:

– Похоже – нож, мой господин. Сзади, под ребро – прямо в сердце. Тот, кто бил, был ловок. И знал, куда бить.

Князь хмыкнул:

– Ну, это все мы знаем. Еще что есть?

– Кроме стрел – ничего. Ни перстней, ни даже креста нательного. От кинжала – одни ножны.

– А штаны-то у него – немецкие, узкие, – покачал головой игумен.

– Вот, отче! – вскинув голову, Гинтарс сверкнул серыми, как пасмурное небо, очами. – Я же говорю – видел! Точно – из пленников. Видно, бежал да захотел отомстить. Хорошо, я заметил его!

Качнув головой, Довмонт порывисто обнял верного своего друга:

– Спасибо, брат. Нынче ты спас мне жизнь. Как заметил?

– Ты же сам велел мне всегда помнить про арбалетчика, – Гинтарс смущенно повел плечом. – Вот я и помню. И вижу – с этой башни можно сделать прицельный выстрел, а потом бросить арбалет и сбежать.

– Так ты специально стрелка, что ли, высматривал? – еще больше удивился князь.

Юноша покусал губы:

– Ну да. Ты ж предупредил. А я – глава твоей охраны.

– Однако спасибо еще раз…

Игорь все никак не мог привыкнуть к невероятной наблюдательности и памятливости средневековых людей. Невероятной – с точки зрения современного человека, собственная наблюдательность жителям средневековья вовсе не казалась чем-то из ряда вон выходящим, ведь от этого частенько зависела жизнь. Довмонт ведь когда еще говорил парню о стрелке? Давно. А Гинтарс запомнил накрепко! Да мало того, что запомнил – действовал.

Оглядевшись, князь уже окончательно прогнал с башни оставшихся бояр и даже попросил уйти отца Варсонофия. Все они как-то мешали составить логически выверенную картину происшествия. Толпились тут, ахали, охали, шептались…

– Ты, Гинтарс, останься… Остальные…

– Так, княже, убитых-то убрать?

– Потом уберете. Сейчас пока не мешайте.

Та-ак…

С первого взгляда все выглядело так: незаметно пробравшись по лесенке на площадку, юный немец – или кто он там был – первым делом поразил сторожевого монаха стрелой, потом быстро натянул тетиву, выстрелил в князя… и тут вдруг недобитый чернец пришел в себя, поднялся из последних сил на ноги и шваркнул негодяя кинжалом!

– Могло такое быть, Гинтарс?

– Судя по монаху – вряд ли. Вон, стрела-то в шею угодила. Не-ет, подняться он бы уже не смог.

– Вот! – Довмонт поднял вверх указательный палец. – Значит, бы кто-то третий. И куда ж он делся, позвольте спросить?

Верный оруженосец лишь поморгал в ответ. Ни в милиции, ни в полиции он все же не работал и к сыскному делу отношения не имел.

Зато князь имел! Самое непосредственное.

Посылать гонцов за сыскными он не стал – пусть уж лучше тиун и его команда ищут бежавшего жреца, нечего их отвлекать от столь важного дела. Что же касается неудавшегося покушения, то Игорь решил разобраться в нем сам, и сейчас же, так сказать – по горячим следам. Поискать этого самого третьего, который, несомненно, был… Вот только куда-то делся! Однако ж не птица он, чтоб улететь, и не святой дух, чтоб вот так вот бесследно испариться.

Не обнаружив на смотровой площадке никаких новых улик, Домонт в сопровождении Гинтарса спустился вниз и, пройдя ворота, принялся бродить у подножья башни, внимательно разглядывая примятую траву. Именно что – примятую! Хотя спрыгнуть вражина не мог – неминуемо разбился бы! Что же он, ниндзя, что ли? По стене, словно паук, сполз? Загадка!

Обосновавшись в трапезной, князь велел по очереди привести к нему караульных с соседних башен. Таких оказалось двое: один – монах, другой – послушник, из бывших смердов, разоренных литовскими набегами. Оба не поведали ничего! Просто не видели, не туда смотрели.

– А куда смотрели?

– Дак, батюшко-князь…