Книга Меня зовут Лю Юэцзинь - Чжэньюнь Лю

– Ты видел флешку? – спросил он.

Фан Цзюньдэ бросил взгляд на брата Цао, а потом на лежавшую на разделочном столе флешку:

– Видел.

– Настоящая?

– Ее нашли на стройплощадке в сиденье машиниста башенного крана, на высоте пятидесятого этажа. Фальшивку в такое место не запрячут.

– Хорошо.

Такой исход сделки оказался совершенно неожиданным для Фан Цзюньдэ. Столь быстрый отклик вовсе не объяснялся его щедростью, – в обычной жизни Лао Линь был гораздо более скуп по сравнению с Янь Гэ. Однако, понимая, что за флешкой охотятся еще и другие, Лао Линь хотел всех опередить, в том числе и Янь Гэ. Другими словами, добыть флешку было уже не важно, важно было запустить после этого другой механизм. Распоряжения о приведении в действие этого механизма Лао Линь получил от находившегося в Европе начальника Цзя. Итак, договорившись о цене, стороны решили встретиться в час ночи в «Чайной Лао Ци», где должен был состояться одновременный обмен товара на деньги. Когда торги завершились, было уже семь утра, поэтому Лао Линь отправился на службу. Во время обеденного перерыва он сходил в банк, снял деньги и положил их в багажник машины. Вечером у него еще состоялся прием в ресторане. Наконец, в двенадцать часов Лао Линь прибыл в «Чайную Лао Ци». Когда он уже расположился в кабинете, ему позвонили. Выслушав собеседника, Лао Линь долго молчал, пребывая в сомнениях. Наконец, он распорядился:

– Действуй.

Глава 38. Янь Гэ

Янь Гэ договорился с нашедшим флешку о встрече в одиннадцать вечера у разворотного круга в Тецзянпу. Идея встретиться именно здесь принадлежала Янь Гэ. Во-первых, это место находилось недалеко от ипподрома, где жил Янь Гэ, что было по-своему удобно, а во-вторых, считаясь пригородом, оно было со всех сторон окружено полями, машины в этом медвежьем углу появлялись крайне редко. В десять часов Янь Гэ распорядился, чтобы Сяо Бай вместе с помощниками залег где-нибудь поблизости, чтобы в случае чего прийти на помощь. Сам Янь Гэ прибыл на место в десять тридцать. Прождав до одиннадцати, он так никого и не дождался. За это время мимо проехало лишь несколько легковушек да грузовиков, все они со свистом промчались мимо без всякого намека на остановку. Часы показывали уже одиннадцать тридцать, но никто так и не появился. Тогда Янь Гэ набрал номер человека, который договаривался с ним о сделке. Но оказалось, что этот номер принадлежал Хань Шэнли, с которым Янь Гэ встречался в «Чайной Лао Ци» – его мобильник был отключен. Номера самого звонившего Янь Гэ не знал, он как чувствовал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Прождав до двенадцати, Янь Гэ решил больше не терять время, а поехать к Жэнь Баоляну. Через него он хотел найти Хань Шэнли, а потом уже и того человека. В растрепанных чувствах он сел за руль, совсем позабыв о Сяо Бае и помощниках. Проехав на восток от Тецзянпу, он выехал на автостраду Пекин – Кайфэн, а с нее – на Пятое кольцо. Вдруг на соседнем сиденье зазвонил мобильник. В какую-то секунду Янь Гэ обрадовался, подумав, что ему звонит человек, нашедший флешку, но, взяв трубку, он услышал голос Сяо Бая. Только тогда он вспомнил про оставшихся в засаде людях.

– Нам еще ждать, директор Янь? – спросил Сяо Бай.

Янь Гэ ничего не оставалось, как распорядиться:

– Пока отбой.

Закончив разговор с Сяо Баем, он вспомнил, что хотел позвонить Жэнь Баоляну, ведь если того не было на стройплощадке, тогда и не стоило туда ехать. Дозвонившись до Жэнь Баоляна, Янь Гэ узнал, что тот на месте, тогда он объяснил, что ему срочно понадобился Хань Шэнли, которого тот в прошлый раз приводил в «Чайную Лао Ци». Тут же он стал объяснять, что через Хань Шэнли он хочет найти кое-кого другого. Жэнь Баолян переспросил кого именно, на что получил раздраженный ответ Янь Гэ:

– Зачем бы я тебе звонил, если бы знал?

За разговором Янь Гэ совсем не заметил, как за его «Мерседесом» пристроился «Лэнд Ровер». После двенадцати ночи все Пятое кольцо заполняли грузовики. Куда только они не направлялись: и на Северо-Восток, и во Внутреннюю Монголию, и в Шаньдун, и в Хэбэй, и в Шаньси. Если их путь лежал через Пекин, то им следовало дожидаться ночи, поскольку в пределах Пятого кольца движение грузового транспорта в дневное время запрещено. Но едва наступало двенадцать часов, все грузовики общим потоком выезжали на Пятое кольцо, так что ночью здесь становилось оживленнее, чем днем, прямо как на какой-нибудь ярмарке грузовиков. Машина Янь Гэ как раз оказалась в таком потоке. На подъезде к развязке, пока Янь Гэ объяснялся с Жэнь Баоляном, ехавший позади него «Лэнд Ровер» вдруг перестроился в соседний ряд и, поравнявшись с «Мерседесом» Янь Гэ, взял и подрезал его. Застигнутый врасплох Янь Гэ потерял управление и врезался в опору эстакады. Оттуда его отшвырнуло назад, что стало неожиданностью для остальных участников движения, поэтому машину Янь Гэ на полном ходу протаранил груженый углем грузовик с шаньсийскими номерами из Датуна. Машина Янь Гэ несколько раз перевернулась в воздухе, перелетела через разделительный барьер и оказалась на встречной полосе. По встречной полосе тоже шел поток грузовиков, и в его машину угодил фургон с баранами, ехавший из Внутренней Монголии. Машина Янь Гэ снова несколько раз перевернулась и, вылетев за пределы Пятого кольца, ударилась о дерево, после чего рухнула в придорожный ров, раза два перевернулась и замерла. Вокруг машины, словно дождь, посыпалось несколько десятков баранов. Вылетевшие из грузовика и попавшие в ров бараны издохли. Истекающий кровью Янь Гэ, повиснув на руле, тоже умер. А вот мобильник, по которому он разговаривал, все еще работал, завалившись под соседнее сиденье, он все еще говорил голосом Жэнь Баоляна:

– Что случилось? Что случилось?

Целая серия столкновений с машиной Янь Гэ стала полной неожиданностью для водителей, ехавших по автостраде в обоих направлениях. «Бах!», «Бах!», «Бах!» – врезались друг в друга грузовики и легковушки. На Пятом кольце образовалась чудовищная пробка.

Глава 39. Лао Линь

Поскольку один покупатель предложил заплатить за флешку семьсот тысяч, а другой – триста пятьдесят, то брат Цао сделал свой выбор в пользу Лао Линя. С тех пор как брат Цао открыл утиную лавку или, лучше будет сказать, с тех пор, как утиная лавка превратилась в райский уголок для таншаньских воров, здесь еще не заключали сделок такого масштаба. И хотя брат Цао сам заставил Синемордого обворовать особняк в комплексе «Бетховен», он не надеялся, что кто-то додумается хранить в пустом доме деньги, тем более он не ожидал такого большого улова. Когда Синемордого застукали на месте преступления, он сбежал, а заодно и скрылся от брата Цао, хотя последний не сильно переживал по этому поводу. И только через несколько дней, когда изувеченный Синемордый переметнулся к брату Цао, тот понял, что флешка стоила больших денег. Эта вещица изначально попала в руки Синемордого, и стащил он ее из того самого особняка, который находился на территории брата Цао. Поэтому брат Цао рассудил, что возвратить эту флешку ему сам Бог велел. Флешка оказалась в руках у повара со стройплощадки. Чтобы добыть ее, достаточно было лишь найти этого повара, поэтому он обратился к Хань Шэнли. Никто, однако, не ожидал, что процесс поиска окажется столь сложным. Потом обнаружилось, что за флешкой охотятся еще и другие, что только доказывало ее важность. Однако брат Цао эту флешку явно недооценивал. Когда лысый Цуй дозвонился до Янь Гэ и тот предложил ему триста пятьдесят тысяч, брат Цао весьма удивился. Когда же очередь договариваться подошла к Фан Цзюньдэ, брат Цао отважился и показал ему на пальцах семерку, хотя и не ожидал, что это сработает. Теперь для него были важны не просто деньги, не просто эти семьсот тысяч. В его представлении эти семьсот тысяч превращались в фундамент для серьезного и перспективного дела. Деньги перестали быть для него самоцелью – он мыслил о большом начинании для потомков. И благодарить за это следовало Синемордого, Хань Шэнли, Фан Цзюньдэ и того самого повара Лю Юэцзиня. Без них такого крупного начинания просто бы не свершилось. Именно благодаря всеобщим усилиям они могли начать новую жизнь. На радостях у брата Цао даже прошла простуда. Тут же он подумал, что как только сделка состоится, он отметит это событие тем, что три дня подряд будет слушать чтение книг. Брат Цао с малых лет обожал читать. В Таншане он работал преподавателем в школе, это уже потом из-за проблем со зрением он стал торговать рыбой. В одной из перепалок он решил, что убил человека и сбежал в Пекин, где открыл утиную лавку. Пока он пытался устроить новую жизнь, про книги ему пришлось позабыть. Но когда его утиная лавка превратилась в убежище для таншаньских воров, жизнь брата Цао наладилась, и он вдруг вспомнил, что совсем забросил чтение. Но поскольку из-за плохого зрения книг он вообще не читал, а газеты просматривал только через лупу, он придумал чтение вслух. Однако его подопечные из утиной лавки с детства не держали в руках книг. Будь оно иначе, они бы и не пришли в утиную лавку. Им можно было давать самые разные поручения: что-нибудь своровать, даже кого-нибудь убить, однако, едва они принимались читать вслух, тут же возникало желание прикончить их самих. В надежде приучить их к чтению вслух, брат Цао просил их читать по два раза. В круг его чтения входили такие книги, как «Исторические записки», исторические хроники «Ханьшу» и «Хоу Ханьшу», «Всеобщее зерцало, управлению помогающее» и тому подобные. Вообще-то говоря, ничего сложного в этих книгах не было. Например, раньше в частных школах шестилетние дети начинали свое обучение с «Бесед и суждений» Конфуция. Однако подопечные брата Цао и в подметки не годились этим детям. Напряженно вцепившись в книгу, они начинали запинаться и спотыкаться на каждом иероглифе. Лучше бы они и вовсе не читали, все равно в их изложении выходила какая-то ерунда. Пока брат Цао не слышал их чтения, он еще имел какое-то представление о книге, но едва они открывали рот, в его голове начиналась путаница. Тогда он качал головой и вздыхал: