Книга Сталинград. Великая битва глазами военного корреспондента. 1942-1943 - Хейнц Шрётер

«То, чем нам каждый раз придется жертвовать в отдельных случаях, – не важно, это скоро забудется». Эти слова произнес когда-то Гитлер.

Так это было на самом деле

То, что передавали по радио, печатали в прессе, показывали на фотографиях и в кино и что содержалось в ежедневных сводках Верховного командования вермахта, на самом деле не соответствовало действительности. С фронта, однако, приходили письма и возвращались раненые, поэтому время от времени до немцев в Германии все же доходила информация, содержавшая достоверные факты. Люди сравнивали эту информацию с той, которую они получали из официальных источников, и обвиняли во всем военных корреспондентов. Объяснялось это тем, что у людей не было четкого представления о всех трудностях, с которыми приходилось сталкиваться военным корреспондентам. Тот, кому довелось однажды увидеть списки погибших, представленных корреспондентами, был потрясен масштабами этих потерь.

«Рота пропаганды» была достаточно большим формированием, однако в ее состав входила всего лишь небольшая горстка военных корреспондентов. «Горстка солдат, – писал однажды один из них, – это десять человек». В Сталинграде остались три такие «горстки» военных корреспондентов, половина четвертой осталась в живых, но прежде, чем тридцать человек уже не в состоянии были держать в руках перо, фотоаппарат или камеру, они снимали, фотографировали, говорили и писали правду о Сталинграде.

Материал, который они представляли, не доходил до немецкого народа – «об этом заботились» офицеры цензуры и штабные офицеры групп пропаганды со своими красными карандашами, министерство пропаганды, складывавшее материалы в свои несгораемые шкафы, отдел цензуры верховного командования вермахта и лично сам министр пропаганды, принимавший соответствующие решения.

19 ноября 1942 года в донесении одной из рот, полученном из Сталинграда, говорилось следующее:

«Если нам не удастся удержать Сталинград или очистить его от русских, война для нас окончательно проиграна».

На вопрос «Почему битва в Сталинграде длится так долго?» один из корреспондентов ответил: «Можно было бы написать тысячу страниц с указанием причин, и каждая следующая страница была бы важнее предыдущей. На первой странице было бы написано: русский всегда был хорошим солдатом, беспрекословно выполнявшим приказ любого начальства и покорявшимся своей судьбе, кроме того, он всегда был неприхотлив. Мы говорим о сильном сопротивлении русских, принимая во внимание только количество их танков, орудий и мощность оружия. И здесь мы совершаем ошибку, так как не учитываем характер самого русского человека – именно благодаря ему оказалось возможным такое активное и мощное сопротивление».

Вступая в войну, Сталин произнес слова девиза: «Эта война – война моторов. У кого их будет больше, тот и победит».

Эти слова вселяли в русского солдата на фронте спокойствие и уверенность. Он знал, что перед ним – его танки, за ним – катюши и бог войны – артиллерия, да и гранат было достаточно.

Военные корреспонденты писали из Сталинграда:

«Пример Сталинграда следовало бы упоминать на уроках в немецких военных школах как образец плохого военного искусства».

«Передача по радио в канун Рождества была для войск ударом в лоб».

«Если Западу когда-нибудь будет грозить гибель, то никакие жертвы Сталинграда не смогут предотвратить это».

«Единственным требованием военного командования, которое когда-либо имело под собой реальную основу, был бы приказ командующего 6-й армии: «Оставить Сталинград и отступать за Дон».

«Уничтожение 6-й армии является, как кажется, неизбежным следствием операции, начавшейся 19 августа».

«Войска понесли большие потери и изрядно устали, с такими дивизиями невозможно проводить какую-либо крупную операцию. Единственное, что могло бы спасти ситуацию, – это свежие силы, вооруженные таким же оружием и имеющие достаточное количество боеприпасов».

«Потери в два раза превышают прибывающие новые части. Можно подсчитать, сколько еще будет потерь».

«Самообладание и твердость каждого отдельного солдата выше всякой похвалы. Если кто-либо возразит – он не достоин быть немцем».

«Пребывание любого солдата в Сталинграде оправдает все его неблаговидные поступки, совершенные им прежде».

«Солдаты 6-й армии «пожертвовали» Германии 3,5 миллиона марок, не получив необходимую «зимнюю помощь».[1] Эта сумма соответствует восьмимесячному денежному довольствию. Не часто встретишь в военной истории такой случай, чтобы армия финансировала свою собственную гибель».

«На северном участке фронта в одной дивизии за один день погибли двести шестьдесят человек, двести шестьдесят раз наступала смерть отдельного человека».

«То, что здесь ежедневно происходит, должно быть рассказано на страницах истории как о храбрых и самоотверженных людях».

«Капитуляция исключена»

Сталинград представлял собой громадное поле руин, на котором стояли дома с зияющими оконными проемами или жалкие, еще дымящиеся остатки этих домов. Во дворах и на улицах лежали солдаты, которые уже никогда не поднимутся, их могли быть сотни или тысячи – никто не занимался подобными подсчетами. Между руинами бродили люди в поисках чего-либо, что могло им еще пригодиться, но они напрасно искали, как и напрасно пытались понять причину своих страданий.

«Капитуляция исключена, сражаться до последнего патрона и до последнего солдата. Бороться за каждый метр, защищать каждый командный пункт». Такой приказ получили командиры корпусов, передали его в дивизии, откуда он далее был передан в те подразделения, с которыми еще можно было связаться. Приказ был ясным и недвусмысленным, однако командиры частей выражали большое сомнение относительно возможности выполнения данного приказа. Сопротивление давно уже не было военной необходимостью.

– Произошло то, что должно было произойти, – сказал Шлиффен.

Высоты 12, 104 и 107 были разбиты, взрывы снарядов сровняли их с землей, ничего живого там не осталось. Части сражались, открывая огонь по всему, что оказывалось в поле зрения, как было приказано. Кроме того, «впереди» можно было еще достать еду – это была еще одна причина для того, чтобы капитулировать только тогда, когда русские окажутся в тылу. Командование редко получало донесения о таких случаях, и на картах еще были обозначены те боевые группы и полки, в которых оружие было сложено в кучи.

В вечернем донесении армии от 28 января говорилось:

«Мощный прорыв противника вдоль железнодорожной линии Гумрак—Сталинград расколол фронт армии на участки: северный котел с 11-м корпусом, центральный котел с 8-м и 51-м корпусами и южный котел с командным пунктом и остатками армии. 14-й и 4-й корпуса лишились своих частей. Армия предпринимает попытки создать новый фронт обороны на северной окраине котла и на западном предполье. Армия предполагает, что ее сопротивление окончательно будет сломлено до 1 февраля».