Книга Ледяной клад - Сергей Сартаков

Максим замер в недоумении. Феня бежит, оступается, падает, а за нею гонится Михаил. Выходит, Мишка опять обидел ее?..

Скажи ему кто-нибудь другой - Максим не поверил бы. Но он сейчас все видит сам! Да, он знает, между Феней и Михаилом все время тянется какая-то странная вражда. Кажется, всего только раз один Мишка и отозвался о ней хорошо. А так всегда лишь молча кривит губы. Теперь он перешел все границы. Что сделал он с Феней там, на Громотухе?

Ох, и получит же Мишка! Максим с железной решимостью побрел по глубокому снегу, стремясь опередить Михаила, стать ему на пути.

Если бы Максима так больно не задела сегодняшняя издевка Ребезовой, если бы им и сейчас, как давно уже, владела лишь неотступная мысль о приятной встрече с Женькой наедине, он даже не подумал бы ссориться с Михаилом из-за Фени. Теперь Максим горел желанием защищать Феню хоть на дуэли. Она одна, она - не Ребезова - была ему дорога! Защищая Феню, он мог бы подраться сейчас не только с Михаилом, но и с самой Женькой.

- Эй, Мишка! Стой, Мишка!

Михаил остановился.

- А, Макся! - сказал он, дождавшись его. - Откуда так поздно?

- Нет, это ты мне скажи, откуда ты так поздно? - Максим воткнул пешню в самую средину узкой тропы, как бы давая понять, что Михаила он не пропустит дальше, пока тот не объяснится, не оправдается перед ним.

Михаил спокойно выдернул пешню, забросил себе на плечо.

- Пошли, Макся. Закоченел я прямо насмерть. И жрать хочется, как из пушки.

- Нет, стой! - Максим растерялся, увидев, как просто поступил Михаил с его грозным предупреждением. - Нет, стой! Сперва объясни мне...

- Чего объяснять? - строго спросил Михаил. Нахмурился и подступил к Максиму. - Ну? Чего мне объяснять?

- Знаешь... Сам знаешь... - торопился Максим. Он чувствовал: Михаил сейчас отодвинет его в сторону, пойдет впереди, и тогда, пожалуйста, беги за ним вслед или сбоку, по мягкому снегу, лай, как моська на слона. - Мишка, ты отвечай... Говори... Чем ты ее обидел? Я давно вижу...

- Макся, - еще строже отчеканил Михаил, - я не знаю, что видишь ты, а я вот вижу, и все видят, как ты, Петухов, петушком крутишься за хвостом Женьки Ребезовой и как она из тебя перышки щиплет, пускает по ветру. Вот так и ходи за ней. За ней и подглядывай, кто и как ее обижает. А до Федосьи тебе никакого дела нет. Понял?

У Максима щеки стянуло мурашками. Своими словами о Ребезовой Михаил плеснул целое ведро бензина в огонь. Именно Ребезову сейчас больше всего ненавидел Максим, именно Феня казалась ему сейчас всех дороже.

- Не смей! Не смей никогда ее так называть, - запальчиво выкрикнул он, - Феня - моя!

Михаил отступил на шаг, сбросил с плеча пешню в снег, завел руки за спину. Крупный, острый кадык перекатился у него под воротником ватной стеганки.

- Макся, ты думаешь, когда говоришь? - спросил, сдерживаясь, чтобы тоже не крикнуть. - Ты за словами своими следишь? Или они у тебя с языка летят, как частушки у Ребезовой?

- Я всегда думаю. И знаю, что говорю! - Напоминание о Женьке только сильнее озлило Максима. - И я говорю тебе: Феню не трогай. Федосьей с этого часу не называй!

- Н-да, Макся, - протяжно и с усмешкой выговорил Михаил, - прежде ты сам всегда заявлял: "У нас с Мишкой одна голова, одинаково думаем". Между прочим, и я считал примерно так же. И не хотел бы считать по-другому. А вот оказались же почему-то в "одной голове" у нас мысли разные. Очень разные. Макся, может быть, передумаешь?

- Мне нечего - передумывай ты! Это ты с самых тех пор обращаешься с ней...

- Макся! Помнишь Ингут? Помнишь, там сказал я тебе: "Если в нашу мужскую дружбу какая-нибудь Федосья войдет, нас разделит - ударь меня. И конец нашей дружбе". Тогда ты меня не ударил. Хочешь ударить сейчас? - и крикнул, приказал ему: - Бей!

Максим ударил.

Не в лицо, не наотмашь. Просто так куда-то ткнул кулаком, в грудь, а может быть, в плечо Михаилу.

Он сам не знал, как это получилось. Приказ ли Михаила - "бей!" сработал, или повторенное им снова имя "Федосья" дернуло Максимову руку, или, наконец, не ясно осознанное желание доказать Михаилу, что и он, Максим, тоже хозяин слов своих, - так или иначе, Максим ударил.

Ударил, и тут же ощутил, что сделал это зря.

Пригнулся, ожидая ответной оплеухи. Уж если так получилось, то лучше подраться как следует, выплеснуть злость до конца, а потом помириться. После большой драки мириться всегда легче. Тогда труднее разобраться, кто начал первым, как и почему.

Но Михаил не отплатил Максиму, как тот ожидал. Он плечом оттеснил его с узкой тропы и, когда оказался впереди, оглянулся небрежно.

- Так, Макся. Дешево дружбой торгуешь, - сказал с прежним насмешливым состраданием. - Добро бы еще действительно за Федосью продал. А то - за что? Федосье ты нужен, как...

Он махнул рукой и пошел к поселку.

Почти стемнело. Максим неловко потоптался на месте, все больше понимая, какую непоправимую глупость он сделал. Зачем-то схватил было топор и пешню, потом снова их бросил на снег и побежал за Михаилом.

- Мишка, - бормотал он, настигнув друга и не зная, как остановить, как заставить его теперь хотя бы оглянуться. - Мишка, да ты слушай... Мишка, я же...

Михаил молча шагал по узкой тропе. Максим сунулся в снежный сугроб обогнать Михаила. Завяз, едва выбрался и только отстал еще больше. Опять побежал. Опять настиг. Стал теребить сзади за ватную стеганку:

- Мишка, ну чего ты... Ну, поговорим давай...

- Хвалился ты: Федосья - твоя? Вот с ней и разговаривай, - не сбавляя ходу и шумно дыша, отрезал наконец Михаил. - Это и все, Макся, что могу я тебе ответить. А на пятки ты мне не наступай. Держись на расстоянии.

Так они и дошли до самого общежития. Михаил поднялся на крыльцо, а Максим одиноко потащился дальше, к конторе. Нужно перетерпеть какое-то время, пусть Мишка отойдет, остынет.

Нельзя же на самом деле остаться с ним в ссоре!

Нет, нет, за Феню он, Максим, заступился правильно. И Мишке это будет тоже хорошим уроком. Он хотя и очень упрямый, но сообразит, что меру и ему знать нужно. А Женькой Ребезовой он тоже пусть его, Максима, не колет. С Женькой теперь все покончено. Своими частушечками, своими бесконечными издевками она сама добилась этого. Если можно ее выдуть ветром из головы Максим готов хоть целые сутки держать голову на самом злом хиузе. Если водой можно выполоскать - он готов надолго погрузить голову свою в Громотуху. Но даже и думать о Ребезовой с этого вечера он больше не будет!

Феня Загорецкая - действительно девушка, с которой приятно поговорить, походить, посидеть рядом. Она не без характера, но характер свой проявляет лишь тогда, когда это действительно нужно. И Максим, постепенно веселея, заулыбался. Вот, например, на Ингуте она Мишке дала отпор так отпор. Хорошо, правильно! А с ним, с Максимом, Феня всегда очень приветлива. И жаль, что он с ней почему-то как следует, крепко еще не подружился.