Книга Эдгар По - Андрей Танасейчук

В январском и февральском номерах за 1837 год кроме начальных глав «Приключений Артура Гордона Пима» Э. По опубликовал в «Мессенджере» два новых стихотворения: «Подвенечная баллада» («Скреплен союз кольцом, / Порукою согласья») и «К острову Занте». Ни один из текстов не принадлежит к числу шедевров писателя, однако важнее другое: после долгого перерыва По вновь обратился к творчеству. Понятное дело, что «творческий» перерыв был вынужденным — все силы отнимала журнальная работа. Но журнальный опыт был очень важен и ценен. Э. По не только приобрел известность (пусть и неоднозначную) в литературных кругах, но и поверил в свои силы: теперь он мог не сомневаться в своей способности редактировать журнал. Сколь бы утопична она ни была, но после «Мессенджера» он обрел мечту — создать свой — «идеальный» — журнал и управлять им, сообразуясь только со своими представлениями о том, каким он должен быть.

В апреле 1837 года Уайт написал одному из своих приятелей: «Скажи мне, ты не знаешь где сейчас По и чем он теперь занимается?.. Я ничего не слышал о нем с тех пор, как он уехал отсюда»[187]. Вероятно, соскучился? А может быть, и сожалел, что расстался с поэтом. Ведь владелец издания был прагматиком! Справляться с журналом в одиночку ему было, конечно, нелегко. К тому же доходы падали. И хотя журнал продолжал существовать и в 1840-е, и в 1850-е годы, с уходом Э. По звездный час «Мессенджера» минул — рекордные тиражи остались в прошлом, как и доходы его владельца.

А Эдгар По, покинув Ричмонд, вместе со своей маленькой семьей отправился в другом направлении — на Север, в Нью-Йорк. И мы последуем за ним.

«Плохой год» в Нью-Йорке. 1837–1838

Последние рабочие дни Эдгара По в «Мессенджере» закончились в середине января 1837 года: уже 23 января Т. Уайт сообщал, что вновь «взял в свои руки журнал» и «управляет делами». Вполне возможно, тогда же теперь уже бывший сотрудник получил и окончательный расчет. Но По и его домочадцы не сразу покинули Ричмонд — отъезд состоялся не раньше начала или середины февраля.

Сведения о маршруте путешествия По разнятся. Хорошо известно (да он и не скрывал этого), что семья уехала в Нью-Йорк. Но отправились они туда напрямую или все-таки двигались с промежуточными остановками? Кое-кто из биографов поэта говорит, что он сначала поехал в Филадельфию, кто-то утверждает, что путь его лежал в Балтимор, оттуда в Филадельфию и только затем в Нью-Йорк. Однако вне зависимости от маршрута он не мог задержаться в этих городах надолго — максимум на несколько дней. Остановки эти никаких изменений в его судьбе, конечно, произвести не могли. Поэтому и сама тема едва ли достойна внимания. Можно только констатировать, что уже в феврале Эдгар По и его небольшое семейство очутились в Нью-Йорке.

В Нью-Йорк влекли открывавшиеся возможности. Они, конечно, были несопоставимы с тем, на что он мог рассчитывать в любом из городов Юга. Ричмонд в ту пору, когда По подвизался в «Мессенджере», насчитывал чуть больше двадцати тысяч жителей, в Нью-Йорке к 1837 году обитало уже 300 тысяч. И пусть, если верить «Американским заметкам» Ч. Диккенса (а как не верить великому реалисту?), на улицах, примыкавших к Бродвею, копались в отбросах и свободно разгуливали свиньи, все-таки это был самый большой и стремительно развивавшийся город США. Он был не только экономическим центром американской цивилизации, но и ее культурным сердцем. Ни в одном из городов страны не издавалось так много книг, нигде не выходило столько газет и журналов. Возможности, связанные с последними, и влекли сюда Эдгара По.

Известно, что, покидая Ричмонд, поэт обзавелся рекомендациями нескольких видных литераторов. Определенные надежды он возлагал на Дж. Полдинга[188], который обещал помощь и протекцию в Нью-Йорке. Однако основные перспективы в грядущем трудоустройстве связывались с преподобным Фрэнсисом Л. Хоуксом[189], видным религиозным и общественным деятелем. На пару с другим преподобным, неким Калебом С. Генри, тот затеял издавать в Нью-Йорке журнал «Нью-Йорк ревью» («New York Review»). В новом издании партнеры собирались завести и отдел критики, в который Хоукс и «сватал» По.

Забегая вперед заметим, что ничего из этой затеи не вышло. То есть журнал преподобные издавать начали, но по причинам, скорее всего, от них независящим, По в него не пригласили. Не смог помочь ему и Полдинг. Будучи не только писателем, но и видным в те годы политиком, он активно участвовал в политической борьбе и кампании по выборам очередного президента страны и в Нью-Йорке почти не бывал. Мало было шансов у Э. По пробиться в ряды нью-йоркских журналистов самостоятельно: слишком хорошо его знали местные редакторы, чтобы взять в штат. Своими критическими выступлениями в «Мессенджере» он многих северян настроил против себя, а те, кто, может быть, втайне и сочувствовал ему, боялись никкербокеров — уж очень большим влиянием в Нью-Йорке пользовались те, кого он задел своими статьями.

Впрочем, все это выяснилось не сразу. Тем более что поначалу поэт не форсировал свое трудоустройство. Как помним, в январском и февральском номерах «Мессенджера» были опубликованы начальные главы «Приключений Артура Гордона Пима из Нантакета» — первого крупного произведения писателя. Ко времени завершения карьеры в журнале повесть еще не была закончена. Между тем у По существовала предварительная договоренность с нью-йоркским издательством «Харперс», что если он напишет «большую вещь», то они ее издадут. Завершению этого объемного труда и посвятил весенние и первые летние месяцы поэт. В июне рукопись была представлена издателям, в июле «Харперс» выкупил у автора права на книгу. Но с выпуском ее в свет случилась длительная заминка: она была издана только в июле 1838 года.

Не стоит эти события связывать исключительно с личными особенностями поэта. Его вины в том почти не было. Просто переезд в Нью-Йорк он затеял в очень неудачное время.

Наверняка он мог бы найти себе работу в феврале — начале мая. Но предпочел сначала завершить книгу. А потом уже было поздно. 10 мая 1837 года разразилась знаменитая «паника 1837 года»: повсеместно банки перестали разменивать бумажные деньги на золотые и серебряные монеты, принимать и учитывать акции, долговые обязательства и векселя, залоговые документы на недвижимость. Не будем доискиваться до причин финансового коллапса — не наше это дело. Тем более что экономисты давно установили, что виной тому была «безумная» финансовая и банковская политика президента Э. Джексона. Нам важнее последствия. А последствия таковы: почти на пять лет страна погрузилась в глубокий экономический кризис, замерла деловая активность, существенно выросла безработица, прекратили свое существование (или закрылись на длительный срок) большинство американских газет и журналов. Среди них и злополучный «New York Review», который возобновил работу только в ноябре. Пострадало и издательство «Харперс энд бразерс», которое больше полугода ничего не издавало. На улице оказались многие журналисты. Какая уж тут работа для того, кто нажил множество врагов и недоброжелателей! Конечно, Э. По осознавал это и даже не тратил силы, чтобы подыскать службу. Казалось, такие обстоятельства могли привести поэта в отчаяние и подтолкнуть к очередному срыву, но этого не случилось. Напротив, вынужденное безделье дало ему возможность серьезно заняться творчеством и кроме завершения работы над упоминавшейся повестью стимулировало к сочинению целого ряда новелл. И хотя с датировкой произведений существуют проблемы, можно назвать такие тексты, как «Тишина», «Лигейя», «Как писать рассказ для „Блэквуда“», «Трагическое положение». С большой вероятностью можно предположить, что именно в Нью-Йорке были написаны (или по крайней мере начаты) «Черт на колокольне», «Человек, которого изрубили в куски», «Падение дома Ашеров» и «Вильям Вильсон». Конечно, не все они равноценны, но по меньшей мере три из них числятся среди прозаических шедевров писателя. Не случайно исследователи связывают с Нью-Йорком 1837–1838 годов завершение раннего, «ученического», и начало уже зрелого периода в творчестве писателя. Так что «безработица» явно пошла ему на пользу. Хотя, с точки зрения обывателя, этот год в Нью-Йорке, конечно, — «плохой год».