Книга Величайший позор Британии. От Дюнкерка до Крита. 1940-1941 - Владислав Гончаров

28 апреля немецкие войска вышли на полуостров Пелопоннес, быстро продвигаясь в направлении Каламаты и Монемвасии. Придхем-Уиппел приказал кэптену Мак-Карти, только что прибывшему из Рафтиса, быстро разгрузить солдат и как можно скорее выйти в море для эвакуации Монемвасии. Для этой цели отряду «Аякса» были приданы еще три эсминца — «Хотспур», «Гриффин» и «Изис».

В Монемвасии сосредотачивались остатки 6-й новозеландской дивизии генерала Б. Фрейберга, ветерана Дарданелл. Все они были посажены на корабли, однако на берегу, помимо техники, пришлось бросить 7 штурмовых барж, причем уничтожили из них только одну или две. Всего из Монемвасии в эту ночь было вывезено 4320 человек. Находившийся на «Аяксе» наш старый знакомый Бейли-Громан радостно отрапортовал в Суду об успешном завершении своей работы — даже не удосужившись выяснить, что в это время происходило в Каламате[141].

Из-за отвратительной организации погрузки прошлой ночью к вечеру 28 апреля в Каламате оставалось около 7000 британских солдат под командованием бригадного генерала Паррингтона, к которым присоединилось порядка 3000 югославов и греков. Дабы не повторилась прошлая ночь, для правильной организации погрузки войск здесь был предусмотрительно оставлен представитель флота кэптен Кларк-Хэлл, имевший прошлогодний опыт эвакуации войск из Франции.

Поскольку вывозить войска надо было быстро, для эвакуации Каламаты было организовано специальное соединение «В» под руководством командира крейсера «Перт» кэптена Филипа Бойер-Смита. В него также вошли крейсер «Феб» и эсминцы «Дикой» и «Хэсти», к которым позднее присоединились «Нубиен», «Хироу», «Хируорд» и «Дефендер». Кроме того, Придхем-Уиппел отправил в Каламату «Кандагар», «Кингстон», «Кимберли». Таким образом, в итоге для эвакуации было направлено 2 легких крейсера и 9 эсминцев. Последние три не успели присоединиться к соединению «В» — как мы убедимся, это оказалось большой удачей.

Весь день 28 апреля немцы бомбили Каламату, а вечером в город ворвалась моторизованная разведка — около 300 панцергренадеров с двумя орудиями. Выяснив обстановку и убедившись, что в городе находятся превосходящие силы противника, немцы благоразумно ретировались — однако перед этим успели захватить в плен Кларк-Хэлла со всем его штабом...

С высланного Бойер-Смитом вперед эсминца «Хироу» услышали стрельбу, увидели пожары и трассирующие очереди — и доложили флагману, что в городе идет бой. Радиосвязи с городом установить не удалось, поэтому в девять вечера командир эсминца Бриггс доложил флагману, что гавань захвачена немцами. Не имея другой информации, Бойер-Смит не пожелал проверять эту — не приблизившись к порту более чем на шесть миль, он принял решение отменить эвакуацию. Впоследствии он объяснял это так:

«Как только я увидел эти взрывы, я понял, что погрузка войск станет для соединения „В" крайне рискованным занятием в случае атаки с моря. Силуэты кораблей будут отчетливо видны на фоне береговых пожаров. Корабли окажутся запертыми в заливе и не смогут рассеяться. Прикрытия с моря у нас не было. Таранто находится всего в 20 часах хода отсюда, и если противник имеет полную информацию, вероятность такой атаки будет достаточно высока...

Под моим командованием находилась значительная часть легких сил Средиземноморского флота. Их потеря привела бы к тяжелейшим последствиям, учитывая уже понесенные потери в крейсерах»[142].

Тем временем командир «Хироу» сделал то, чего не удосужился сделать Бойер-Смит — он все же решил разобраться в ситуации и отправил на берег своего первого помощника капитан-лейтенанта Элсуорта. Вскоре с берега поступил доклад о том, что стрельба прекратилась, немцев в городе нет и можно начинать эвакуацию. В 21.25 — менее чем через полчаса после предыдущего доклада! — Бриггс доложил об этом Бойер-Смиту. Однако храбрый кэптен за это время уже успел преодолеть целых 15 миль и не пожелал возвращаться назад. Как писал он в своем рапорте. «Решение было принято ранее, и никакие события не изменяли причин, на основании которых оно было принято»[143].

Тем не менее Придхэм-Уипелу он доложил о принятом решении только через час — радиограммой от 22.31, в которой информировал вице-адмирала, что город захвачен немцами. Это была прямая ложь, поскольку к этому времени на «Перте» были получены и расшифрованы еще две телеграммы от Бриггса, в которых командир «Хироу» подробно информировал Бойер-Смита о ситуации в Каламате. Он сообщал, что установил контакт с армейским командованием, что в городе идет бой, но противника немного и он имеет лишь легкую артиллерию, что британцы успешно контратакуют, а пляжи юго-восточнее Каламаты пригодны для посадки и там уже собираются войска, ожидающие эвакуации.

Бриггс уже подготовил свои шлюпки к перевозке войск, как вдруг в 22.00 получил приказ Бойер-Смита о прекращении операции и присоединении «Хироу» к эскадре. Решив, что у вышестоящего начальства имелись к тому какие-то неизвестные, но важные причины, Бриггс отозвал шлюпки и в 22.50 вышел в море. Однако здесь в дело вмешалась случайность: в 23.15 радист «Хироу» перехватил радиограмму, отправленную Придхем-Уиппелу с «Перта», в которой указывались курс и скорость соединения «В»[144]. Было ясно, что Бойер-Смит на всех парах уходит к Суде и догнать его не удастся. Поэтому Бриггс принял решение вновь вернуться в Каламату и принять на борт всех, кого сможет.

Около часу ночи в Каламату прибыли еще три эсминца — «Кандагар», «Кингстон», «Кимберли», накануне направленные сюда вице-адмиралом. Однако уже через полтора часа все четыре эсминцы ушли в Суду, приняв на борт лишь 332 человека. Никто их не преследовал, немцы не бомбили, подводные лодки не атаковали, итальянские линкоры не появлялись. В половине шестого утра 29 апреля гарнизон Каламаты, увидев, что его бросили, организованно капитулировал. Немцам сдались 6652 британских и 904 югославских солдат, в том числе 4 югославских генерала. Всего в пятую ночь эвакуации было вывезено 4650 человек.