Книга Департамент нераскрытых дел - Рой Викерс

На следующий день Рейсон позвонил на фарфоровый завод «Ашуинден».

– Эскиз сервиза разработал для нас художник Тейн, автор многих успешных проектов, но, к сожалению, эта работа – одна из редких его неудач. Наша компания позволила ему выкупить оригинальный образец по мизерной цене. Вот фотографии и описание изделий.

– Весьма оригинально! Похоже на Виндзорский замок, – заметил Рейсон, стараясь быть вежливым. – Вы не могли бы дать мне адрес мистера Тейна?

– Он умер. Его вдова получает пенсию от компании. Я могу дать вам ее адрес.

Навестив мать Изобел Хаверстон, инспектор услышал трагическую историю жизни и смерти девушки. В кабинет инспектора Карслейка он заглянул уже вечером.

– Вы были правы, сэр. Только здесь замешан не чайный сервиз, а кофейный. Я говорю о деле Уэббера. Мне удалось его распутать. Если вы устали, я сам произведу арест.

– Еще минуту назад я сказал бы, что не устал, но теперь не уверен.

Карслейк потребовал подробного отчета и с интересом, едва ли не с одобрением, выслушал Рейсона и удовлетворенно кивнул.

– Значит, не останови я вас вовремя, вы произвели бы арест! И что бы предъявили в качестве доказательств, позвольте вас спросить? – Рейсон угрюмо понурился, и Карслейк продолжил: – Если убийца забрал фарфор, чтобы уничтожить улику, то, разумеется, избавился от него. Думаете, он держит посуду на полке в гостиной, дожидаясь, когда вы выберете время к нему заглянуть? Ваш следующий шаг, Рейсон, – добыть отпечатки пальцев Хаверстона. Если они совпадут с отпечатками на месте убийства, мы его допросим. Пожалуй, я пойду с вами.

Закончил свою отповедь Карслейк уже на полпути к квартире Хаверстона:

– И еще одна неувязка! Что скажете насчет сигнала «SOS», поданного Уэббером? Решили опустить весь эпизод, связанный с пишущей машинкой, только потому, что он не укладывается в вашу версию? А положение тела жертвы? По-вашему, это несущественная деталь? Вы бы так не думали, если б видели его своими глазами.

– Я повидал достаточно мертвецов в самых причудливых позах на следующий день после убийства, – проворчал Рейсон. – Вдобавок на телефонной линии могли быть помехи.

Глава 4

За минувший год Хаверстон сильно изменился: начал полнеть, расплываться, его застенчивость превратилась в манерность. Служанка отвечала теперь на его приветствия холодно, поскольку слишком часто находила в квартире губную помаду и другие, еще более откровенные свидетельства образа жизни, казавшегося ей предосудительным.

Дождавшись окончания коронерского дознания, Хаверстон осмелел и решил действовать. Как-то ночью он совершил поездку в Линкольншир, в Саут-Холланд, чтобы выбросить револьвер в Северное море. Избавившись от орудия преступления, он решил, что теперь ему нечего бояться. Даже если запахнет жареным, он сумеет вывернуться. Со временем Хаверстон и вовсе успокоился, почувствовав себя в безопасности. Его страхи рассеялись.

Он развлекал в гостиной хорошенькую подружку, когда в дверь позвонили. Провожая в столовую Рейсона и Карслейка, Хаверстон мучительно напряг память, чтобы выстроить линию защиты.

– Думаю, мистер Хаверстон, вы знали Фрэнсиса Уэббера? – начал Рейсон.

– Ну, э… да. То есть когда-то мы довольно часто встречались.

– Когда вы видели его в последний раз?

– Около восьми часов вечера в тот день, когда он был убит, у него в доме.

Хаверстон придумал этот ответ десять месяцев назад, и теперь, смело разыграв гамбит и приступив к воплощению плана А, ожидал новых вопросов. Когда полицейские озадаченно переглянулись, что полностью вписывалось в его план, продолжил:

– Я не обратился в полицию, поскольку мне нечего было добавить. Кроме того, у меня имелись веские причины держаться в тени. Должно быть, вам известно, что много лет назад Уэббер сбежал с моей женой, иначе вы бы здесь не появились.

– Это не оправдание, – строго возразил Карслейк. – Мы обнаружили неопознанные отпечатки пальцев, которые доставили нам немало хлопот.

– Возможно, отпечатки принадлежат и мне: я был в гостиной минут пять.

– Вот сейчас и проверим, – сказал Карслейк.

Поскольку дело вел Рейсон, Карслейк, хотя и был старшим по званию, достал из портфеля набор для дактилоскопирования и проинструктировал Хаверстона, который прямо-таки горел желанием сотрудничать.

Пока Карслейк сравнивал отпечатки Хаверстона с теми, что были оставлены на месте преступления, Рейсон поинтересовался:

– Войдя в гостиную Уэббера, вы не заметили там каких-то знакомых предметов?

Хаверстон понял, что полиция вышла на след ашуинденского сервиза. План защиты А предполагал, что о фарфоре речь не зайдет, поэтому вопрос инспектора автоматически привел в действие план Б, куда более рискованный. Это объяснение он записал и вызубрил наизусть еще год назад, тщательно продумав каждое слово, и был твердо уверен, что на этот раз не допустит ошибки.

– О, я много чего заметил. Вся мебель в гостиной и холле, а возможно, и в остальных комнатах, принадлежала прежде моей жене и стояла у нас в доме. Собственно, это и привело меня в бунгало Уэббера. Позвольте, я объясню. Мы не виделись с ним лет четырнадцать-пятнадцать. Я слышал, что Уэббер перебрался в Канаду. Моя жена умерла, и самая горестная страница моей жизни была, таким образом, перевернута. Прошлой зимой, в феврале, мы с Уэббером случайно встретились в Сити, и хотя узнали друг друга, не заговорили. Пятого апреля, подъехав к дому, я увидел Уэббера возле гаража. Должно быть, он прождал меня там несколько часов. Он сказал, что сохранил мебель моей жены и чувствует себя обязанным вернуть ее мне, если я захочу забрать. Мы оба держались вежливо, хотя без особой сердечности. Я ответил, что мебель мне не нужна, но, возможно, у него осталась памятная вещь, которая мне дорога, – кофейный сервиз. Эскиз посуды разработал мой покойный тесть, известный художник, сделавший немало для фарфорового завода «Ашуинден».

Признание Хаверстона исторгло у инспектора Рейсона сдавленный возглас, похожий на скорбный вопль.

– Продолжайте, мистер Хаверстон, – усмехнулся Карслейк.

– Уэббер, разумеется, согласился. Не желая доставлять ему лишние хлопоты, я предложил не откладывая забрать сервиз. Мы договорились, что я поеду следом за его машиной, и прибыли на место около восьми.

– Что стало с тем сервизом? – спросил Рейсон.

– Ничего. Он стоит у меня в гостиной. Могу принести, если хотите на него взглянуть.

Хаверстон вышел, оставив дверь открытой, поэтому Карслейк заговорил, понизив голос до шепота:

– Пока все ваши доказательства сводятся к нулю! Помните ту милую шутку, что, мол, вы готовы сами произвести арест, если я слишком устал?

Из холла донесся голос Хаверстона:

– Нет-нет! Не уходи, дорогая. Мы скоро закончим. Они лишь посмотрят на этот сервиз.