Книга Тайна Магдалины - Кэтлин Макгоуэн

— Это встречается в конце каждого большого куска, назовем их главами. Выглядит как восковая печать.

Морин проследила за пальцем Синклера и увидела символ, о котором шла речь. Теперь уже знакомый рисунок с кольца Морин, девять кругов, вращающихся вокруг центрального десятого, были вытиснены внизу страницы.

— Личная печать Марии Магдалины, — с благоговением сказал Синклер.

Морин поднесла к изображению свое кольцо. Они были идентичны. В самом деле, отпечатки могли быть сделаны этим же самым кольцом.

К тому времени как солнце встало над замком Синих Яблок, большая часть первой книги, рассказа о жизни Марии Магдалины от первого лица, была переведена. Питер трудился как одержимый над этим Евангелием от Магдалины, склонившись над страницами. Синклер велел принести ему чай, но Питер остановился, только чтобы сделать несколько быстрых глотков. Он выглядел ужасно бледным, и Морин забеспокоилась.

— Пит, ты должен сделать перерыв. Тебе надо поспать несколько часов.

— Нет, — твердо отказался он. — Я не могу остановиться сейчас. Ты не понимаешь, потому что ты еще не видела то, что вижу я. Надо продолжать. Я должен узнать, что будет дальше.

Они все решили подождать, пока перевод не устроит Питера, прежде чем он прочитает им хоть какую-то часть. Они все уважали способности Питера и ту огромную ответственность, которая, как они понимали, лежит на его плечах, но все же им было трудно ждать. На этот момент только Питер знал содержание свитков.

— Я не могу их оставить, — продолжал он, глаза его горели таким лихорадочным огнем, какого Морин никогда не видела раньше.

— Всего на несколько минут. Давай выйдем минут на пять и прогуляемся по свежему утреннему воздуху. Для тебя это будет хорошо. Потом ты сможешь вернуться, и мы попросим принести тебе завтрак сюда.

— Нет, никакой еды. Придется попоститься, пока перевод не будет закончен. Я не могу сейчас остановиться.

Синклер подумал, что понимает чувства Питера, но он также видел, насколько физически истощенным тот выглядит. Он попытался применить другую тактику.

— Отец Хили, работа, которую вы проделали, достойна похвалы, но точность перевода пострадает, если вы будете перегружены. Я попрошу Ролана прийти и охранять свитки, пока вы сделаете перерыв.

Синклер позвонил в колокольчик, чтобы вызвать Ролана. Питер посмотрел вверх на встревоженное лицо Морин.

— Ладно, — сдался он. — Пять минут, только чтобы подышать воздухом.

Синклер отпер ворота, ведущие в сады Троицы, и Морин вошла в них вместе с Питером. Голуби летали над рядами розовых кустов, а фонтан Марии Магдалины журчал под утренним солнцем.

Питер заговорил первым, его голос был тихим и полным благоговения:

— Что происходит, Морин? Как мы сюда попали, как стали частью всего этого? Это как сон, как… чудо. Ты чувствуешь, что это действительно происходит с тобой?

Морин кивнула.

— Да. Я не знаю, как это объяснить, но я ощущаю такое спокойствие по поводу всего этого в целом. Как будто все это произошло в соответствии с неким планом. И ты такая же часть этого, как и я, Пит. Ты не случайно приехал сюда вместе со мной, не случайно выучил древние языки и можешь переводить с греческого. Это все было… организовано. Предопределено.

— Я чувствую, что играю роль в общем плане. Я только еще не уверен, какая это роль и почему именно я.

Морин остановилась, чтобы понюхать одну из великолепных, полностью распустившихся темно-красных роз. Потом она снова повернулась к Питеру.

— Как долго все это продолжается? Было ли это спланировано до нашего рождения? Еще раньше? Было ли суждено твоему дедушке работать над библиотекой Наг-Хаммади, чтобы подготовить тебя? Или же это было спланировано две тысячи лет назад, когда Мария впервые спрятала свое Евангелие?

Питер помолчал минуту, прежде чем ответить.

— Ты знаешь, до прошлой ночи у меня был бы совершенно другой ответ, чем тот, который у меня есть сейчас.

— Почему?

— Из-за нее и того, что она говорит в своих свитках. Магдалина говорит в точности то, что ты сказала. Удивительно. Она говорит, что некоторые вещи запечатлены в Божьем плане, и определенным людям просто суждено сыграть намеченную роль. Морин, это поразительно. Я читаю рассказ из первых уст об Иисусе и апостолах, написанный тем, кто говорит о них такими человеческими словами. Нет ничего подобного этому… — только на миг он заколебался, какое слово употребить — …Евангелию ни в одной церковной литературе. Я просто не достоин этого.

— Нет, ты достоин, — горячо заверила его Морин. — Ты избран для этого. Посмотри, какое божественное вмешательство понадобилось, чтобы привести нас всех сюда, в это место и время, чтобы мы могли рассказать эту историю.

— Но какую историю мы расскажем? — у Питера был измученный вид, и Морин впервые увидела, что он борется с какими-то очень сильными внутренними демонами. — Какую историю я расскажу? Если эти Евангелия подлинные…

Морин остановилась как вкопанная и недоверчиво посмотрела на него.

— Как ты можешь сомневаться? После всего того, что случилось? — Морин потрогала свой затылок, где заживала глубокая рана.

— Сейчас для меня это вопрос веры, Морин. Свитки прекрасно сохранились, на них нет ни одного повреждения, ни одно слово не пропало. Даже кувшины не грязные. Как это возможно? Одно из двух — либо это современная подделка, либо акт воли Божьей.

— Что ты на самом деле думаешь?

— Я провел последние двадцать часов, переводя самый удивительный в мире документ. И многое из того, что я прочитал… в сущности, ересь, но оно также дает представление об Иисусе, которое прекрасно своим необыкновенным и человечным подходом. Но не имеет значения, что я думаю. Свитки еще должны быть проверены на подлинность самым тщательным образом, чтобы весь мир смог принять их.

Он сделал паузу, давая себе время найти подходящие слова для всего того, что крутилось в его голове.

— Если будет доказано, что они подлинные, это изменит мировоззрение, которого придерживалась большая часть человеческой расы в последние две тысячи лет. Изменится все, чему меня учили, все, во что я верил.

Морин долгим взглядом посмотрела на него, своего кузена и лучшего друга. Он всегда казался ей прочным, как скала, столпом силы и честности. Он был также человеком истинной веры и верности своей Церкви.

Она просто спросила:

— Что ты будешь делать?

— У меня не было времени заглядывать так далеко. Мне нужно узнать, что говорит оставшаяся часть этих свитков, увидеть, насколько они опровергают или, надеюсь, подтверждают евангельские рассказы, которые нам известны. Я еще не дошел до того места, где Мария описывает распятие — или воскресение.

Морин вдруг поняла, почему Питер так не хотел покидать свитки, прежде чем закончит перевод. Подлинный рассказ Марии Магдалины о событиях, последовавших за распятием, мог стать решающим для религиозных убеждений одной трети населения земли. Христианство было основано на представлении, что Иисус воскрес из мертвых на третий день. И так как Мария Магдалина была первым свидетелем его воскресения, согласно евангельским рассказам, то ее версия, как очевидца этих событий, жизненно важна.