Книга Жили-были двое - Екатерина Риз

— Ты умеешь жарить яичницу? — спросил его Митя.

— Умею. А ещё пельмени умею варить. Надо тебя научить.

— Зачем? У меня мама есть.

— Ну, вот видишь, мама сегодня убежала, а мы голодные не останемся. Потому что я умею жарить яичницу, — важно проговорил Ефимов.

— А бутерброды? Можно в микроволновке сделать.

— Тоже вариант, — согласился Толя. Оглянулся на мальчика через плечо. — Ты какао готовишь?

— Да. Интересно, я к пятому уроку успею?

Толя рассмеялся, оценив уловку.

— Если мы сильно постараемся.

— А ты на работу не опоздаешь? — спросил Митя, когда Толя наконец присел за стол, поставив перед сыном и перед собой тарелки с яичницей.

— У меня сегодня ничего срочного, так что, живём. Ешь, пока горячее.

Митя вилку взял, попробовал яичницу, но ничего не сказал — ни похвалил, ни поругал. Жевал бутерброд, какао запивал, а Толя следил за ним взглядом, никак не мог отвлечься на что-то другое. На сына смотрел и смотрел. А тот вдруг спросил:

— Ты у нас жить будешь?

Ефимов чашку поставил, выдержал небольшую паузу, после чего кивнул.

— Думаю, да. Ты против?

Митька на него не смотрел, плечом дёрнул.

— Что это значит?

— Мы с мамой всегда жили вдвоём.

— Я знаю.

Митя на какао подул, а потом заявил, на Ефимова не глядя:

— Разве ты не должен на маме жениться, чтобы с нами жить?

Подходящий разговор для завтрака, как раз под яичницу. Толя даже вилку отложил, самому себе признался, насколько трудно подбирать правильные слова.

— Понимаешь, Мить, всё немного сложнее. То есть, я, лично я, совсем не против, но мама…

Митька поднял на него пытливый взгляд.

— Что? Она тебя не любит?

Толя едва удержался, чтобы не застонать. Нос почесал, скрывая улыбку.

— Ты такие вопросы задаёшь, Мить.

— Какие? — Митя пожал плечами и отпил из чашки с какао. — Это ведь простой вопрос.

— Для взрослых он совсем непростой. Так быстро ничего не происходит. Маме нужно подумать, нужно быть уверенной и… Ты же понимаешь, что она в первую очередь думает о том, как ты отнесёшься к этому. — Толя внимательно наблюдал за Митиной реакцией, но тот жевал, будто упрямился и намеренно не хотел на него смотреть, и вроде бы все объяснения Ефимова принимал вынужденно, будто не он первым задал вопрос о том, что будет дальше. Это упрямство хоть и вызывало у Ефимова неудовольствие, но в то же время было знакомо, даже взгляд в стол и активный жевательный процесс, всё будто про него, Толю Ефимова. Решил уточнить и попытаться вытянуть из Митьки правдивый ответ, то, что он на самом деле думает о том, что происходит. О нём, в том числе. — А как ты отнесёшься, Митя?

Митька доел яичницу, но отложил бутерброд. Какао допил.

— Мне всё равно, — сказал он, и выскользнул из-за стола.

Захотелось курить, просто отчаянно. Толя даже сходил в комнату, чтобы отыскать в кармане пиджака пачку сигарет, но потом передумал. Сейчас курить точно не время. О чём он собирается размышлять во время этого перекура? Как ему с сыном общий язык найти? Так Митька понятия не имеет, что он ему отец, и может всерьёз заупрямиться. В любом случае может заупрямиться, но всё-таки его возмущение и даже злость можно будет понять, пережить и как-то с этим бороться, а не наблюдать, как мальчик отстраняется от происходящего, как от чего-то, что его напрямую не касается, решив дать матери карт-бланш на устройство личной жизни. Конечно, для мыслей о личной жизни мамы Митька ещё мал, но ему поневоле придётся во всём этом принимать непосредственное участие, по-другому быть не может, его счастье — это одна из основных причин, почему Толя здесь, и почему, ради чего, он готов жертвовать, и если понадобится, наступать себе на горло. Но его сын заслуживает знать правду. Можно сколько угодно ждать, подбирать слова, советоваться со школьным психологом, о чём вчера Сашка заикнулась, а можно просто поговорить с ребёнком, который к этому моменту уже начал стремительно делать выводы. Он ещё только начал, и как они будут исправлять ситуацию, когда он закончит, большой вопрос.

Толя думал обо всём этом несколько минут, стоя у окна, позабыв о том, что собирался убрать диван, как Саша наказала, уходя. Постоял, постоял, а потом пошёл в детскую. С пониманием того, что Саня его точно убьёт, когда узнает, что он сделал. Зашёл и увидел, что Митька прыгает по полу на одной ноге, стараясь попасть другой в штанину.

— Одеваешься?

Мальчик кивнул, не повернув головы, и ничего не сказал. Толя прошёл в комнату, поднял школьный рюкзак, взвесив его в руке, потом присел на детскую кровать. Тоже не заправленную, со сбившимся к стене одеялом. Этим утром всё было не так, полный кавардак.

— Митя, я хочу с тобой поговорить, — сказал он.

— Не пойдём в школу? Мама будет ругаться.

— Знаю, — вздохнул Ефимов, совершенно не скрываясь. — Ещё как будет, — добавил он, правда, дело было совсем не в школе. Митька рубашку в брюки заправил, Толя дождался, когда он закончит, потом руки протянул и заставил Митю подойти ближе. Приобнял, погладил его, в лицо посмотрел. Встретил настороженный взгляд ясных детских глаз, и мысленно себя пожалел. Как он слова найдёт, чтобы не сказать — нет, а объяснить всё восьмилетнему ребёнку. Но всё-таки прижал его к себе, недолго с мыслями собирался. — Понимаешь, Мить, мы с мамой уже некоторое время думаем, обсуждаем, как нам лучше поступить. И дело не в нашей с ней… женитьбе, а вообще в том, как изменятся наши жизни. Твоя мама считает, что нам с тобой нужно получше узнать друг друга, подружиться, но мы ведь не знаем, сколько на это потребуется времени, да? Ты у нас взрослый, ты всё понимаешь, выводы вон слёту делаешь. И мы с тобой вполне можем поговорить, как мужчины. Ведь так? — Митя осторожно кивнул. Толя этому почему-то обрадовался. — А мама, она у нас впечатлительная, сомневающаяся. Думаю, она с ума бы сошла при этом разговоре. Вот я и решил… поговорить с тобой с глазу на глаз.

— Мама расстроится?

— Не думаю, что расстроится. Но будет сильно переживать и волноваться. Женщины они такие. И мы должны их оберегать, не давать им плакать.

— Мама никогда не плачет.

Толя по волосам его потрепал.

— Она сильная. Но меньше она от этого не переживает.

Митя промолчал, обдумывал. А Ефимов, решив воспользоваться минутой тишины, поторопился продолжить.

— Понимаешь, герой, взрослые порой делают ошибки. Так бывает. Это зачастую даже не зависит от нас, иногда понимаем поздно, узнаём поздно, и кое-что уже не исправить. Хотя, очень хочется, но назад не вернёшь. Вот и у меня также, я… ошибся. Я неправильно поступил с твоей мамой когда-то.

— Обидел её?