Книга Танец теней - Энн Стюарт

Фелан не знал, как долго он простоял посреди библиотеки, в изумленном недоверии перечитывая холодные вежливые слова. Ее наверняка заставили! Все это ложь! Это просто не может быть правдой! Но Ханниган сказал, что Джульетта была одна, когда писала записку. Что ж, этого и следовало ожидать от женщины. Леди Марджери — единственная женщина в жизни Фелана, которая любила его, хотя и весьма странною любовью, — была способна еще на гораздо худшее. И отрицать правду было бы дурацкой слабостью влюбленного идиота, жалкого раба своих эмоций. Но Фелан никогда не был идиотом и уж тем более не будет игрушкой в руках девчонки!

— Прикажете седлать коней? — донесся до него словно издалека голос Ханнигана.

Фелан поднял голову, чувствуя, как в сердце его заползает холод, вытесняя боль, сожаления, сомнения, не оставляя ничего, кроме зловещего, мертвого спокойствия. Скомкав записку, он уронил ее на пол.

— Кони нам не понадобятся, — произнес он скучающим тоном, на сей раз нимало не заботясь о том, удастся ли ему обмануть Ханнигана. — Она оставила еще что-нибудь?

— Записку для Вэла. Просто несколько прощальных слов.

Фелан смахнул со своего темного сюртука воображаемую пылинку.

— Что ж, — пробормотал он, — это многое упрощает, не так ли? Я-то думал, что придется сцепиться из-за нее с Лемуром, но раз она решила вернуться к тому, кому принадлежит, все становится проще.

— Разумеется, проще, милорд.

— Принеси мне кофе, Ханниган. — Фелан притворно зевнул. — Мне многое предстоит сегодня сделать, если мы хотим в ближайшие дни отплыть во Францию.

— Да, сэр. Так вы уверены, что вам все равно?

— Что все равно?

— Что эта девушка покинула вас. По-моему, в ней не было ничего особенного.

Фелан невесело улыбнулся:

— Абсолютно ничего особенного, Ханниган.

Он молча закрыл за собой дверь. Проклятая девчонка сделала из него полного идиота — с этой своей показной невинностью и дурацким маскарадом. Но и Лемура она тоже обвела вокруг пальца. Кстати, этот болван наверняка был просто неумелым любовником и излишне властным мужем, а вовсе не воплощением зла, каким он пытался его представить. Джульетта с самого начала не скрывала своего намерения отомстить Лемуру. И Фелан был просто влюбленным идиотом, если решил, что несколько часов, проведенных в его постели, что-то для нее значат.

Но теперь он избавился от нее, избавился от своей мимолетной слабости, от этого странного наваждения. От короткого романа, ясно доказавшего ему, что он все-таки унаследовал безумие своей матери. Джульетты больше не было рядом, и он должен был благодарить за это небеса. Теперь он свободен от нее и никогда больше не вспомнит о том, что произошло между ними!

С этой мыслью Фелан изо всех сил ударил кулаком о тяжелую дубовую дверь.

Утро было на удивление холодным, и Джульетта зябко ежилась даже под большим дорожным плащом. Она никак не могла согреться с тех пор, как покинула постель Фелана, и что-то подсказывало ей, что теперь она не скоро снова почувствует тепло.

Когда Джульетта прокралась в свою комнату, ее уже ждал там Лемур. Одного взгляда на его лицо должно было бы быть достаточно, чтобы привести девушку в ужас, но за последние несколько часов она словно бы утратила способность бояться. Все, что мог сделать с ней Лемур, больше не имело никакого значения. Она узнала, что такое любовь, и важнее этого для нее сейчас не было ничего на свете.

Ей ни на секунду не пришло в голову попросить помощи у Фелана. Ведь это означало бы, что для него останется только два выхода, и оба — абсолютно неприемлемые. Он мог отпустить ее мужа одного, и в этом случае Лемур непременно вернулся бы сюда с сыщиками с Боу-стрит, и тогда маскарад Вэла раскрылся бы. Второй выход — Фелану пришлось бы убить Лемура. Джульетта ни секунды не сомневалась, что этот негодяй заслуживает смерти, но ей не хотелось бы, чтобы это произошло из-за нее. И чтобы кровь Лемура была на совести Фелана.

И она приготовилась преподнести Фелану единственный дар любви, на который была способна и о котором ему никогда не суждено узнать. Зато воспоминания об этом будут согревать ее в дальнейшем безрадостном существовании.

Джульетта плакала, когда писала прощальную записку, но тщательно следила за тем, чтобы слезы не капали на бумагу. Это далось ей с трудом. А когда потом она вспоминала жестокие вежливые слова, которые предстояло прочитать Фелану, ей становилось еще хуже. Она забрала из ящика стола серьги, чтобы он думал о ней совсем плохо. И не смогла удержаться — забрала с собой тот самый набросок из альбома. Этот кусочек бумаги поможет ей быть сильной в ближайшие дни, месяцы и годы… без Фелана.

Холодный пасмурный день больше подошел бы для октября, чем для середины лета, зато он вполне соответствовал настроению Джульетты. Она молча ехала рядом с Лемуром, впервые в жизни жалея, что ездит на лошади по-мужски. После событий предыдущей ночи она предпочла бы женское седло.

Джульетта улыбнулась своим воспоминаниям, но их тут же прервал скрипучий голос Лемура, заставивший ее похолодеть.

— Не думай, что я простил тебя, — тихо, зловеще произнес он. — Тот факт, что ты отправилась со мной по доброй воле, не освободит тебя от наказания за твои преступления.

Джульетта удивленно посмотрела на мужа, придерживая лошадь.

— Преступления, Марк-Давид? Что-то не припомню, чтобы я совершила какие-нибудь преступления.

— Ты убежала от мужа, — начал перечислять Лемур. — Прихватила мои бриллианты…

— Мои бриллианты, — чисто машинально напомнила ему Джульетта.

Она никогда не была помешана на драгоценностях. Бриллианты Макгоуна были для нее лишь средством сбежать от Лемура. Сейчас серьги тяжело оттягивали ее уши, и Джульетта едва удерживалась от искушения сорвать их и забросить подальше в море.

— Больше не твои, — возразил Лемур. — Когда нас обвенчали, все твое имущество стало моим. У тебя было слишком вольное воспитание. Я уже говорил тебе об этом. Твой отец давал тебе слишком много свободы и ни разу не озаботился вколотить в тебя умение подчиняться тем, кому ты принадлежишь.

— Что-то у тебя это тоже не очень получилось.

— Не дразни меня, девочка! Ты еще ответишь за свои прегрешения, и сомневаюсь, что тебе это понравится.

— Делай что хочешь, — равнодушно произнесла Джульетта. — Мне все равно.

— Может, тебя и не волнует собственная участь. Ты никогда не заботилась по-настоящему о собственном благополучии. Но, думаю, тебе не захотелось бы увидеть, как твоего любовника и его жену призовут к ответу. Позор, унижение, тюрьма…

— Но ты ведь обещал оставить их в покое! — воскликнула Джульетта.

Лемур победоносно усмехнулся, и до Джульетты вдруг разом дошла вся степень подлости этого человека.

— И ты поверила мне? А я ведь никогда не собирался отказываться от своих намерений. В конце концов, Ромни нанес мне большой урон, скрывая тебя. Думаю, он с самого начала подозревал, что перед ним женщина. Конечно, ты не слишком женственна даже в платье. Но кто знает, кто знает…