Книга Тайники души - Линн Остин

Я заметила, как в нем нарастает гнев, и было видно, что Гейбу хочется его выплеснуть. Челюсти мужчины сомкнулись, руки сжались в кулаки.

– Неудивительно, что все ненавидели Фрэнка Уайатта! – проскрежетал он сквозь стиснутые зубы. – Надеюсь, он горит в аду!

– Нет, Гейб. Нет! Я бы никому такого не пожелала, даже Фрэнку Уайатту! – вмешалась тетя. – Кроме того, я не знаю ни одного человека, который бы его любил! Для меня это уже ад на земле! Вы можете себе представить, каково это – прожить жизнь и никогда не быть любимым?

Я воспользовалась этим моментом, чтобы убежать от Гейба, попятилась, подняла таз с бельем и выставила его перед собой, как щит.

Не сказав больше ни слова, Гейб отвернулся и пошел к телеге, а затем, взяв лошадей за уздечку, повел их в амбар.

После того дня Гейб очень изменился. Я часто заставала его глубоко задумавшимся. Иногда он застывал, стоя на лестнице и собирая яблоки: Гейб держал одно яблоко в руке, уставившись вдаль. В другой раз я замечала его возле Миртл. Корова отчаянно мычала, прося, чтобы ее подоили, а Гейб сидел на стуле, уставившись в пустое ведро.

В те разы, когда я пыталась поговорить с ним, казалось, его мысли витают очень далеко от Садов Уайатта. Детям не удавалось увлечь его игрой в мяч или походом на рыбалку. Все вечера он просиживал в амбаре, вместо того чтобы, как обычно, слушать с нами радио. Даже тетя Батти не могла заманить Гейба в дом.

Его странное поведение заставляло меня чувствовать себя так, будто я хожу по канату. Если он действительно Мэтью, то почему не признается в этом?

А может, узнав, что поместье принадлежит ему, он пытается решить, как поступить? И если он не Мэтью, то, может быть, старается отдалиться от нас, прежде чем попрощаться? В любом случае создавалось впечатление, что мы уже потеряли Гейба, которого знали.

* * *

Август быстро пролетел, наступил сентябрь, и мальчики пошли в школу. Конец фермерского сезона был близок. Мы тяжело трудились, и наконец наш труд был вознагражден. Ветви яблонь клонились от плодов. Как только они будут собраны и проданы, а также убран урожай зерна, мы сможем насладиться заслуженным отдыхом.

Однажды днем мы с тетей Батти работали на огороде – собирали зеленые томаты, пока их не побило первым морозом. Вдруг в облаке пыли появилась машина шерифа Фостера. У меня по спине неизвестно почему пробежал холодок.

– Ой-ой! – воскликнула тетя, вторя моим мыслям. – Жди беды!

Я не пошевелилась, пока мужчина вылезал из машины. Увидев нас, он приветственно помахал и пошел к нам в огород.

– Я должен поговорить с вашим так называемым помощником, мэм, – начал Дэн, коснувшись шляпы. – С тем, кто называет себя Габриелем Арфи.

– Мне не нравится ваш тон, шериф, – ответила я, желая казаться храбрее, чем была на самом деле. Что-то в его угрюмом лице и звезде, ярко блестевшей на форме, заставило мое сердце тревожно забиться. – Мистер Арфи тяжело трудился, помогая нам. Мы собираемся продать остатки урожая, и я ни за что не справлюсь без его помощи.

– Ну что ж, – ответил Фостер, тяжело вздохнув, – мне жаль, что именно я должен вам это сообщить, но человек, который называет себя Габриелем Арфи, обманывал вас. Он не тот, за кого себя выдает, и мы с Джоном Уэйкфилдом пришли к выводу, что он приехал сюда с недобрыми намерениями.

У меня подкосились ноги. Гейб? Приехал обмануть меня?

– Я в это не верю! – пробормотала я.

Но, сказав это, сразу же почувствовала, как в сердце закрались сомнения. Я знала, что Гейб лгал мне, утверждая, что Габриель Арфи – его настоящее имя. И знала, что он лишь притворяется, будто не знает, кто такой Мэтью. Да, у него были секреты, но это не потому, что он приехал с нечестными намерениями. В это я не могла поверить.

– Ну что ж, мэм, это правда, – произнес шериф. Он смотрел на меня с жалостью. – Я вижу, что этот мужчина завоевал вашу привязанность и доверие, и, по моему мнению, это делает его поведение еще более предосудительным.

Я рассердилась и выпалила:

– Не знаю, в каком преступлении вы его обвиняете, но его действия не были направлены против меня. За все то время, что мы знакомы, этот человек не сделал ничего дурного и не пытался завоевать мою привязанность!

Я чуть не поперхнулась, выдав эту ложь. Гейб завоевал мою привязанность и привязанность моих детей. А вот намеренно или нет, это было мне неведомо.

– Послушайте, – продолжила я, – действия Гейба по отношению ко мне были абсолютно безупречными! Он трудился усерднее, чем любой наемный работник, и не просил никакой платы, кроме крова и пищи!

– Успокойтесь, Элиза, и позвольте мне рассказать, что выяснили мы с Джоном Уэйкфилдом.

– При чем здесь поверенный?

– Сейчас я до этого дойду. Поговорив с мистером Арфи пару месяцев назад, я отправил запросы в Чикаго, чтобы выяснить его прошлое.

– Зачем? По какому праву? Почему?!

– Позвольте мне закончить. – Шериф поднял руки, призывая меня к спокойствию. – Сотрудники «Чикаго трибьюн» сообщили мне, что Габриель Арфи – псевдоним автора. Но когда я начал докапываться до его настоящего имени, то выяснил, что он выдает себя за Мэтью Уайатта! Того самого! За вашего деверя!

Гейб действительно Мэтью Уайатт! Меня охватила буря эмоций: облегчение, страх, радость, недоверие. Я не могла думать о том, что это значит, пока это касалось будущего моих детей и моего. Все, что я знала, – я нашла мужчину, которого искала, я люблю его и уверена, что он тоже любит меня. Но шериф по-прежнему вел себя так, будто хотел бросить Гейба в тюрьму. Он выложил эти сведения как какую-то компрометирующую информацию.

– Джон Уэйкфилд сообщил мне, что пытался отследить местонахождение вашего деверя, – продолжал шериф. – Насколько я понимаю, по завещанию Фрэнка все состояние переходит к Мэтью, верно? Каким-то образом поиски Джона и мои запросы привели нас к одному и тому же человеку – так называемому Габриелю Арфи!

Наконец я пришла в себя.

– Ну и что? Иметь псевдоним – преступление? Если Гейб действительно мой деверь, это прекрасные новости! Его жизнь и работа на нашей ферме никоим образом не нарушает закон. Верно?

– Элиза, мужчина, который работал на вас, не Мэтью Уайатт, выросший в Дир Спрингсе!

– Откуда вы знаете? Люди меняются. Он прошел войну…

– Это очень легко выяснить. У него цел указательный палец на правой руке? Когда настоящему Мэтью было двенадцать или тринадцать лет, с ним произошел несчастный случай во время работы с сенокосилкой. Пальцы не отрастают! Мы с Джоном уверены, что этот мужчина приехал сюда для того, чтобы лишить вас и детей законного наследства! Вы были одни, отчаянно нуждались в помощи…

– Но Гейб даже не знал о завещании Фрэнка! Я ни слова ему не говорила!

– Не защищайте его, миссис Уайатт. Мы думаем, что он знал. Этот самозванец, этот Гейб Арфи, или как еще его там зовут, знает все о Мэтью Уайатте. Джон Уэйкфилд затребовал копию его трудовой книжки и увидел, что он записал Фрэнка и Лидию Уайаттов своими родителями, а местом рождения указал Дир Спрингс. Он даже использовал настоящую дату рождения Мэтью!